читается, что люди, населявшие в старину наши земли, были не в пример честнее, мужественнее и простодушнее теперешних, ибо не были развращены последствиями того, что мы зовем прогрессом. И хотя двигали ими те же пороки, что и сегодня, благодетелей было гораздо больше, поскольку число их непрестанно множилось.

 

Однажды на уважаемого мессира Жерома Жефо напал жор. Жор был ужасно живой, жадный и жирный, он не просто жужжал — он жег и жалил почтенного жителя Жирбурга, лязгал жвалами и безжалостно охаживал по животу, отбивая желание жить. Отбиваясь, славный мессир Жером увлек вражьего живоглота напрямки по жнивью в желтые жимолости, где в жару жили отважный оружейник Жак и его стреноженный от рождения конь Жюст. Дождавшись дождя, Жак, не расположенный к нежностям, окружил жора, натужно жахнул пужальницей в желудок и прижал жесткой жердью к ближайшему желудевнику — невежливо, словно жужелицу или какого-нибудь жука.

 

Жору выжгли жало и доставили жуткое животное ко двору жупана Жустиниана. По распоряжению монарха, сраженному пожаловали жилплощадь в виде железной клетки с видом на пажити, и даже пажи, стража и мажордомы ежедневно хаживали, желая поржать над ним, охаживая кожаными плетьми и жестяными жучатками по жирным жабрам и рыжей роже.

 

Ну а меж жителей Жирбурга был положен с тех пор обычай не поминать жора после шести.

 

marko

 

 

 

                держу пари: из сотен верных слов

                одно (известно женщине-мужчине)

                всегда с собой, куда бы ты ни шел,

                с собою носишь, как яйцо в корзине —

                хрустальное)) а будет ли оно

                сегодня в блицах? хых.

                прелюбопытно.

                кто воспоет ли гимн прелестной жо

                (о, времена, о нравы!)

                самобытно?

 

 

 

 

                Жерар плотнее ставни закрывал

                От солнца жаркого, удвоенного морем,

                спешил к воде (не к пляжу) — на причал,

                на синем белое чертил, и парус спорил

                с оттенком облака — упругостью ветрам,

                Марсель, как выжженный песок,

                Остался в скалах...

                Со шляпок желтых солнце в желтый сок

                Стекало... с женщин русских, что остались

                Смотреть на море с берега. Они

                Считали дни лазурного эдема...

                Жерар весной на лодке винт сменил.

                Не знал, что снится год какой-то Жене...

 

 

 

 

                По животу себя погладив

                И спереди и сзади,

                Жду букву «Ж»,

                Чтобы ее похлопать по.

                Вы рифму ждете? Зря —

                по жабрам.

 

 

 

                я пришла к вам тук-тук-тук

                пожужжать, как майский жук.

                Вышло, что на блиц пришла.

                и жужжала, как пчела.

                Пожужжим часов до двух,

                выйдет Марко-Виннипух,

                скажет: — Вы не так жужжите,

                надо все наоборот,

                видно, что вы все едите

                не такой, как надо, мед )

 

 

 

 

                Жестянщик, живший жалко и жестоко,

                Кляня с двадцатым веком и прогресс,

                Лудил ведро дырявое и опой

                Так привязался к стулу, что не слез

                С него, когда пластмассовые ведра

                Легко и ярко шли на водопой.

                Жестянщик, жесть — она уже не модна.

                Жизнь, вам не опа, думай головой.

 

 

 

 

                Вижу: бесстыжее бежево-желтое

                движется время и, жопой виляя

                между домов, остановок трамвая,

                клацает, словно зубами, щеколдами —

                клац! — и погашено, клац! — обесточено

                жаркое, знойное и обожженное,

                клац! — и застыли дожди приближенные,

                вперив в асфальты свои многоточия.

 

                Жучка дворовая метит кусты,

                Шарик дворовый ждет Жучку на ужин.

                Славно, когда ты кому-нибудь нужен.

                Серо-дождливый контекст темноты

                не расположит надеждой на лето.

                Жизнь, между прочим, — нелегкая штука —

                вечно то ждешь, то муссируешь скуку...

                Я обожду. Покурю сигарету.

 

 

 

 

                Жонглер жонглировал желудком,

                жужжала жужелица жалом,

                Жил жизнелюб,

                живучий жутко,

                жевал жену,

                журча жевалом.

                Жуть.

 

 

 

 

                Муж придет не то, что пьяный,

                скажем так — навеселе —

                жестом башенного крана:

                — «Убирайся быстро вне!»

                Муж придет не то, что трезвый,

                а слегка навеселе —

                тут ему и ужин резво,

                и в ночнушке дефиле...

                Отчего такое рвение?

                Оттого, что настроение!

 

 

 

 

 

                жена визжала: жизни жалко!

                ужель тебе живая хуже?

                непережеванная с желчью

                в желудке — нежеланный ужин.

                жена для нежности, а жало

                свое прижучь для живодеров

                когда же ты, любивший малость,

                желая женщину — не боров))

 

 

 

 

                у женщин есть такое Же

                такое желтенькое что-то.

                оно живет на каждой фоте,

                не ужимается. уже

                писал Петрарка и Да Винчи

                о неизведанном в веках,

                искали в кружевах и

                Митчелл

                нежнел от Же, на жемчугах

                ее жеманное желанье

                журчало в каждом плюмаже.

                ах, женщина, скажи, пожалуй,

                ты свой секрет на букву же

 

 

 

 

                жестоко ногу жала босоножка —

                по-настоящему, не понарошку.

                она так жала, будто три кинжала

                вонзала в палец, палец и подошву.

                а я шагала. о, я так шагала,

                как будто босоножкового жала

                в помине нет — вот как шагала,

                а временами даже и бежала.

                как хорошо, что лето истекло,

                я выбросила босоножку — барахло.

 

 

 

 

                вот это женщина! мужчине

                такого мужества — не ждать.

                Жерары падали. Отчизну

                мы знаем, есть кому спасать.

 

 

 

 

                Желторотая имажинистка,

                На четвертом живя этаже,

                Не снижая желания риска,

                Поражения жаждет уже. )))

 

 

 

 

                Без компьютера жить невозможжно —

                жжет желание выйти в эфир,

                в Решеторию вплыть осторожжно,

                выжав с клавишей жаркий верлибр...

 

 

 

 

                Бедный Тамик страдает без компа,

                Как трава водяная кабомба,

                На в жару высыхающем плёсе.

                Посочувствуем, братья и сестры!