ногда фольклор — это просто фольклор. Но не в те моменты, когда на закате слышишь тоскливый вой баньши или видишь бледную простыню непонятного происхождения, неторопливо сползающую в полночь по мрачной стене донжона. Или когда в темном углу спальни вдруг загораются два огромных желтых глаза...

 

Наткнувшись средь ночи на этот внимательный взгляд, сэр Стивен и его супруга леди Табита повели себя по-разному. Урожденная представительница древнего рода Спрюсов с оглушительным визгом метнула в направлении пришельца подвернувшуюся под руку ночную вазу и немедленно покинула помещение, счастливо вписавшись в дверь. Отставной же рыцарь, граф, перенесший полтора десятка войн, две сотни сражений, дюжину государственных переворотов, чуму, несколько запоев, одно попадание под лошадь и переходный возраст своего сына Джозефа, ретировался более достойно, хотя впервые в жизни усомнился в сухости собственных кальсон. И даже расслышал слышал сквозь удаляющийся визг жены часть фразы, произнесенной гнусавым голосом: «... для доброй охоты».

 

— Ожидая вашего приезда, святой отец, я поспешил в библиотеку, где полистал «Иллюстрированную историю магии с документальными приложениями» Олафа Мымрикийского, — рассказывал он утром срочно вызванному монаху-экзорцистору. — Интерес мой к сему сочинению носил характер сугубо практический и вполне закономерно был направлен на раздел «О нечисти». Я ознакомился с описаниями соловьев-разбойников, леших, русалок, мавок, брауни, василисков, водяных, кинров, милков, виряв, ведяв, подменников, насельников, контролеров-ревизоров, лепреконов, бесенят, упырей, вампиров, гулей, флудеров, химер, инкубов-суккубов, сетевых троллей, травников, дементоров, гоблинов, гопников, вервольфов, оборотней в погонах и без погон, назгулов и прочих порождений буйной народной фантазии, но, увы, так и не сумел классифицировать то, что явилось нам этой ночью.

 

Собеседник сэра Стивена, продолжая разглядывать развешанные на стенах гостиной охотничьи трофеи, снисходительно улыбнулся:

 

— Вы, наверное, заметили, сын мой, что вся эта рогато-волосатая братия в сущности очень уязвима и беззащитна: одним достаточно хорошего осинового кола, другие терпеть не могут серебряных пуль, третьи развоплощаются от крестного знамения... К примеру, здоровенного тролля можно легко покалечить простым солнечным зайчиком; злобные орки обращаются в безобидных жаб, если наиграть на пастушьей свирели четвертую симфонию сэра Шнитке; лепрекон уходит по-английски, когда у него требуют грамоту об уплате налогов, а назойливых призраков достаточно просто игнорировать... Люди куда страшнее их... Вы же, судя по описанию, повстречались с так называемым спамером — вполне безобидной тварью из разряда вестников, дальним родственником баньши. Только в отличие от последней он извещает не о грядущем несчастии, но о чем-то уже свершившемся, не обязательно плохом, но требующем внимания... Спамеры плодятся там, где уровень меркантильности превышает уровень здравого смысла и уважения к ближним. И есть те, кто использует спамеров в своекорыстных целях, за небольшую плату, мда... Кажется, бедняга перепугался не меньше вашего и свою задачу до конца не выполнил...

 

Монах наконец уселся в кресло и скучающим голосом добавил:

 

— Так вы говорите, что он твердил что-то об охоте?..

 

... Спустя пару часов четверо вооруженных слуг графа выволокли из лавки охотничьих принадлежностей ее владельца Аннибала Пузырчика и не особо церемонясь доставили в замок. Там состоялась недолгая, но содержательная беседа с графом в присутствии монаха и некоего волосатого детины в маске, нетерпеливо потиравшего руки возле стола со зловещего вида инструментами. Трясясь от ужаса, Пузырчик признался в массовой рассылке спамеров, после чего был показательно выпорот и на год отправлен в монастырь на покаяние.

 

... А спамеры остались.

 

 

                 

 

 

                Кукареку — это я,

                то есть, тока тень моя.

                Дух потусторонний, значит —

                привиденьеце кошачье —

                прискакало в гости к вам...

                Пам-пам-пам

 

                ...

                С ночной крыши слетел некто,

                прям в открытое окно — (было лето)

                Вот оно, вот оно — ужасть,

                Какой омерзительный хобот, какая зубость...

 

 

 

 

 

                Ночью цвета чернослива

                В замусоленном плаще

                Всё лохмато, не красиво —

                К нам идет чу-до-ви-ще.

 

                Курит и смешно хромает

                Кашляет и морщится —

                Вавка у него большая

                Прям на переносице.

 

                Длинных зубьев два рядочка —

                Всё от злости клацают.

                А в руках два черепочка —

                Гамлета с Горацио.

 

                Черепочки меж собою

                мирятся и ссорятся.

                А чудовище их строит.

                Вот смешная троица!

 

                «Быть иль нЕ быть?» — восклицают

                Черепа горячие.

                Получив щелбан пальцАми,

                Молкнут озадаченно...

 

                Так и ходит век за веком

                С черепами чудище,

                Притворившись человеком,

                Думая о будущем...

 

 

 

 

                Летать!

                Крылья...

                Не трогайте крылья,

                Они из пластмассы.

                Прыг!

                Вниз...

                Лечу, как Икар, я

                Навстречу КАМАЗу.

                Спать!

                В пыль я

                Рассыплюсь по шинам.

                Размажусь по стеклам.

                Вдруг

                Бриз,

                Напав на машины,

                Размоет подтеки.

                Куски

                Плоти

                Сползутся под землю,

                Окажутся рядом.

                Блестят

                Ртутью,

                Как пряное зелье

                Под пристальным взглядом,

                В виски

                Вколотит

                Видение чуда:

                Из мертвого — вечность.

                Летят

                С грудью

                Крыла, плечи, зубы,

                Туманная млечность…

 

                Восстала!....................

 

                Я — ТЕРМИНАТОР!!!

 

 

 

 

                На убогом плотике

                маленькие чёртики

                плыли, плыли в никуда,

                промочили ботики —

                ах! — беда!

                Приуныли чёртики

                от такой экзотики —

                только небо и вода —

                подвело животики —

                ах! — беда!

                Простудились чертики —

                не согреют шортики,

                если ночью холода

                подморозят хвостики —

                ах! — беда!

                Испугались чёртики,

                сморщились их ротики.

                Слезы брызнули, когда,

                вдруг, на встречном ботике —

                ах! — звезда!

 

 

 

 

                В покоях беспокойно грызлись мыши,

                Стирали зубья в пыль о край кровати.

                Шуршанье крыльев сов. Эй, мыши, тише!

                В подушки нос уткнуть — возиться хватит!

 

                Не о мышах я думаю пред ночью,

                А думаю о снах, конечно, вещих,

                Олег в них вечный, череп, змеи, вошки…

                Фу, чистить надо чаще, ёжик, вещи!

 

                Стираются ночами грани мира,

                Ложится парус мысли в крен немыслим,

                Поёт сирена томно, стонет лира,

                Мозги от песни быстро щами скисли…

 

                Я парус свой начищу чище меди,

                Возьму штурвал времён (держите руки!).

                — Как звать меня? Сама приходит леди!

                Ведь леди — не какие-нибудь с… (штуки).

 

                Земные грани, как стакан, гранёны,

                Опять на дне сопят цветные мыши,

                Безлунной ночью звёзды — воронёны

                И черти чётко цокают по крышам.

 

                А бесы бесят — из людей исправно

                Высовывают бешеные морды,

                Кривляются и корчатся, и… право,

                Читайте «Отче наш» три раза гордо.

 

 

 

 

                Старый дедушкин тулуп

                Был лохмат, пахуч и глуп.

                Спал себе на сеновале,

                До тех пор, пока не звали.

                Только слышал Домовой!

                Шевелил в пыли полой,

                И ворочал с боку на бок

                — Мне ж не трудно, если надо.

                Слышал топот детских ног

                И послушный шепоток

                — Мам, мы больше не шумим,

                И уже «почти что» спим

                ...Мама после всех хлопот,

                Улыбаясь, подойдет,

                Рукава другим манером

                Переложит, чтобы верно

                Отслужила срок овчина

                Жизни правильной и длинной.