Гордость — огромная вывеска самой маленькой души
(Яков Княжнин)
Блиц-хроники
Хроника шестая. О селекции
ино было старым и густым — как настоявшийся на влажных столетних мхах воздух замкового подвала, в котором его любовно хранили несколько поколений рода Люцифалей. Терпеливо дождавшись, пока слуга наполнит кубки, сэр Джонатан Люцифаль торжественно возгласил:
— Ну, как говорится, за прекрасных дам!
Выпили.
— А правду ли говорят, благородный сэр Джонатан, что вы отошли от ратных дел и все время свое отдаете теперь благоустройству поместья? — вежливо поинтересовался собеседник хозяина, известный по всему Пенимюнду бард и менестрель Бобрик, на пару дней остановившийся в замке по пути в столицу, куда направлялся для участия в бракосочетании дочери градоначальника Полянчика с неким заморским графом.
— Ну, на ратные-то, положим, дела меня при случае завсегда хватит, — степенно изрек старший Люцифаль, аккуратно отправляя под седые усы солидный кус нежной лососины. — Да только вот, друг мой, и старость не за горами, и хочется мне провести ее в благодатной тиши, под сенью, так сказать, кущ и в журчании, не побоюсь этого слова, струй. Руины сии давно нуждаются в приложении заботливой руки — мост через ров надобно укрепить, донжоны потрескались, а в главной башне, вы не поверите, стропила так напрочь сгнили, того и гляди позора не оберешься. Все-то мы воюем да железом бряцаем, а того, что и о доме следует позаботиться, не помним.
— Тогда к чему твои люди днями напролет только и заняты что выстриганием травы на живописных полянах? — живо поинтересовался Бобрик. — Ни скотине это прокорма не прибавит, ни полянам красоты.
— Замыслил я, уважаемый бард, обустроить во владениях своих настоящие пространства для благородной игры в гольф, каковые имеют у себя высокомерные бритты. Дело это долгое, потому как трава у нас к дисциплине и геометрии непривычная, прет как хочет, а не куда скажут. Посему надобно ее не одно десятилетие воспитывать и содержать в рамках, чтобы однажды она уподобилась пушистому ковру и назвалась газоном, на коем правнуки мои, надемши клетчатые панталоны, могли бы самозабвенно предаваться подобающим развлечениям, а не в латах, как мы, преть... Ведь мы, люди, тоже нуждаемся... э-э-э... в селекции.
Выпили. Снизу доносилось назойливое стрекотание деревянной газонокосилки вперемешку с чужеземным лопотанием на каком-то диалекте мордорского.
— А люди... — сэр Джонатан вздохнул. — Люди этому даже и рады — все не навоз вилами ворочать. Знай себе стриги. Чем еще прикажете пленных сарацинов да орков занять.
marko
Едва лишь вылезет трава,
«Они» уже стригут.
И попираются права
мои на мой уют.
Едва к утру забудусь сном,
как снизу, со двора
взревет косилка за окном,
блин, точно в семь утра.
Ах, что б вам... Дайте же поспать,
нет, черти, не дают...
газон, деревья, пол, кровать,
меня... стригут, стригут...
Газоновое племя, газпромовое пламя,
Зелёным лоскуточком, как фиговым листом,
Выпячивает жажда соединиться с кланом
Имеющих резервы, оффшоры, тачку, дом.
И чтоб садовник — мачо с загаром «шоко-секси»,
И чтоб вода в бассейне сияла, как сапфир...
Однако... жысть подпишет бесценный личный вексель
Кто пьет купальской ночью любовь, а не кефир.
Весенний стриженый газон...
О, как печально нежен он,
как новобранца голова, обрит.
И стынет, верно, так же
от ветерка обид.
А может быть, он даже
тихонечко болит
и чешется... Кто знает?
Никто... Ах, если б лапки теплых заек
могли его немножко приласкать.
Но, кто ж позволит зайкам в городе скакать?
в воздухе, до тридцати прогретом,
колыхалось с боку на бок лето,
а за мной на влажных важных лапах
цокал по асфальту острый запах.
будто был он мне знакомым с детства,
будто жил со мною по соседству,
а теперь подрос и изменился
(так тире похожи на дефисы).
он то отставал, то вновь вплотную
прижимался, словно в поцелуе,
терпкий, знойный, с привкусом бензина...
два таджика лопухи косили.
Патриций с именем Газон
Пергамент развернул и тогу
Поднял повыше: видит он,
Что зеленеет у порога
Трава, трава, сандалий пыль
Смешалась в грязь у Колизея.
Трибун чистюлей римским был.
С тех пор стригут траву плебеи.
Лохматый газон подставлял свои травы светилу
и детям под босые пятки стелил свой ковер,
И лето по зелени яркой, играя, катилось,
из плена весны вырываясь на вольный простор.
Лохматый газон, где случайно растут незабудки,
где клевер цветами пушистыми зарозовел,
вбирал в себя утра росистого капли-минутки,
чтоб тайну не выдать шальных купидоновых стрел...
Лохматый газон — будто детства рубеж, полоса.
Прошел старичок. За плечами сверкнула коса...
эх, были времена... в просторах прерий
трава росла отважно, сплошняком,
ковбои путались в зеленых дебрях,
плутали, но не находили дом.
так и слонялись бы, но вот однажды
бизоны, одуревшие от жажды,
прошли от горизонта к горизонту.
теперь там есть дорога и... газоны.
Нагазуюсь-ка я на газоне,
пока злыдни его не постригли.
Полежу, погляжу на букашку...
Ить, ползет, а куда? Глянь... — в рюмашку...
Ах, моя ты хорошая... Фигли
нам с тобой горевать, чай не в зоне
мы с тобою сегодня. На воле...
Ишь, какая — красна, в черных точках
и мала ж, а живехонька — диво...
Помню, звать тебя как-то красиво.
Полетела... Ах, ты ж моя дочка...
Ну, бывай, будь здоровая, что ли...
На свежескошенный газон
Зашел взъерошенный бизон.
Он горько плакал от обид,
рассказывал, где, что болит.
И как нужна ему трава,
Чтоб не болела голова...
К кому-то долго он взывал,
и материл, и угрожал.
Но, не найдя электорат,
С позором убежал назад!
Напросился майский жук к бизону
в парикмахеры «постричь-чесать-побрить».
говорит: пока Вы полусонны,
я управлюсь! — Почему б не быть
стриженным египетским верблюдом,
— думал дед, терпения набрав.
Пожужжал над ухом мастер флуда
да и помер в шерсти древних трав.
Эх, цивилизация вселенной,
Припозднились триммер и коса.
Весь прогресс рожден обычной ленью,
Вымрет скоро принцип «делай сам».
Повалялась, покаталась бы я по газончику,
да послушала веселого музончику.
Да пострижена трава — колется,
да распухла голова от бессонницы.
Где ж вы милыя мои, прынцы-лыцари,
Уж пора б вам вашей совестью угрызться бы.
Супер-дама ваша плакает в Ристалищщще,
в ожидании, в желании, в усталищщще.
И у ней одни газоны, да бизоны — м...звоны, в голове,
Будто мошки да мурашки, да несчастные ромашки в непостриженной траве.
1)
Хроника семидесятая. О странностях астрологии
2)
Хроника сорок третья. О связях с общественностью
3)
Хроника сорок вторая. О лошадиных силах и ослином упрямстве
4)
Хроника сорок первая. О Париже и парижанах
5)
Хроника сороковая. О переломном моменте
6)
Хроника тридцать девятая. О поисках себя
7)
Хроника тридцать восьмая. О нелюбви к понедельникам
8)
Хроника тридцать седьмая. О единственной функции
9)
Хроника тридцать шестая. О житье-бытье
10)
Хроника тридцать пятая. О потерянном и найденном
11)
Хроника тридцать четвертая. О парадоксальности магии
12)
Хроника тридцать третья. О решении всех проблем
13)
Хроника тридцать вторая. О странностях общения
14)
Хроника тридцать первая. О здравом смысле
15)
Хроника тридцать первая (продолжение)
16)
Хроника тридцатая. О любви и времени
17)
Хроника двадцать девятая. О свободе и необходимости
18)
Хроника двадцать восьмая. О преступлении и наказании
19)
Хроника двадцать седьмая. О странностях ожидания
20)
Хроника двадцать шестая. О сторонах и вариантах
21)
Хроника двадцать пятая. О прелестях уличного пения
22)
Хроника двадцать четвертая. О счастливом неведении
23)
Хроника двадцать третья. О чудесах и возможностях
24)
Хроника двадцать вторая. О преемственности
25)
Хроника двадцать первая. О пропорциях и стандартах
26)
Хроника двадцатая. О незваных гостях и новых землях
27)
Хроника девятнадцатая. О бабочках
28)
Хроника восемнадцатая. О фиалках и пошлинах
29)
Хроника семнадцатая. О силе патриотизма
30)
Хроника шестнадцатая. О силе иронии
31)
Хроника пятнадцатая. О первом и последнем
32)
Хроника четырнадцатая. Об истоках благодетели
33)
Хроника тринадцатая. О городах и туманах
34)
Хроника двенадцатая. О том, чего боится нечисть
35)
Хроника одиннадцатая. О некоторых особенностях кошачьего характера
36)
Хроника десятая. О том, как вредно оставаться замку без хозяина
37)
Хроника девятая. О дальних дорогах и славных подвигах
38)
Хроника восьмая. О парадоксах везения
39)
Хроника седьмая. Об истоках фольклора
40) Хроника шестая. О селекции
41)
Хроника пятая. Об отпущенном времени
42)
Хроника четвертая. О том, как встречали лето
43)
Хроника третья. О вечности искусства и свободном времени
44)
Хроника вторая. Благочестивые рассуждения о почечной достаточности
45)
Хроника первая. О парадоксах досточтимого сэра ХО-ХО