Судьба всякой истины — сначала быть осмеянной, а потом уже признанной
(Альберт Швейцер)
Блиц-хроники
Хроника седьмая. Об истоках фольклора
овадился сэр Николас, переодевшись в крестьянские одежды, бродить по окрестностям. По здравому-то рассуждению, не было в том ничего предосудительного — скорее, даже напротив: и здоровью польза, и харчишко какой-никакой в замок приносился. Если, скажем, брюкву или рыбину с воза украдкой стянуть не получалось, то хоть свежим воздухом вволю надышится. Окрестные селяне о той привычке сэра Николаса ведали и препятствий ему не чинили.
А еще любил сэр Николас заводить разговор с каждым встречным, будь то путник прохожий, кряжистый землепашец, залетный дракон или рассевшийся у моста медлительный тролль. Беседовал он долго и обстоятельно — за все про все выспросит, кто да откуда, да с кем в родне состоит, и про озимые поинтересуется, и про королевские подати, и про погоды... а особенно любопытствовал про всякие чудные дела. Вот вынь да положь ему какое-нибудь диво дивное из жизни будничной. Отвязаться от пожилого рыцаря не было решительно никакой возможности, а потому имевшие несчастие попасться ему на глаза старались побыстрее придумать для него затейливую небылицу и, оной сказкой впечатлительного старикана ошарашив, уносили ноги.
Вернувшись домой и гордо вручив повару добытые на прогулке трофеи, сэр Николас спешил записать услышанное в специальную тетрадь с переплетом из кожи сказочника, повешенного кем-то из прежних властителей замка за излишнюю склонность к реализму. Незадолго до смерти своей сэр Николас доверил сию тетрадь проезжему купцу из Гардарики, который обещал показать рукописи новгородским или киевским издателям.
marko
Жили-были старик со старухою
И любили друг дружку всегда.
Вечерами, потылицу чухая,
Размышляли на тему «еда».
Колобка не пришлось им отведати,
Рябу выкрал какой-то бандит.
И у деда в дырявеньком неводе
лишь медуза презренно молчит.
И сидят у корыта разбитого,
Горе мыкают, ждут новостей.
Кот ученый под древнею липою
Лижет шерсть, предвещая гостей...
Жили-были старик со старухой,
не у моря — у озера жили.
Без невесток, зятьев и без внуков,
с мини-пенсией, но не тужили:
по утрам рыбешку ловили,
к ночи жарили на рыбьем жире.
Но повадилась в озеро щука...
Никакой сковородки не хватит,
чтоб зажарить такую колоду.
Им плотву, окушка — были б рады,
но как только удочку в воду —
бац! и щука плывет, улыбается,
на крючок всею пастью цепляется
и бормочет: «Ну, дайте желание,
хоть одно, хоть не самое главное», —
и исполнить его обещается.
Рассердились старик со старухой
(да любой бы стал злым с голодухи),
притащили на берег корыто
и закинули в озеро удочку,
сели ждать, а щука тут-туточки,
в нетерпении лупит копытом:
«Ну, давайте скорее желание!» —
и крючок с червяком заглотнула.
Но старик со старухой заранее
план продумали: щуку — в корыто,
сверху — крышка гвоздями прибита:
«Поделом тебе, щучья акула,
и подачки от рыбьей фортуны
хоть какая припрется невзгода,
не нужны пожилому народу!»
новизна на склоне лет
не всегда уместна:
колобка старухе дед
замесил из теста
только вот не углядел
за своим печеньем —
укатился шар-пострел
к дальним приключеньям
дед наш лапти навострил
под насесты птичьи
и несушку попросил
замутить яичко
не утративши лицо,
не нарушив строя,
Ряба выдала яйцо
сразу золотое
только толку ни на грош
в бытовом обличье
не берет никак его ж
инвентарь привычный
положив яйцо на стол,
где светло и сухо,
дед на улицу пошел,
взяв с собой старуху
ветер дует от реки
и топорщит шкурку
состругали старики
славную снегурку
та девица взоры им
долго услаждала
и растаяла как дым
лишь весна настала
но большому кораблю
тесно в мелкой речке
дай хоть рыбы наловлю
чем лежать на печке...
здесь прерву рассказа нить
истина ж открыта:
если хочешь удивить —
почини корыто.
1) Хроника семидесятая. О странностях астрологии
2) Хроника сорок третья. О связях с общественностью
3) Хроника сорок вторая. О лошадиных силах и ослином упрямстве
4) Хроника сорок первая. О Париже и парижанах
5) Хроника сороковая. О переломном моменте
6) Хроника тридцать девятая. О поисках себя
7) Хроника тридцать восьмая. О нелюбви к понедельникам
8) Хроника тридцать седьмая. О единственной функции
9) Хроника тридцать шестая. О житье-бытье
10) Хроника тридцать пятая. О потерянном и найденном
11) Хроника тридцать четвертая. О парадоксальности магии
12) Хроника тридцать третья. О решении всех проблем
13) Хроника тридцать вторая. О странностях общения
14) Хроника тридцать первая. О здравом смысле
15) Хроника тридцать первая (продолжение)
16) Хроника тридцатая. О любви и времени
17) Хроника двадцать девятая. О свободе и необходимости
18) Хроника двадцать восьмая. О преступлении и наказании
19) Хроника двадцать седьмая. О странностях ожидания
20) Хроника двадцать шестая. О сторонах и вариантах
21) Хроника двадцать пятая. О прелестях уличного пения
22) Хроника двадцать четвертая. О счастливом неведении
23) Хроника двадцать третья. О чудесах и возможностях
24) Хроника двадцать вторая. О преемственности
25) Хроника двадцать первая. О пропорциях и стандартах
26) Хроника двадцатая. О незваных гостях и новых землях
27) Хроника девятнадцатая. О бабочках
28) Хроника восемнадцатая. О фиалках и пошлинах
29) Хроника семнадцатая. О силе патриотизма
30) Хроника шестнадцатая. О силе иронии
31) Хроника пятнадцатая. О первом и последнем
32) Хроника четырнадцатая. Об истоках благодетели
33) Хроника тринадцатая. О городах и туманах
34) Хроника двенадцатая. О том, чего боится нечисть
35) Хроника одиннадцатая. О некоторых особенностях кошачьего характера
36) Хроника десятая. О том, как вредно оставаться замку без хозяина
37) Хроника девятая. О дальних дорогах и славных подвигах
38) Хроника восьмая. О парадоксах везения
39) Хроника седьмая. Об истоках фольклора
40) Хроника шестая. О селекции
41) Хроника пятая. Об отпущенном времени
42) Хроника четвертая. О том, как встречали лето
43) Хроника третья. О вечности искусства и свободном времени
44) Хроника вторая. Благочестивые рассуждения о почечной достаточности
45) Хроника первая. О парадоксах досточтимого сэра ХО-ХО