Если вы заметили, что вы на стороне большинства, это верный признак того, что пора меняться
(Марк Твен)
Мейнстрим
29.10.2008
В Старобельске увековечили Бендера
Открытие памятника литературному герою приурочено к 80-летию событий, описанных в романе...
В Старобельске Луганской области открыли памятник Остапу Бендеру. Инициатором этого знаменательного события создания Остапу Бендеру. Инициатором этого знаменательного события, сообщают «Известия», стал Луганский национальный университет (ЛНУ) имени Тараса Шевченко, преподаватели и студенты которого убеждены, что именно Старобельск послужил Илье Ильфу и Евгению Петрову прототипом того самого Старгорода, где происходили описанные в первой части романа «12 стульев» события.
В 1923 году авторы будущего шедевра находились в Старобельске в качестве корреспондентов газеты «Гудок». В описании Старгорода на страницах романа можно обнаружить многие сохранившиеся до сих пор детали луганского городка — гостиницу, колхозы и приют для престарелых, в котором жировал «воришка Альхен» с супругой и прихлебателями. А неподалеку от города имеется село Чмыревка — как, наверное, помнят внимательные читатели, Остап Ибрагимович вошел в большую литературу со стороны деревни Чмаровки.
ИТАР-ТАСС сообщает, что открытие памятника литературному герою приурочено к 80-летию событий, описанных в романе, и к десятилетию со дня основания Старобельского факультета ЛНУ имени Тараса Шевченко. Созданная скульптором Андреем Боровым бронзовая композиция запечатлела Великого комбинатора в момент, когда он фразой «Может быть, тебе дать еще ключ от квартиры, где деньги лежат?» ставит на место зарвавшегося беспризорника.
Юрка, как ты сейчас в Гренландии?
Юрка, в этом что-то неладное,
если в ужасе по снегам
скачет крови
живой стакан!
Страсть к убийству, как страсть к зачатию,
ослепленная и зловещая,
она нынче вопит: зайчатины!
Завтра взвоет о человечине...
Он лежал посреди страны,
он лежал, трепыхаясь слева,
словно серое сердце леса,
тишины.
Он лежал, синеву боков
он вздымал, он дышал пока еще,
как мучительный глаз,
моргающий,
на печальной щеке снегов.
Но внезапно, взметнувшись свечкой,
он возник,
и над лесом, над черной речкой
резанул
человечий
крик!
Звук был пронзительным и чистым, как
ультразвук
или как крик ребенка.
Я знал, что зайцы стонут. Но чтобы так?!
Это была нота жизни. Так кричат роженицы.
Так кричат перелески голые
и немые досель кусты,
так нам смерть прорезает голос
неизведанной чистоты.
Той природе, молчально-чудной,
роща, озеро ли, бревно —
им позволено слушать, чувствовать,
только голоса не дано.
Так кричат в последний и в первый.
Это жизнь, удаляясь, пела,
вылетая, как из силка,
в небосклоны и облака.
Это длилось мгновение,
мы окаменели,
как в остановившемся кинокадре.
Сапог бегущего завгара так и не коснулся земли.
Четыре черные дробинки, не долетев, вонзились
в воздух.
Он взглянул на нас. И — или это нам показалось
над горизонтальными мышцами бегуна, над
запекшимися шерстинками шеи блеснуло лицо.
Глаза были раскосы и широко расставлены, как
на фресках Дионисия.
Он взглянул изумленно и разгневанно.
Он парил.
Как бы слился с криком.
Он повис...
С искаженным и светлым ликом,
как у ангелов и певиц.
Длинноногий лесной архангел...
Плыл туман золотой к лесам.
"Охмуряет",— стрелявший схаркнул.
И беззвучно плакал пацан.
Возвращались в ночную пору.
Ветер рожу драл, как наждак.
Как багровые светофоры,
наши лица неслись во мрак.
1963
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.