Мерзавцы прежде всего дураки. Быть добрым куда веселее, занятнее и в конце концов практичнее
(Корней Чуковский)
Стихохранилище
Елена Росовская (Одесса)
mel_mif@mail.ru
Все детали сегодня важны, потому что
Будет Машенька елку одна украшать:
Черепашки, снежинки, солдатики, пушки
И на самой верхушке оранжевый шар.
Так спокойно, снегурка и дед краснощекий,
Ни беды, ни еды, только снег и луна.
Очень хочется праздника, пряников, сока,
И немного здорового крепкого сна.
За окошком сиротствуют город и ветер,
А на праведном небе сиротствует Бог.
На земле же хватает гробов и отметин,
Правда, в этом году было больше гробов.
Жаль, чудес не случилось, и Машеньке ясно,
Что подарки под елкой — родительский трюк,
Но сегодня под елкой дырявая каска,
И уродливый старый угрюмый утюг.
Сон приходит внезапно, целует в затылок,
Время сладкое, будто бы сахар-песок,
Предлагает на выбор: веревку и мыло,
Или небо, разорванное под шансон,
Под веселые вспышки и грохот кромешный.
Но за небом дорога из белых камней.
И в саду Гефсиманском молящийся грешник
Так доверчиво смотрит и плачет о ней,
О единственной маленькой глупенькой Маше,
О прощеных убийцах и добрых царях,
О смертельно здоровых и временно павших,
О земле плодородной и мертвых морях.
И остаться бы здесь, и прилечь под оливой,
И, свернувшись калачиком, плакать о том,
Что сегодня зима и сегодня мы живы
В нашем городе-голоде полупустом.
Но часы замирают от воя сирены.
Сон уходит без боя, сдавая дома.
Маша делит людей на героев и пленных,
На сошедших с небес и сошедших с ума.
Город дышит огнем без единого шанса
Сохранить прежний вид до скончания лет.
Маша кутает елку в свое одеяльце
и твердит: мамынетпапынетмашинетбога…нет.
Божья мельница мелет медленно, но верно
В городе света, масонов и балерин,
Мелких купцов и волшебников заграничных
Люди взрываются или горят, как спички.
Спи мой хороший, глаза закрывай, замри.
Слышишь, спускается ночь золотой орды,
Бродят по городу лешие с топорами,
Каждый за пазухой прячет точильный камень.
Лешие бродят — проверено, жди беды.
Солнышко-молнышко, спрячу тебя в подвал.
Голод не тётка, не дядька — упырь безродный.
Толстые скушали маленьких и голодных.
Спрячу тебя, чтобы кто-нибудь не сожрал.
Завтра на площади ветер придет плясать,
Пепел развеет до неба, до мягких тучек.
Время не лечит людей, ничему не учит,
Пеплом сверкает на огненных волосах.
В городе славы, «ганьбы» — тошнотворный дым,
Тени погибших считают морские волны.
Завтра тебя и меня здесь никто не вспомнит.
Спи, мой хороший, приснись мне опять живым.
женское, страдательное, немного песенное и серьезное
Я одна дотемна у окошка сижу вся печальная.
Ты покинул меня, истоптал в пух и прах зорьку красную,
И с другой загораешь у моря под тонкими пальмами,
Всё кокосами кормишь ее и еще ананасами.
А и падают слезы из глаз на паркет отциклеванный,
И душа, аки бабочка, крыльями трепетно хлопает,
Вот рассвет проскакал, словно мерин, сверкая подковами.
Афродитово мне без тебя и слегка пенелопово.
Чую, тянет весной, в небе ласточки — птички-монашенки.
Воздух пахнет любовью, шампанским и мясом грилованным,
Выхожу на крыльцо — молода, хороша, не накрашена,
Как сантехник — готова на всё, даже выпить без повода.
А народу на улице тьма, а мужчин чуть поменее.
Горделивой орлицей бедро изгибаю роскошное:
У меня в закромах пачка масла и блюдо с пельменями,
Есть квартирка и даже отсутствует мутное прошлое.
Пожалеешь еще, приползешь из-под пальмы кокосовой,
Одичалый твой образ в окошке моем обозначится.
Чай закончились фрукты-орехи на сказочном острове?
Что ж ты в кнопку звонка до утра тычешь липкими пальцами,
Псом голодным стоишь у двери, исхудавший, не глаженный.
Не пущу окаянного в дом, не прощаю обиды я,
И пельменей не дам, не проси, и бульона говяжьего.
Уходи, дорогой, мне теперь на душе артемидово.
ТАМ падал снег, и снова жгли мосты.
их вечно жгут, по правде, до и после.
я всех собак выстраивал по росту,
и с ними шел по улицам пустым,
чтоб никогда не становиться взрослым.
и никогда не превратиться в дым.
пришла зима. пришла? садись за стол.
смотри в окно, смотри куда угодно.
на небе столько звезд и производных
от этих звезд, что я с ума сошел,
совсем сошел, почти бесповоротно.
с тех пор смотрю бесстрашно только в пол.
куда спешить, когда, зачем к кому?
полощет день белье, опять полощет.
я стал бы тем, кого ведут на площадь,
кому привычно крепко руку жмут:
умнее, лучше, ближе в чем-то проще,
я стал бы частью, кем-то нужным тут,
но... падал снег, шло время по пятам.
со звонким лаем строились собаки,
на белом небе появлялась накипь.
я имена дарил своим мостам,
мосты горели, продолжая плакать,
о том, что больше не случится ТАМ.
Вечером мне не весело, мне никак.
Я выключаю радио и молчу.
Хочется пить конфеты и есть коньяк, хочется в горы и к Богу совсем чуть-чуть.
Первое правило дурочки: пей и пой,
даже когда внутри кто-то сжег маяк...
Если весь этот мир и спасет любовь, дурочке Бог подаст самой первой знак.
Чижик-пыжик — девочка, нос — картошкой,
Две косы да шапочка(мама вяжет).
Не гуляй ты по лесу, лес заброшен.
Не гуляй по городу и на пляже.
Всюду волки тощие(голод — гонит),
Всюду нечисть жадная куролесит.
Не смотри доверчиво на иконы,
Избегай, пожалуйста, темных лестниц.
Покидая терем твой, тополь, дворик,
Городок доверчивый в табакерке,
Улетаю с птицами. Вечер. Вторник.
Виновато радостный и бессмертный.
Чемоданы, новости, барды, борды.
День в Марселе — сказочно, ночь в Париже!
По Фонтанке шествую, сытый, гордый,
Напевая весело: чижик пыжик.
возвращаюсь, правда, ведь, возвращаюсь
Из заморских гаваней, ясен сокол.
То-то будет радости, желтый заяц
В чемодане прячется. Дворик, тополь,
терем — яма бурая, крестик-нолик,
небо с выпирающей серой грыжей,
и соседский пьяница, тихо воет:
Чижик-пыжик, чижик...никто не выжил.
стыдно входить в сотый раз в чей-то светлый храм,
стыдно смотреть на мигающий свет лампад.
рад за друзей(повезло же моим друзьям),
рад за врагов(очень стыдно признаться — рад)!
те и другие — родные. добром и злом,
сжав кулачки, друг на друга идут войной.
если быть честным мне с ними всегда везло,
если честнее, без них я пустышка, ноль.
эк милосердие где-то внутри, ау,
машет хвостом и скулит, а пускай скулит.
стыдно за то, что приходят стихи на ум,
стыдно за то, что безумным неведом стыд.
в храме тепло, в храме каждый найдет себя,
или подобных себе, вот соврет — найдет.
бабочки в храме, я вижу их с сентября
их не пугает ни Бог, ни зима, ни чёрт.
вот они в воздухе замерли и горят:
крылышки — крошки — бумажные маяки.
стыдно, что их не увидят мои друзья,
страшно, что их не увидят мои враги.
из золотой купели. из черных рек
бабочки выплывают на свет лампад,
или из стен вылетают на первый снег,
словно колода крапленых игральных карт.
с ними хоть в петлю, хоть в пекло, один итог:
ближе к своим, ближе к солнцу, но давит стыд...
бабочки видят Бога, их видит Бог,
всё остальное имеет не лучший вид.
вот они рядом, тепло, не дышать легко,
вот я кричу им, кричу им, но черт возьми,
бабочки льются на небо, как молоко.
бабочки не разговаривают с людьми.
1) ZASTAVKA
2) CicadasCatcher
3) smaila
4) MitinVladimir
5) pesnya
6) MarkizaKarabasa
7) ierene
8) satory
9) tamika25
10) Shimaim
11) PerGYNT
12) antz
13) petrovich
14) white-snow
15) Finka
16) Popoed
17) LarissaMaiber
18) SukinKot
19) IRIHA
20) link
21) Rosa
22) malygina
23) Volcha
24) Baas
25) Cherry
26) natasha
27) Ptenchik
28) setimshin
29) LunnayaZhelch
30) vvm
31) KsanaVasilenko
32) Sentyabrina
33) aerozol
34) ChurA
35) Mouette
36) MashaNe
37) oMitriy
38) Katrin
39) Karlik-Nos
40) Max
41) OsedlavMechtu
42) Kinokefal
43) mitro
44) buhta
45) geen
46) SamarkandA
