Точность и кратость — вот первые достоинства прозы. Она требует мыслей и мыслей, без них блестящие выражения ничему не служат
(Александр Пушкин)
Мейнстрим
15.08.2011
Иосифу куют биографию
Посвященная Иосифу Бродскому уникальная фотолетопись готовится к изданию в Фонтанном доме Анны Ахматовой в Петербурге...
Посвященная Иосифу Бродскому уникальная фотолетопись, в которую войдут ранее не публиковавшиеся документы и фотографии, готовится к изданию в Фонтанном доме Анны Ахматовой в Петербурге, сообщает информационная служба со ссылкой на «Российскую газету».
Ценные документы сотрудникам Фонтанного дома передала семья двоюродного брата Иосифа Александровича. Музей получил личные вещи поэта, его записные книжки, детские фотокарточки и документы, проливающие свет на неизвестные фрагменты его биографии. Полученные документы и вещи составят экспозицию в новом музее Бродского в Доме Мурузи, где поэт жил с 1955-го по 1972 год.
«Снимки, датированные 1940–1972 годами, составят основу издания, — рассказала главный хранитель музейных фондов Фонтанного дома Ирина Иванова. — Сохранившийся архив дает ответ и на вопрос о точном месте рождения Бродского».
Обычно биографы, ссылаясь на слова самого Бродского, утверждают, что поэт появился на свет в клинике профессора Тура на Выборгской стороне. «Парадокс в том, что клиники Тура никогда не существовало, — сказала Ирина Иванова. — Благодаря отцу поэта Александру Ивановичу и семье Руткис, бережно относившимся к документам, удалось установить: Иосиф Бродский появился на свет на Литовской улице, в доме номер № 2. Что же касается профессора Тура, то он действительно был известным педиатром и работал в клинике на Выборгской стороне с 1939-го по 1974 год, но больница никогда не носила его имени. Сейчас в этом доме находится Государственная педиатрическая академия. Выводы о месте рождения Бродского мы сделали, сопоставив биографию Тура и архивные бумаги, оказавшиеся в музее Ахматовой».
Сотрудники Фонтанного дома уточнили не только место рождения Бродского, но и еще некоторые детали его биографии. Так, среди бумаг матери поэта Марии Моисеевны обнаружилась справка об эвакуации, согласно которой маленький Иосиф уехал с мамой из блокадного Ленинграда не в апреле 1942 года, как считалось ранее, а в декабре 1941-го.
Скоро, скоро будет теплынь,
долголядые май-июнь.
Дотяни до них, доволынь.
Постучи по дереву, сплюнь.
Зренью зябкому Бог подаст
на развод золотой пятак,
густо-синим зальёт Белфаст.
Это странно, но это так.
2
Бенджамину Маркизу-Гилмору
Неподалёку от казармы
живёшь в тиши.
Ты спишь, и сны твои позорны
и хороши.
Ты нанят как бы гувернёром,
и час спустя
ужо возьмёт тебя измором
как бы дитя.
А ну вставай, учёный немец,
мосье француз.
Чуть свет и окне — готов младенец
мотать на ус.
И это лучше, чем прогулка
ненастным днём.
Поправим плед, прочистим горло,
читать начнём.
Сама достоинства наука
у Маршака
про деда глупого и внука,
про ишака —
как перевод восточной байки.
Ах, Бенджамин,
то Пушкин молвил без утайки:
живи один.
Но что поделать, если в доме
один Маршак.
И твой учитель, между нами,
да-да, дружок...
Такое слово есть «фиаско».
Скажи, смешно?
И хоть Белфаст, хоть штат Небраска,
а толку что?
Как будто вещь осталась с лета
лежать в саду,
и в небесах всё меньше света
и дней в году.
3. Баллимакода
За счастливый побег! — ничего себе тост.
Так подмигивай, скалься, глотай, одурев не
от виски с прицепом и джина внахлёст,
четверть века встречая в ирландской деревне.
За бильярдную удаль крестьянских пиров!
И контуженый шар выползает на пузе
в электрическом треске соседних шаров,
и улов разноцветный качается в лузе.
А в крови «Джонни Уокер» качает права.
Полыхает огнём то, что зыбилось жижей.
И клонится к соседней твоя голова
промежуточной масти — не чёрной, не рыжей.
Дочь трактирщика — это же чёрт побери.
И блестящий бретёр каждой бочке затычка.
Это как из любимейших книг попурри.
Дочь трактирщика, мало сказать — католичка.
За бумажное сердце на том гарпуне
над камином в каре полированных лавок!
Но сползает, скользит в пустоту по спине,
повисает рука, потерявшая навык.
Вольный фермер бубнит про навоз и отёл.
И, с поклоном к нему и другим выпивохам,
поднимается в общем-то где-то бретёр
и к ночлегу неблизкому тащится пёхом.
1992
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Посвященная Иосифу Бродскому уникальная фотолетопись, в которую войдут ранее не публиковавшиеся документы и фотографии, готовится к изданию в Фонтанном доме Анны Ахматовой в Петербурге, сообщает информационная служба со ссылкой на «Российскую газету». 
