Вред приносишь ты, если хвалишь, но еще больше вреда, если порицаешь то, в чем мало смыслишь
(Леонардо да Винчи)
Мейнстрим
30.03.2011
«Верлибр» — против насилия
С открытым письмом против политических репрессий в России выступили члены вятского литературного клуба «Верлибр»...
С открытым письмом против политических репрессий в России выступили члены вятского литературного клуба «Верлибр», сообщает новостная лента «Kasparov.ru». Свои подписи под документом поставили бывшие советские диссиденты: Сергей Ухов, Николай Голиков, Михаил Коковихин, Светлана Сырнева, Олег Чарушин, Евгений Останин и другие.
Авторы обращения напоминают, что даже во времена СССР инакомыслие не преследовалось в таких масштабах, какие достигнуты в сегодняшней России. Автора иронической «Азбуки» поэта и журналиста Сергея Ухова (в которой на букву «А» значилось: «Арбузы в тайге не растут и не зреют, Андропов и там посадить их сумеет!») даже не уволили с работы.
«Могли ли мы представить себе, когда в 80-х годах поднимали свой голос за свободу, что через 20 с небольшим лет количество политических заключенных в России превысит число узников совести в Советском Союзе? — пишут верлибровцы. — Сейчас в путинских застенках томятся многие сотни политзаключенных, в том числе осужденных по грубо сфабрикованным обвинениям. При формальном моратории на смертную казнь в практику вошли бессудные расправы над журналистами, экологами и оппозиционерами (Щекочихин, Литвиненко, Политковская, Эстемирова, Евлоев, Червочкин, Бекетов, Кашин, Фетисов и другие). Применение пыток стало обычным делом, на которое уже никто особенно не обращает внимание».
Плывет в тоске необьяснимой
среди кирпичного надсада
ночной кораблик негасимый
из Александровского сада,
ночной фонарик нелюдимый,
на розу желтую похожий,
над головой своих любимых,
у ног прохожих.
Плывет в тоске необьяснимой
пчелиный хор сомнамбул, пьяниц.
В ночной столице фотоснимок
печально сделал иностранец,
и выезжает на Ордынку
такси с больными седоками,
и мертвецы стоят в обнимку
с особняками.
Плывет в тоске необьяснимой
певец печальный по столице,
стоит у лавки керосинной
печальный дворник круглолицый,
спешит по улице невзрачной
любовник старый и красивый.
Полночный поезд новобрачный
плывет в тоске необьяснимой.
Плывет во мгле замоскворецкой,
пловец в несчастие случайный,
блуждает выговор еврейский
на желтой лестнице печальной,
и от любви до невеселья
под Новый год, под воскресенье,
плывет красотка записная,
своей тоски не обьясняя.
Плывет в глазах холодный вечер,
дрожат снежинки на вагоне,
морозный ветер, бледный ветер
обтянет красные ладони,
и льется мед огней вечерних
и пахнет сладкою халвою,
ночной пирог несет сочельник
над головою.
Твой Новый год по темно-синей
волне средь моря городского
плывет в тоске необьяснимой,
как будто жизнь начнется снова,
как будто будет свет и слава,
удачный день и вдоволь хлеба,
как будто жизнь качнется вправо,
качнувшись влево.
28 декабря 1961
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.