Никогда не думайте, что вы уже всё знаете. И как бы высоко ни оценивали вас, всегда имейте мужество сказать себе: я невежда
(Иван Павлов)
Книгосфера
01.07.2008
Биография Грасса выходит на русском
Автобиография знаменитого немецкого романиста и нобелевского лауреата Гюнтера Грасса «Луковица памяти» выходит на русском языке…
Автобиография знаменитого немецкого романиста и нобелевского лауреата Гюнтера Грасса «Луковица памяти» выходит на русском языке и появится на прилавках книжных магазинов уже в конце июля, сообщает ИТАР-ТАСС. Книга была издана в Германии в 2006 году и вызвала в просвещенной Европе форменный скандал, поскольку писатель решил рассказать в ней о не известных ранее страницах своей биографии — данцигском детстве и, главное, последних неделях войны, в которой будущий литератор участвовал как солдат-доброволец 10-й танковой дивизии СС «Фрундсберг», воевавшей до февраля 1945 года на Восточном фронте.
Как водится, все чистоплюи и ханжи мира, подобно мухам, слетелись на добычу и обвинили Грасса в том, что его признание запоздало на шестьдесят с лишним лет, на что получили вполне достойный ответ: «Мое молчание все эти годы является причиной написания книги. Я, в конце концов, должен был избавиться от этого пятна».
Гюнтер Грасс пошел на фронт добровольцем — мечтал «попасть на подводные лодки, что было, однако, такой же сумасшедшей идеей… Туда уже никого не брали, СС же в последние месяцы войны брало всех — и молодых рекрутов, и пожилых людей», — рассказал мэтр немецкой и мировой литературы, отметив, что за время службы не сделал ни одного выстрела. По его словам, он был человеком своего поколения, очень многие представители которого «с воодушевлением и одобрением» воспринимали происходившее в те годы в Германии. Только в ходе Нюрнбергского процесса он поверил в преступления нацизма, считая ранее утверждения на этот счет «пропагандой» союзников.
Книга охватывает период с 1 сентября 1939-го до 1959 года, когда вышел в свет самый знаменитый роман писателя «Жестяной барабан». В своем произведении Грасс рассказывает о нацистском режиме, плене, трудностях первых послевоенных лет и мучительном процессе внутреннего очищения и искупающего вину творчества.
В России первые четыре главы книги были опубликованы в марте журналом «Иностранная литература». Незадолго до выхода книги в Германии Гюнтер Грасс дал интервью, в котором приоткрыл завесу тайны. Он сказал, что в 17-летнем возрасте был призван в танковую дивизию СС и служил в Дрездене. Раньше было известно лишь, что Грасс служил солдатом, получил ранение и был взят в плен американцами. История с признанием Грасса является весьма показательной для настроений, царящих в современной Европе, «лучшие» представители которой дружно норовят заплевать все, что хоть в чем-то не соответствует светлым демократическим идеалам. Не так давно европейская писательская братия травила писателя Петера Хандке только за то, что он осмелился принять участие в похоронах сербского президента Слободана Милошевича.
Зверинец коммунальный вымер.
Но в семь утра на кухню в бигуди
Выходит тетя Женя и Владимир
Иванович с русалкой на груди.
Почесывая рыжие подмышки,
Вития замороченной жене
Отцеживает свысока излишки
Премудрости газетной. В стороне
Спросонья чистит мелкую картошку
Океанолог Эрик Ажажа -
Он только из Борнео.
Понемножку
Многоголосый гомон этажа
Восходит к поднебесью, чтобы через
Лет двадцать разродиться наконец,
Заполонить мне музыкою череп
И сердце озадачить.
Мой отец,
Железом завалив полкоридора,
Мне чинит двухколесный в том углу,
Где тримушки рассеянного Тёра
Шуршали всю ангину. На полу -
Ключи, колеса, гайки. Это было,
Поэтому мне мило даже мыло
С налипшим волосом...
У нас всего
В избытке: фальши, сплетен, древесины,
Разлуки, канцтоваров. Много хуже
Со счастьем, вроде проще апельсина,
Ан нет его. Есть мненье, что его
Нет вообще, ах, вот оно в чем дело.
Давай живи, смотри не умирай.
Распахнут настежь том прекрасной прозы,
Вовеки не написанной тобой.
Толпою придорожные березы
Бегут и опрокинутой толпой
Стремглав уходят в зеркало вагона.
С утра в ушах стоит галдеж ворон.
С локомотивом мокрая ворона
Тягается, и головной вагон
Теряется в неведомых пределах.
Дожить до оглавления, до белых
Мух осени. В начале букваря
Отец бежит вдоль изгороди сада
Вслед за велосипедом, чтобы чадо
Не сверзилось на гравий пустыря.
Сдается мне, я старюсь. Попугаев
И без меня хватает. Стыдно мне
Мусолить малолетство, пусть Катаев,
Засахаренный в старческой слюне,
Сюсюкает. Дались мне эти черти
С ободранных обоев или слизни
На дачном частоколе, но гудит
Там, за спиной, такая пропасть смерти,
Которая посередине жизни
Уже в глаза внимательно глядит.
1981
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.