Общество более всего нуждается в оздоровлении его духа, и это зависит менее от власти, чем от нас
(Николай Лесков)
Анонсы
25.10.2014Мне бы сакуры нежность в ладони налить... Итоги турнира № 54
Говорят, если двигаться, то похолодание не страшно...
Часть I. Торжественная
.jpg)
самого утра маленький привратник вел себя беспокойно. Он выбегал на крыльцо, оглядывался, возвращался, чтобы через некоторое время опять выбежать. Его топанье и хлопанье дверью вскоре надоели Ежу, сидящему под крыльцом.— Ты чего носишься? — спросил он, вылезая на свет.
— Жду Похолодания.
— А что, обещали?
— Да вот, пообещали, что сегодня придет Похолодание, а во сколько придет, не сказали. Приходится караулить, чтоб не пропустить.
— И ты его совсем, ни капельки не боишься?
— Не знаю, — задумался привратник. — А какое оно?
— Оно такое: брррррр, — Ёж задрожал и растопырил иголки.
— Ой, какое смешное, — захихикал привратник.
— Знаешь, пойдем в листья прыгать? Говорят, если двигаться, то похолодание не страшно.
Как раз накануне маленький привратник хорошо потрудился — собрал опавшие листья в огромную кучу у самых ворот ристалища. Он знал, что их нужно сжечь или хотя бы распихать по мусорным мешкам — так полагалось. Но листья были такие красивые, такие шуршащие и так вкусно пахли, что он решил их пока оставить.
Хорошенько разбежавшись, друзья подпрыгивали как можно выше, стараясь попасть на самую макушку листвяной горы, скатывались и опять разбегались.
Набегавшись и навалявшись, они сели на крылечко передохнуть.
— Фффффф, — отдувался Ёж. — Ой, смотри! Я выдыхаю облако.
— Фффффф, — изо рта привратника появилось облако, немного повисело и растворилось, — Я тоже.
— Это значит, похолодание пришло, — уверенно сказал Ёж и три раза кивнул, — когда оно приходит, всегда так.
— Красивое Похолодание.
Друзья еще немного посидели, любуясь на облака собственного изготовления, а когда собрались идти в дом пить горячий чай, как со стороны Царской ложи послышались аплодисменты, фанфары и взрывы петард.
— Королева! Бежим!
Они успели как раз к началу раздачи подарков Королевой Бухтой.
buhta: И это коллапс, рыцари и рыцарицы мои славные и смелые. Вы были все так прекрасны, что каждому персонально хочется сказать слова любви, каждого одарить. Серьезно, казалось бы, из такого нелепого набора слов (ну... не совсем нелепого) воссоздать такие чудные произведения... Спасибо вам мои бесстрашные и талантливые воители!!!
Аркадий и повеселил, и доставил эстетическое прям удовольствие, браво, мастер клинка! Наташенька, такая дивная музыка у первого турнирного стихотворения — сады Киото, очень волшебно. А второй сказ самурайский пощекотал, стильно очень получилось. Аринушка, шутьшутью, а стихотворение достойное, такое атмосферное, ну очень на высоте — медитация. Оля, радость моя, хочу сказать — ты знаешь, но голос за кадром опять скажет, что у нас междусобойчик. А у нас турнирище, русская душа в самурайских латах — твое произведение.
Волченька — нашаманила будь здоров, катану наголо и в бой, весело, предварительно заправившись саке — такие опасные танцы с катаной. Птенчик, самое трогательное произведение, милое, но, тем не менее, с большим чувством собственного достоинства и большим талантом! Хелми — мой отчаянный воин, стойкий, возвышенный, земной, знающий, что такое честь, какое бремя бы ты ни несла — ты победишь (мне ли не знать, я ж Королева).
Ну, и награды (почести, звания, титулы). А как же без этого?
Аркадию жалую свой платочек кружевной 2х2 м — большой, потому что королевский с моими слезами, ветку сакуры, изготовленную моим личным ювелиром (платина, алмазы, все скромно и со вкусом), и звание великого мастера клинка, вот!
Наташе жалую кимоно шелковое (и совсем не с королевского плеча), новенькое, красивенькое, золотом расшитое, перстень королевский (дорогущий, между прочим) и звание великого хоккеиста (в смысле, мастера сложения хокку), во как!
Аринушке дарю брошь рубиновую (ай, чё там, и браслет рубиновый, и серьги, нам королевам для талантливых рыцарей ничё не жалко), жалую звание великой хранительницы философского камня (только никому ни слова про камень — эт тайна королевская) и хранительницы мудрости королевской, о!
Олюшке дарю шубу, нет две, а лучше три (соболь, норка и королевский горностай), коня породистого и сундучок золота (вдруг пригодится). А титул жалую великой королевской миротворицы (что-то вроде дипломата, только покруче). Будешь представлять интересы государства и переговоры со всякими враждебными иностранцами вести.
Птенчику жалую кисть золотую — чтоб иероглифы красиво писать, королевскую печать, мешочек всяких там бруликов, изумрудиков и титул министра воспитания подрастающего поколения. Ах да, к званию министра еще набор розог (если поколение будет плохо себя вести).
Тане, Злате, Волче жалую десять бочек лучшего саке из королевских погребов, парчовые туфли, усыпанные сапфирами (камни чур не отковыривать!), маленькую павлинью ферму (перья чур не рвать!) и звание великого боевого астролога (звезды с неба чур не тырить, а если тырить, то в пределах разумного).
А Хелми отдаю корону. Носи — она красивая, мне не жалко. Ну и еще талоны в японский спа и дамский клуб.
Да будет так! Люблю вас, мои талантливые рыцари и рыцарицы. Уррра всем! (и немножечко урра бывшей Королеве.И громкое уррра новой Королеве Хелми.)
цветет сакура
слежу голубиный секс
ипохондрия
цветет сакура
покой мой под угрозой
ипохондрия
цветет сакура
слежу свадебный обряд
ипохондрия
цветет сакура
честь моя под угрозой
ипохондрия
цветёт сакура
поседела борода
ипохондрия
Весь и п о х о н д р и е й объятый
под с а к у р о ю розоватой
сидит унылый самурай.
Ему давно пора бы в рай —
преклонны годы,
нет доходов,
с е к с потускнел и «не банзай»,
и меч кривой снесли в сарай.
Он там ржавеет от невзгодов.
Так что ж в остатке?
Б о р о д а из редких сивых волосинок,
и одинокая звезда
над пепелищем Хиросимы?
Нет!
Самурая ч е с т ь храня,
наточит он косигатану,
и в животе проделав рану,
издаст последний крик гортанный,
вмиг доказав, что смерть — ...
(прости, Величество, меня)
русским самураям посвящается
Бородатый рыцарь Вася,
ипохондрией объятый,
Лег под сакуру поспать.
И не спится, энту мать!
То ли рыцарь хочет кекса,
То ли песен злогоЛепса,
То ли секса под Луною,
То ли ризы с аналоя.
Честь помятой бородою
Подметает землю, ноет
Наш Васятко, но лежит,
Хочет, видно, аппетит
Належать поболе. Нынче
Самурайские обычьи
Жить по-новому велят:
Узкоглазый сей уклад
Не надеть на самурая, —
Шутка ль, короткиKuttari,
До не сходится, хоть плачь,
Хоть аттач, хоть не аттач,
А защитные тэкко —
На полпальца разве что.
Влезть в стандартный о-ёрой
Не удастся. Наш герой,
Словно с Золушки туфлей —
Видит око, зуб неймет.
Вот такой мордоворот.
.jpg)
Раньше он был Иван-Дурачок, нынче — Иван-Самурай,
бороду сбрил, наточил клинок, сам черт самураю не враг,
мехом серебряным тропка легла под копыта его коня.
Жизнь налегке, отвага и честь — вся самурая броня.
Эха дыхание, веточки хруст или собачий лай —
азбуку звуков узнал наизусть грамотный самурай.
Будто от дыма заморских костров сузились Вани глаза,
стал ядовитым и злым клинок, словно змея гюрза.
Грусть, ипохондрию и тоску спрятал в нагрудный карман,
мог бы достать их за долю секунд — цену им знал Иван.
Чудо чудесное — каменный сад лег на его пути:
дюжина видимых, а один — невидим, как ни гляди,
тропка от каждого камня ведет «к славе», «на секс», «в тишину»...
Думал Иван пять минут напролет и выбрал тропу «на войну».
Случай — пустяк, если судьбой скручен в тугое кольцо.
Знать, самураю никак не попасть на золотое крыльцо
дома, где сакура утром нежна, где не остынет очаг,
если он взялся войну пронести на самурайских плечах.
Что приключилось с Иваном потом, это неведомо мне.
Может, он стал королевским шутом, может, пропал на войне,
может, судьба обещала покой, и к золотому крыльцу
бросила тропку под ноги ему, герою и подлецу.
Сакуры иероглиф четкий,
Фудзи в снежной бороде.
Ворон клювом бьет чечетку
И мечтает о гнезде.
Ипохондрия накрыла
Самурая-чернокрыла.
Зябко теплому в холодном,
Жутко черному на белом.
Если самурай голодный —
Секс и честь лежат без дела.
«Раньше он был Иван-Дурачок, нынче — Иван-Самурай,
бороду сбрил...»
ole. Иван-Самурай
Импохондрия, мол? Врешь. Какого лешего?
Больно молод ты еще, чтоб этим маяться.
А вот я в запрошлый год общался с гейшею,
так и быть уж, расскажу — тебе понравится.
Было так, вошла она, такая мелкая,
с мандолиной, в балахоне со «ступенькою»,
запищала... А чего? — я ж не кумекаю.
На коленку мне присела и затренькала.
Вся, что сакура в цветочках — кукла няшная,
а моя-то борода, что лапа ёлочья —
застыдился я себя вдруг, хряка зряшного,
осознался вдруг невежею да сволочью.
И дарил я ей браслетики со стразами,
лил сакэ, а сам коленкою покачивал,
пел про ёлочку, про зайчиков рассказывал,
а она лишь улыбалась, как ведьмачила.
Не совру тебе, братану, честь по чести я,
как попУ во всем сознаюсь, как в милиции,
импохондрию мою — дурную бестию —
победила девка та, да лишь ресницами,
да улыбочкою лишь, да мандолиною,
ведь, до секса как дошло —малАяумная —
вмиг дзюдою меня на пол опрокинула,
только я с тех пор и горюшка не думаю.
В дюнах нагретых,
на лодку рыбачью присев,
самурай молодой
на море глядит —
и п о х о н д р и е й скован.
***
Здесь недалёко за дюной,
в домике скромном
Под с а к у р о й дивной
девушка тихо живет
сёдзи задвинув.
***
Глаз на нее положил
самурай из Коти.
Сердце пылает.
Но... Не растёт б о р о д а его...
С е к с — не влечет.
***
Быть ему, видно, скопцом,
Ч е с т ь защищая свою
в ратном бою,
а не в брачной постели,
жену обнимая.
.jpg)
Королеве Бухте с почтением
Маленький Тоёдзи шел по родной деревне Минамата и пинал опавшие листья сакуры, которой, как сорняком, заросли все сады в округе. Внизу, в зеркальной синей бухте, темнели неподвижные лодки, а в ясном голубом небе медленно кружил ястреб. Тоёдзи прищурил свои узкие глаза, взглянул на птицу и разразился воинственной речью:
— О хищный Така! Давай вместе разорвем их всех на куски! Давай наточим как следует катаны и посмотрим, какого цвета их тухлая кровь! Давай отрежем им их поганые головы, выпустим кишки и побросаем чайкам в море! Давай дадим слово чести, что не остановимся, пока не сотрем врагов с лица земли! Давай, давай...
На этом фантазия Тоёдзи кончилась, и он примолк. За невысоким забором показался минка — бедный бамбуковый дом отца. Сам отец сидел в дальнем конце двора и что-то мастерил. Тоёдзи знал, что отец его пока не слышит и не видит, потому приступил ко второму акту:
— Вот же зараза! Пятое сентября только — а уже сочинение задала! Видите ли, ее интересует наше восприятие осенней ипохондрии поэтов времен династии Асикага! Нет, ну еще про секс или войнушку — это куда ни шло, но про поэтов! Три листа иероглифов! Это ж ни в футбол погонять, ни на татами поваляться! Сиди и корпи все выходные! У-уй, дайте мне катану!
— Тоёдзи! Милый! Ты уже вернулся?
Это мама вышла из дома, вытирая руки о свое любимое расписное тэнугуи. У нее много полотенец, но это она вынимает из ящика, только когда готовит что-нибудь особенно вкусное. Правда, аппетита нет... Тоёдзи вздохнул.
— Да, мамочка!
— Принеси мне из кладовки имбирь и орехи гинкго! И через полчаса приходи кушать!
— Да, мамочка! Сейчас!
Слово «сейчас» Тоёдзи произнес ворчливым шепотом. Подождет мамочка. Для ее же пользы.
Открыв дверь кладовки, Тоёдзи сразу свернул в правую ее сторону, где у него хранились деревянные мечи. Схватив один из них, Тоёдзи со свистом помахал им в воздухе, потом скорчил страшную рожу и достал из школьного рюкзака нарисованные специально для этой цели портреты. Р-раз! — и училка японской литературы разлетелась надвое. Два! — и училка географии лишилась пучка волос и половины уха. Три! — учитель гимнастики расстался с бородой. Пять! — очки биологички превратились в монокуляры. Восемь! — директор осыпался клочками, которые медленно усеяли корзины с провизией.
Тоёдзи устал. Он опустил меч, осмотрел поле боя и остался доволен. Недруги повержены, император наградит его Орденом Хризантемы с ожерельем. Можно идти кушать.
Из-под клочков директора Тоёдзи выкопал имбирный корень и гинкго, прикрыл за собой дверь кладовки и направился к дому. Мама уже скрылась в кухне, отец всё сидел над своей работой. Тоёдзи притормозил. Надо как-то сказать отцу, что его вызывают в школу. А потом выдержать харакири широким ремнем по нежной попе. Ничего, битвы закаляют самураев.
Тоёдзи гордо вскинул голову и смело зашагал на кухню.
.jpg)
я так плакала, так плакала, когда писала.
а вы не плакайте.
Мыши съели последнюю рисинку. Всё.
Эту тяжесть сёгун не изведал, а зря.
Насыщаюсь короткостью песен Басё,
и плевать, что солдату поститься нельзя.
Мыши тащат историю вдоль тростника,
оставляя в наследство дырявую честь.
Мне учитель сказал: безгранична река.
Было русло, и я в этой вечности есть.
По мышинымпо правилам: взять бы — и жить,
до тех пор, пока в пол не врастет борода.
Богомол, намолившийся сексом, лежит.
Это вечный эдикт. Мне — вершина не та.
По-мышачьи сереть — не мое, не мое.
Мне бы сакуры нежность в ладони налить...
Ипохондрия воина — страх, что копье
поцарапало вместо того, чтоб убить.
Часть II. Тревожная
Условия рыцарского турнира от Королевы Хелми:
Мои верные подруги и стиха-хорея братья!
Оглядев вершины сосен, седину камней молчащих, я, сугробов королева, льда колючего хозяйка, вам сказать хочу желанье, сердца северного просьбу. Там, где волка взгляд голодный, зайца бег, в тайге дрожащий, где средь ночи слышен шорох, с елей снежное паденье, там, где эхо прячет руны в синезвонности заката, в колыбели зыбкой ветра, зябко здесь мне, горемыке. Мне молчание надоело, надоели козни Лаппи, я ищу кусочки сампо, все богатства власти Укко, в искрах измороси первой, на волне, ворчащей пеной, я ищу тепла, как птенчик хочет спрятаться под крылья и заботу мамы-чайки. Спойте мне, подруги солнца, братья радуги звенящей, спойте столько щедрых песен, столько прозы расскажите, сколько звезд клюют синички в отражениях озерных, чтоб слеза из глаз скатилась, что крупней болотной клюквы, чтобы не было на сайте ни мужей, ни жен в округе, ни девиц, носящих косы, ни парней, в плечах широких, кто бы сердцем не растаял от волшебных ваших песен. Чтоб на берег вышел Ахто, вольных волн седой владыка, старец с бородой зеленой, возле компа приютился, на кувшинку взгромоздился, и сказал слова такие: «Никогда в былое время я подобного не слышал, и не видел слов прекрасней в окияне интернету!». Я же, Хелми-королева, подниму в бору медведя, кошку злобную в чащобе, прогоню тоску с печалью за предел далекой Похьи. Есть еще один осколок, просьбы маленькой мизинчик — не забудьте в ваших песнях, расписных, как ларчик с крышкой, не забудьте в ваши строчки, слов стремительных движенье, втиснуть слог аллитераций, чтоб согласные плясали, в танце братьями обнявшись. Вот оно, мое заданье. Исполняйте. Так желаю.
В час, когда сияет месяц, освещает путь светило, сочиняйте, не ленитесь как беспечный Лемминкяйнен, будьте смелы и красивы. Я хочу увидеть солнце, ваших строк размах и пламя, здесь, на выгоне пастушьем, что зовется просто «лента». Сроку вам назначу много — три недели, два десятка темноты ночной и долгой, ярких дней, дождей и снега. А про что писать прикажешь, вы спросить меня хотите? А про все, что вас тревожит и смеяться заставляет. Про любовь, что шире моря, про хребет костлявый мира, про ежей, рога оленьи, или козни злого шефа. Если вы спросить хотите — а каким же руны ритмом вам писать и петь ответно? Тут вам есть одна подсказка, Вяйнемейнена наследство, в переводе русских братьев, что любили наши песни, и назвали этот бубен для отсчета стихо-ритма слогом «метрик калевальских» (на меня вы не смотрите — я могу и ошибаться, Эйно с Армасом читайте, вам они скорей помогут).
Буду ждать рассвета битвы на ристалище отважном. Каждый день бывать не смею, чтобы музу не тревожить, да и время слишком мелко, как водица в грязной луже. Не скучайте, обнимаю всех крылом карельской чайки. Власть — что тяжесть скал недвижных, но ее несу легко я.
Вкратце:
Тема: Любая.
Форма: Ритмическая проза.
Жанр: Стилизация северной песни.
Количество выпадов: Не ограничено.
Обязательное условие: Аллитерации.
Сроки: До 23:59:59 мск 12 ноября.
В помощь:
| ← Предыдущая | Следующая → |
26.10.2014 | 19.10.2014 |
Читайте в этом же разделе:
19.10.2014 Шорт-лист недели 01–08.08.2014: Но первой в петле задыхалась жалость
19.10.2014 Шорт-лист недели 25.07–01.08.2014: Мой Соломон, ты же… Бог? Скажи мне…
14.10.2014 Я колбасу люблю на слух. Итоги турнира № 53
11.10.2014 Шорт-лист полумесяца 11–25.07.2014: Скажи мне, ясень, есть ли жизнь на Марсе?
11.10.2014 Шорт-лист недели 04–11.07.2014: Очнись, мой Мастер, я не Маргарита
Комментарии
| 25.10.2014 15:43 | Helmi Оль, какая ты... хорошая. сказка прелесть. и самурайский турнир оч красивый. спасибо. |
| 25.10.2014 15:50 | buhta сказка дивная... вообще! |
| 26.10.2014 02:52 | ole Лены мои) |
| 26.10.2014 14:26 | Katrin Что за идея, Оль?) (интересно жеж)) |
| 26.10.2014 19:01 | ole идея - вывести привратника на чистую воду и отпустить на все четыре)) |
| 26.10.2014 20:53 | Volcha красотишша! кстати, сказки о привратнике - это очень даже хорошо |
Оставить комментарий
Чтобы написать сообщение, пожалуйста, пройдите Авторизацию или Регистрацию.
