|

Умный любит учиться, а дурак – учить (Антон Чехов)
Мейнстрим
21.09.2010 Сванидзе стал героем «травли»Группа «правозащитников и общественных деятелей» выступила с открытым письмом Николая Сванидзе... Скандальная шумиха, развязанная при непосредственном участии председателя комиссии Общественной палаты по межнациональным отношениям и свободе совести Николая Сванидзе вокруг учебного пособия А. С. Барсенкова и А. И. Вдовина «История России. 1917–2009» (М.:АСПЕКТ-ПРЕСС, 2010), продолжает набирать обороты. Как передает со ссылкой на радиостанцию «Эхо Москвы» новостная лента сайта «Lenizdat.ru», в поддержку Сванидзе выступила с открытым письмом группа российских «правозащитников и общественных деятелей».
«В последнее время развернулась настоящая кампания травли Сванидзе, — подчеркивают авторы обращения. — Предлогом стал организованный им критический разбор на слушаниях в Общественной палате учебного пособия “История России: 1917–2009 годы”. На самом деле за кампанией стоит сильнейшее раздражение антитоталитарной и антишовинистической позицией историка и журналиста Сванидзе». Борис Стругацкий, который в числе прочих поставил свою подпись под обращением, уверен, что выступившего против фальсификации истории, должны поддержать все здравомыслящие люди. Известный писатель-фантаст назвал «травлю» Сванидзе одним из самых отвратительных проявлений «совка».
Однако «травля», по-видимому, была развязана самой жертвой. Напомним, что «История России...» от Барсенкова и Вдовина была рекомендована учебно-методическим объединением по классическому университетскому образованию в качестве пособия для студентов Высшей школы по специальности «История». Николай Сванидзе, выступая 6 сентября в Общественной палате с разгромной критикой в адрес авторов пособия, отнес пособие в разряд экстремистской литературы, чем фактически открыл травлю последних. Соответственно в экспертном заключении, которое готовилось при участии «экспертов» так называемого Московского антифашистского центра и известной организации под названием «Московское бюро по правам человека», работа Барсенкова и Вдовина характеризовалась как «ксенофобия, фальшивка, апология диктатора».
Защитники пособия в ответ указали на то, что Сванидзе манипулировал с текстом, подгоняя его под свои тезисы, признали его критику субъективной, непрофессиональной и обвинили его самого в «информационной травле ученых». Защитники пособия составили собственное обращение, под которым подписались В. Г. Распутин, В. И. Белов, В. И. Лихоносов, Ю. В. Бондарев, Е. А. Исаев, В. Г. Ганичев, В. А. Костров, Ю. М. Лощиц, Б. Н. Тарасов, В. Г. Бондаренко, А. А. Проханов, С. Ю. Куняев и другие известные личности, потребовавшие отставки Сванидзе с постов в Общественной палате и в Комиссии при Президенте РФ по противодействию фальсификации истории.
Таким образом, определенно выяснить, кто кого «травит», в настоящее время не представляется возможным.
Читайте в этом же разделе: 21.09.2010 Андрухович опять отмежевался 21.09.2010 На Пречистенке вручат премию Горького 21.09.2010 Россия и Украина дружат супермаркетами 17.09.2010 Айпин встретился с читателями 17.09.2010 Дантес украл у Лермонтова усы
К списку
Комментарии Оставить комментарий
Чтобы написать сообщение, пожалуйста, пройдите Авторизацию или Регистрацию.
|
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Кобаяси Исса
Авторизация
Камертон
I
На полярных морях и на южных,
По изгибам зеленых зыбей,
Меж базальтовых скал и жемчужных
Шелестят паруса кораблей.
Быстрокрылых ведут капитаны,
Открыватели новых земель,
Для кого не страшны ураганы,
Кто изведал мальстремы и мель,
Чья не пылью затерянных хартий, —
Солью моря пропитана грудь,
Кто иглой на разорванной карте
Отмечает свой дерзостный путь
И, взойдя на трепещущий мостик,
Вспоминает покинутый порт,
Отряхая ударами трости
Клочья пены с высоких ботфорт,
Или, бунт на борту обнаружив,
Из-за пояса рвет пистолет,
Так что сыпется золото с кружев,
С розоватых брабантских манжет.
Пусть безумствует море и хлещет,
Гребни волн поднялись в небеса,
Ни один пред грозой не трепещет,
Ни один не свернет паруса.
Разве трусам даны эти руки,
Этот острый, уверенный взгляд
Что умеет на вражьи фелуки
Неожиданно бросить фрегат,
Меткой пулей, острогой железной
Настигать исполинских китов
И приметить в ночи многозвездной
Охранительный свет маяков?
II
Вы все, паладины Зеленого Храма,
Над пасмурным морем следившие румб,
Гонзальво и Кук, Лаперуз и де-Гама,
Мечтатель и царь, генуэзец Колумб!
Ганнон Карфагенянин, князь Сенегамбий,
Синдбад-Мореход и могучий Улисс,
О ваших победах гремят в дифирамбе
Седые валы, набегая на мыс!
А вы, королевские псы, флибустьеры,
Хранившие золото в темном порту,
Скитальцы арабы, искатели веры
И первые люди на первом плоту!
И все, кто дерзает, кто хочет, кто ищет,
Кому опостылели страны отцов,
Кто дерзко хохочет, насмешливо свищет,
Внимая заветам седых мудрецов!
Как странно, как сладко входить в ваши грезы,
Заветные ваши шептать имена,
И вдруг догадаться, какие наркозы
Когда-то рождала для вас глубина!
И кажется — в мире, как прежде, есть страны,
Куда не ступала людская нога,
Где в солнечных рощах живут великаны
И светят в прозрачной воде жемчуга.
С деревьев стекают душистые смолы,
Узорные листья лепечут: «Скорей,
Здесь реют червонного золота пчелы,
Здесь розы краснее, чем пурпур царей!»
И карлики с птицами спорят за гнезда,
И нежен у девушек профиль лица…
Как будто не все пересчитаны звезды,
Как будто наш мир не открыт до конца!
III
Только глянет сквозь утесы
Королевский старый форт,
Как веселые матросы
Поспешат в знакомый порт.
Там, хватив в таверне сидру,
Речь ведет болтливый дед,
Что сразить морскую гидру
Может черный арбалет.
Темнокожие мулатки
И гадают, и поют,
И несется запах сладкий
От готовящихся блюд.
А в заплеванных тавернах
От заката до утра
Мечут ряд колод неверных
Завитые шулера.
Хорошо по докам порта
И слоняться, и лежать,
И с солдатами из форта
Ночью драки затевать.
Иль у знатных иностранок
Дерзко выклянчить два су,
Продавать им обезьянок
С медным обручем в носу.
А потом бледнеть от злости,
Амулет зажать в полу,
Всё проигрывая в кости
На затоптанном полу.
Но смолкает зов дурмана,
Пьяных слов бессвязный лет,
Только рупор капитана
Их к отплытью призовет.
IV
Но в мире есть иные области,
Луной мучительной томимы.
Для высшей силы, высшей доблести
Они навек недостижимы.
Там волны с блесками и всплесками
Непрекращаемого танца,
И там летит скачками резкими
Корабль Летучего Голландца.
Ни риф, ни мель ему не встретятся,
Но, знак печали и несчастий,
Огни святого Эльма светятся,
Усеяв борт его и снасти.
Сам капитан, скользя над бездною,
За шляпу держится рукою,
Окровавленной, но железною.
В штурвал вцепляется — другою.
Как смерть, бледны его товарищи,
У всех одна и та же дума.
Так смотрят трупы на пожарище,
Невыразимо и угрюмо.
И если в час прозрачный, утренний
Пловцы в морях его встречали,
Их вечно мучил голос внутренний
Слепым предвестием печали.
Ватаге буйной и воинственной
Так много сложено историй,
Но всех страшней и всех таинственней
Для смелых пенителей моря —
О том, что где-то есть окраина —
Туда, за тропик Козерога!—
Где капитана с ликом Каина
Легла ужасная дорога.
|
|