Кто слишком много думает о том, чтобы делать добро, тому нет времени быть добрым
(Рабиндранат Тагор)
Книгосфера
26.12.2008
Убить Вадима и написать книгу
«Я хочу убить Вадима. И я хочу написать книгу о моей матери»...
(Цитируется по тексту Ефима Шумана, опубликованному на «Deutsche Welle» 22.12.2008)
«Удивительно свежо», «увлекательно», «мастерски рассказано», — не скупятся на комплименты немецкие критики, прочитавшие дебютный роман Алины Бронски, родившейся и выросшей в России. «Scherbenpark» можно перевести на русский язык как «Парк осколков». Но это имя собственное. Так называется микрорайон, в котором действуют герои Алины Бронски — в большинстве своем, как и она, выходцы из бывшего СССР.
Люди без будущего
«Порою мне кажется, что я — единственная в нашем районе, у кого еще остались нормальные мечты. У меня их две, и ни одной из них я не стыжусь. Я хочу убить Вадима. И я хочу написать книгу о моей матери».
Этими словами главной героини начинается дебютный роман Алины Бронски. В центре повествования — 17-летняя русская немка Саша, приехавшая вместе с матерью и ее вторым мужем Вадимом в Германию. Они живут в многоэтажной коробке на окраине Франкфурта-на-Майне, среди таких же, как они, людей без будущего и без особого желания изменить свою судьбу. В этом параллельном, полукриминальном, почти ирреальном мире пьют до полусмерти, играют в шахматы, хвастаются новыми татуировками, укорачивают и без того короткие мини-юбки и тупо стараются понять школьные теоремы.
Месть и любовь
Мать Саши как будто находит выход, прогнав, в конце концов, своего мужа, но тот на глазах у детей убивает ее и ее нового друга. Вадим попадает в тюрьму, но Саше этого мало. Она мечтает о мести. Однако вместо этого влюбляется в журналиста намного старше его, заводит с ним роман, а заодно и с его сыном — ее ровесником...
Все эти страсти-мордасти могут показаться чрезмерными, но именно сюжетом, «историей», по мнению некоторых рецензентов, живет роман «Scherbenpark». Он написан очень простым языком, в нем много прямой речи, что для современной немецкой прозы необычно. Какие-то фабульные повороты представляются искусственными, натянутыми, порою морщишься от переизбытка штампов и карикатурности, но главная героиня, «которую окружающие считают жертвой обстоятельств и которая этому активно сопротивляется» (характеристика самой Алины Бронски), с лихвой компенсирует слабости романа.
Благополучная биография
Интересно, что автор вовсе не описывает свою собственную судьбу. Во-первых, Алина Бронски — это псевдоним. Настоящее имя автора издательство не раскрывает, ссылаясь на твердое желание дебютантки разделить литературу и приватную сферу. Известно, что ей около тридцати, что она родилась и выросла в Свердловске, откуда приехала в Германию в 12-летнем возрасте. Но росла, в отличие от своей героини, во вполне благополучной и интеллигентной семье. Отец писательницы — физик, мать — астроном. Сама она после гимназии поступила в Германии в университет, изучала медицину, но потом бросила учебу, чтобы заняться журналистикой и литературой. Она замужем, у нее трое детей.
Все перечисленное, однако, не исключает того, что Алине Бронски (будем называть ее так) действительно пришлось столкнуться с той жизнью, которую она описывает в своей книге. Слишком многим российским немцам, репатриировавшимся в Германию, знакомы унылые многоэтажки в спальных пригородных районах больших городов, эти своеобразные гетто, из которых не так-то легко выбраться. Героине романа «Scherbenpark» это почти удалось.
И человек пустился в тишину.
Однажды днем стол и кровать отчалили.
Он ухватился взглядом за жену,
Но вся жена разбрызгалась. В отчаяньи
Он выбросил последние слова,
Сухой балласт – «картофель…книги… летом…»
Они всплеснули, тонкий день сломав.
И человек кончается на этом.
Остались окна (женщина не в счет);
Остались двери; на Кавказе камни;
В России воздух; в Африке еще
Трава; в России веет лозняками.
Осталась четверть августа: она,
Как четверть месяца, - почти луна
По форме воздуха, по звуку ласки,
По контурам сиянья, по-кавказски.
И человек шутя переносил
Посмертные болезни кожи, имени
Жены. В земле, веселый, полный сил,
Залег и мяк – хоть на суглинок выменяй!
Однажды имя вышло по делам
Из уст жены; сад был разбавлен светом
И небом; веял; выли пуделя –
И все. И смерть кончается на этом.
Остались флейты (женщина не в счет);
Остались дудки, опусы Корана,
И ветер пел, что ночи подождет,
Что только ночь тяжелая желанна!
Осталась четверть августа: она,
Как четверть тона, - данная струна
По мягкости дыханья, поневоле,
По запаху прохладной канифоли.
1924
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.