Нет такой глупости, которой бы не рукоплескали, и такого глупца, что не прослыл бы великим человеком, или великого человека, которого не обзывали бы кретином
(Гюстав Флобер)
Книгосфера
25.07.2011
Эмис без приставки
Это первый и последний роман Эмиса, в котором главный герой обладает чертами, которые позволяют назвать его «положительным»...
(Цитируется по оригинальному тексту Вадима Ветеркова, опубликованному 22.07.2011 г. на сайте «Актуальные комментарии»)
Кингсли Эмис. Везунчик Джим. — М.: АСТ, Астрель, 2011. — 320 с.
Кингсли Эмис, один из самых язвительных английских авторов, по-прежнему остается умеренно известен в России. Несмотря на то что несколько лет назад три («Девушка лет двадцати», «Один толстый англичанин» и «Лесовик») из четырех переведенных книг Эмиса вышли в популярной серии издательства «Азбука Классика», а «Симпозиум» еще раньше выпустил его роман («Эта русская»), фамилия Эмис (кстати, не важно, с приставкой «старший» или «младший») по прежнему служит каким-то странным паролем. Это тем более странно, что жанровые и стилистические предшественники Эмиса — Моэм и, главное, Ивлин Во — в России хорошо известны.
«Везунчик Джим», или, в переводе середины прошлого века журналом «Иностранная литература, «Счастливчик Джим» — первый роман Эмиса. И нам крупно повезло, что его наконец-то издали. Во-первых, это первый и последний роман Эмиса, в котором главный герой обладает чертами, которые позволяют назвать его «положительным». Джим Диксон если уж не добр, то, во всяком случае, справедлив, может и эгоистичен, но безвреден и т. д. Совсем не похож на Роджера Мичелдекана, который появится спустя десять лет.
Второе, это очень оптимистичный роман, весь сюжет которого построен на том, факте, что если человек обретет успех хоть в одном начинании (например, влюбится), то, скорее всего, победит и в остальных. С Джимом Диксоном происходит именно это. Младший преподаватель провинциального английского колледжа, больше всего боящийся потерять работу и при этом ненавидящий своего начальника всеми силами души, неожиданно находим им, силам, новое применение, встретив очаровательную девушку, которую, по всем правилам общества, получить не может. Неожиданно в Диксоне просыпаются его лучшие черты, которые до этого были задушены снобизмом, нехваткой денег и унизительным положением. И в итоге у него появляется новая работа и девушка, заодно.
Записки из мертвого дома,
Где все до смешного знакомо,
Вот только смеяться грешно —
Из дома, где взрослые дети
Едва ли уже не столетье,
Как вены, вскрывают окно.
По-прежнему столпотвореньем
Заверчена с тем же терпеньем
Москва, громоздясь над страной.
В провинции вечером длинным
По-прежнему катится ливнем
Заливистый, полублатной.
Не зря меня стуком колесным —
Манящим, назойливым, косным —
Легко до смешного увлечь.
Милее домашние стены,
Когда под рукой — перемены,
И вчуже — отчетливей речь.
Небось нам и родина снится,
Когда за окном — заграница,
И слезы струятся в тетрадь.
И пусть себе снится, хвороба.
Люби ее, милый, до гроба:
На воле — вольней выбирать...
А мне из-под спуда и гнета
Все снится — лишь рев самолета,
Пространства земное родство.
И это, поверь, лицедейство —
Что будто бы некуда деться,
Сбежать от себя самого.
Да сам то я кто? И на что нам
Концерты для лая со шмоном —
Наследникам воли земной?
До самой моей сердцевины
Сквозных акведуков руины,
И вересковые равнины,
И — родина, Боже Ты Мой...
1983
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.