Если вы мыслите ясно, вы и писать будете ясно, если ваша мысль ценна, будет ценным и ваше сочинение
(Джек Лондон)
Книгосфера
25.07.2011
Эмис без приставки
Это первый и последний роман Эмиса, в котором главный герой обладает чертами, которые позволяют назвать его «положительным»...
(Цитируется по оригинальному тексту Вадима Ветеркова, опубликованному 22.07.2011 г. на сайте «Актуальные комментарии»)
Кингсли Эмис. Везунчик Джим. — М.: АСТ, Астрель, 2011. — 320 с.
Кингсли Эмис, один из самых язвительных английских авторов, по-прежнему остается умеренно известен в России. Несмотря на то что несколько лет назад три («Девушка лет двадцати», «Один толстый англичанин» и «Лесовик») из четырех переведенных книг Эмиса вышли в популярной серии издательства «Азбука Классика», а «Симпозиум» еще раньше выпустил его роман («Эта русская»), фамилия Эмис (кстати, не важно, с приставкой «старший» или «младший») по прежнему служит каким-то странным паролем. Это тем более странно, что жанровые и стилистические предшественники Эмиса — Моэм и, главное, Ивлин Во — в России хорошо известны.
«Везунчик Джим», или, в переводе середины прошлого века журналом «Иностранная литература, «Счастливчик Джим» — первый роман Эмиса. И нам крупно повезло, что его наконец-то издали. Во-первых, это первый и последний роман Эмиса, в котором главный герой обладает чертами, которые позволяют назвать его «положительным». Джим Диксон если уж не добр, то, во всяком случае, справедлив, может и эгоистичен, но безвреден и т. д. Совсем не похож на Роджера Мичелдекана, который появится спустя десять лет.
Второе, это очень оптимистичный роман, весь сюжет которого построен на том, факте, что если человек обретет успех хоть в одном начинании (например, влюбится), то, скорее всего, победит и в остальных. С Джимом Диксоном происходит именно это. Младший преподаватель провинциального английского колледжа, больше всего боящийся потерять работу и при этом ненавидящий своего начальника всеми силами души, неожиданно находим им, силам, новое применение, встретив очаровательную девушку, которую, по всем правилам общества, получить не может. Неожиданно в Диксоне просыпаются его лучшие черты, которые до этого были задушены снобизмом, нехваткой денег и унизительным положением. И в итоге у него появляется новая работа и девушка, заодно.
Самосуд неожиданной зрелости,
Это зрелище средней руки
Лишено общепризнанной прелести -
Выйти на берег тихой реки,
Рефлектируя в рифму. Молчание
Речь мою караулит давно.
Бархударов, Крючков и компания,
Разве это нам свыше дано!
Есть обычай у русской поэзии
С отвращением бить зеркала
Или прятать кухонное лезвие
В ящик письменного стола.
Дядя в шляпе, испачканной голубем,
Отразился в трофейном трюмо.
Не мори меня творческим голодом,
Так оно получилось само.
Было вроде кораблика, ялика,
Воробья на пустом гамаке.
Это облако? Нет, это яблоко.
Это азбука в женской руке.
Это азбучной нежности навыки,
Скрип уключин по дачным прудам.
Лижет ссадину, просится на руки -
Я тебя никому не отдам!
Стало барщиной, ревностью, мукою,
Расплескался по капле мотив.
Всухомятку мычу и мяукаю,
Пятернями башку обхватив.
Для чего мне досталась в наследие
Чья-то маска с двусмысленным ртом,
Одноактовой жизни трагедия,
Диалог резонера с шутом?
Для чего, моя музыка зыбкая,
Объясни мне, когда я умру,
Ты сидела с недоброй улыбкою
На одном бесконечном пиру
И морочила сонного отрока,
Скатерть праздничную теребя?
Это яблоко? Нет, это облако.
И пощады не жду от тебя.
1982
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.