|

И среди людей больше копий, чем оригиналов (Пабло Пикассо)
Дневник сайта
18.12.2015 И повторится снова...Когда некуда деть руки, эта штука вытаскивается из кармана, занимает внимание, облегчает ожидание и выручает из неприятного положения... .jpg)
«Все было, и прошло, и повторится снова.
Жизнь зла и хороша,
И в чем-то нам чужда,
Как будто что-то в ней не обладает словом,
И смотрит свысока,
И просит подождать...»
Был и снова повторился декабрь. Прошлый шел по снегу в проросших на огороде сандаликах, заставляя плакать и улыбаться. Позапрошлый настаивал, что «главное — это любить» (ведь именно об этом нам нужно напоминать как можно чаще). А тот, что был перед ними, утверждал, что любой источник света продолжается в напитанных им душах и делает этот мир чуточку совершеннее и добрее...
Так повелось, что в этот день мы вспоминаем Андреича. Мы говорим о нем, а он — с нами, о чем-то напоминая, что-то подсказывая, чему-то улыбаясь...
Серега идет и крутит на пальце цепочку с кулончиком. Я машинально спрашиваю:
— Что это у тебя?
— Занималка.
— Что?!
— Выручалка.
— Занималка?!
— Облегчалка.
Пауза. Серега смеется.
— В томительной, ожидающей обстановке, когда некуда деть руки, эта штука вытаскивается из кармана, занимает внимание, облегчает ожидание и выручает из неприятного положения.
«В томительной, ожидающей обстановке, когда некуда деть руки», мы протягиваем их друг другу, чтобы почувствовать тепло и свет. Чтобы отдавать, удивлять, передавать дальше, продолжать... Чтобы быть заодно. И каждое 18 декабря, в день рождения Андреича, мы — вспоминая, благодаря, перечитывая, поздравляя, замирая — вынимаем его «цепочку с кулончиком», имя которой OtvertkaFest, открываем потайную дверцу в хранилище Обороток и зажигаем фонарь у входа...
С Днем рождения, Андреич!
Автор: Katrin
Читайте в этом же разделе: 06.05.2015 В соитии с анжамбеманом. Обзор межпортального конкурса, рецензий и оценок 08.03.2015 Про весну 04.03.2015 Стихи на троих. Решеторяне приняли участие в поэтическом вечере 28.10.2014 Верхом на мечте, или Спросите Аню 05.06.2014 Плясунам на костях
К списку
Комментарии
| 18.12.2015 01:09 | тим Вот, сидел и ждал. Этого события. Ну, в смысле, то есть этого анонса) Будто Нового Года) Иззевался аж весь!) А когда зеваешь, знаете, непроизвольно сжимаются слезные железы – вся щека, блин, мокрая))
Спасибо вам! Валера. Наташа. Кэт. Все | | | 18.12.2015 01:21 | marko Ну мы же знаем, что это только начало... :) | | | 18.12.2015 01:40 | тим Знаем) С Днём рождения нас! | | | 18.12.2015 03:17 | tamika25 А я просто ждала. Еще с ноября. Без слёз на щеках. Не сидя и не зевая. Ибо сова)
Для меня это самый лучший фест и самая располагающая творческая обстановка. Как Болдинская осень. Грустно и светло. Тепло и уютно. Как будто у большого костра в компании с друзьями, с песнями под гитару, воспоминаниями, стихами... И где-то там, за спинами, мелькнет тень Андреича, помашет рукой, мол, веселитесь, творите, а мне пора, я лучше сверху на вас полюбуюсь... | | | 18.12.2015 08:58 | песня трогательно как. прям аж мороз по коже. | | | 18.12.2015 11:15 | кэт С днем рождения) | | | 18.12.2015 12:00 | Katrin Тим, я столько всего перечитала).
И - да, хочется говорить спасибо.
Всем.
| | | 18.12.2015 12:00 | Katrin Тамил, как хорошо ты сказала). Так и есть. | | | 18.12.2015 13:38 | Ириха И я ждала)
Мне тоже не хватает Андрюшки. Он был лучшим на свете другом.
Каждый год в день рождения (моего) мне все кажется, что вот, вот раздастся трель звонка и дочь скажет - Мам, там тебе какая-то отвертка звонит.
Он был светлым, добрым, веселым, задорным и надежным человечком.
Его невозможно не помнить.
С днем рождения, Отя! | | | 18.12.2015 14:42 | Бесс Давно уже Андрюшка мне не снится, но ощущения покинутости нет. Он легкий и необъятный. Поймать - нельзя, почувствовать - просто. Щелкнет по носу, ущипнет за что-нибудь эээ мягкое и напомнит о том, что в антракте увидимся. А там и до нового спектакля недалеко. | | | 18.12.2015 16:19 | Rosa СВЕТЛОМУ ОТ НАС!!! | | | 18.12.2015 17:17 | ole Какое классное начало действа)
Светлая память светлому человеку.
Кэт умниц) | | | 18.12.2015 19:42 | Кот С Днем Рождения! | | | 18.12.2015 22:22 | песня он нас слышит-слышит) и видит и радуется) | | | 18.12.2015 23:02 | Volcha эх, красотишша! | | | 19.12.2015 21:50 | кэт Спасибо, Валер) | | | 20.12.2015 01:18 | natasha Спасибо, Катя. И с Днём Рождения, Андреич.
И всем привет, всех со светлым дружеским праздником(со слезами на глазах).
| | Оставить комментарий
Чтобы написать сообщение, пожалуйста, пройдите Авторизацию или Регистрацию.
|
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Кобаяси Исса
Авторизация
Камертон
Царь Дакии,
Господень бич,
Аттила, -
Предшественник Железного Хромца,
Рождённого седым,
С кровавым сгустком
В ладони детской, -
Поводырь убийц,
Кормивший смертью с острия меча
Растерзанный и падший мир,
Работник,
Оравший твердь копьём,
Дикарь,
С петель сорвавший дверь Европы, -
Был уродец.
Большеголовый,
Щуплый, как дитя,
Он походил на карлика –
И копоть
Изрубленной мечами смуглоты
На шишковатом лбу его лежала.
Жёг взгляд его, как греческий огонь,
Рыжели волосы его, как ворох
Изломанных орлиных перьев.
Мир
В его ладони детской был, как птица,
Как воробей,
Которого вольна,
Играя, задушить рука ребёнка.
Водоворот его орды крутил
Тьму человечьих щеп,
Всю сволочь мира:
Германец – увалень,
Проныра – беглый раб,
Грек-ренегат, порочный и лукавый,
Косой монгол и вороватый скиф
Кладь громоздили на его телеги.
Костры шипели.
Женщины бранились.
В навозе дети пачкали зады.
Ослы рыдали.
На горбах верблюжьих,
Бродя, скикасало в бурдюках вино.
Косматые лошадки в тороках
Едва тащили, оступаясь, всю
Монастырей разграбленную святость.
Вонючий мул в очёсках гривы нёс
Бесценные закладки папских библий,
И по пути колол ему бока
Украденным клейнодом –
Царским скиптром
Хромой дикарь,
Свою дурную хворь
Одетым в рубища патрицианкам
Даривший снисходительно...
Орда
Шла в золоте,
На кладах почивала!
Один Аттила – голову во сне
Покоил на простой луке сидельной,
Был целомудр,
Пил только воду,
Ел
Отвар ячменный в деревянной чаше.
Он лишь один – диковинный урод –
Не понимал, как хмель врачует сердце,
Как мучит женская любовь,
Как страсть
Сухим морозом тело сотрясает.
Косматый волхв славянский говорил,
Что глядя в зеркало меча, -
Аттила
Провидит будущее,
Тайный смысл
Безмерного течения на Запад
Азийских толп...
И впрямь, Аттила знал
Свою судьбу – водителя народов.
Зажавший плоть в железном кулаке,
В поту ходивший с лейкою кровавой
Над пажитью костей и черепов,
Садовник бед, он жил для урожая,
Собрать который внукам суждено!
Кто знает – где Аттила повстречал
Прелестную парфянскую царевну?
Неведомо!
Кто знает – какова
Она была?
Бог весть.
Но посетило
Аттилу чувство,
И свила любовь
Своё гнездо в его дремучем сердце.
В бревенчатом дубовом терему
Играли свадьбу.
На столах дубовых
Дымилась снедь.
Дубовых скамей ряд
Под грузом ляжек каменных ломился.
Пыланьем факелов,
Мерцаньем плошек
Был озарён тот сумрачный чертог.
Свет ударял в сарматские щиты,
Блуждал в мечах, перекрестивших стены,
Лизал ножи...
Кабанья голова,
На пир ощерясь мёртвыми клыками,
Венчала стол,
И голуби в меду
Дразнили нежностью неизречённой!
Уже скамейки рушились,
Уже
Ребрастый пёс,
Пинаемый ногами,
Лизал блевоту с деревянных ртов
Давно бесчувственных, как брёвна, пьяниц.
Сброд пировал.
Тут колотил шута
Воловьей костью варвар низколобый,
Там хохотал, зажмурив очи, гунн,
Багроволикий и рыжебородый,
Блаженно запустивший пятерню
В копну волос свалявшихся и вшивых.
Звучала брань.
Гудели днища бубнов,
Стонали домбры.
Детским альтом пел
Седой кастрат, бежавший из капеллы.
И длился пир...
А над бесчинством пира,
Над дикой свадьбой,
Очумев в дыму,
Меж закопчённых стен чертога
Летал, на цепь посаженный, орёл –
Полуслепой, встревоженный, тяжёлый.
Он факелы горящие сшибал
Отяжелевшими в плену крылами,
И в лужах гасли уголья, шипя,
И бражников огарки обжигали,
И сброд рычал,
И тень орлиных крыл,
Как тень беды, носилась по чертогу!..
Средь буйства сборища
На грубом троне
Звездой сиял чудовищный жених.
Впервые в жизни сбросив плащ верблюжий
С широких плеч солдата, - он надел
И бронзовые серьги и железный
Венец царя.
Впервые в жизни он
У смуглой кисти застегнул широкий
Серебряный браслет
И в первый раз
Застёжек золочённые жуки
Его хитон пурпуровый пятнали.
Он кубками вливал в себя вино
И мясо жирное терзал руками.
Был потен лоб его.
С блестящих губ
Вдоль подбородка жир бараний стылый,
Белея, тёк на бороду его.
Как у совы полночной,
Округлились
Его, вином налитые глаза.
Его икота била.
Молотками
Гвоздил его железные виски
Всесильный хмель.
В текучих смерчах – чёрных
И пламенных –
Плыл перед ним чертог.
Сквозь черноту и пламя проступали
В глазах подобья шаткие вещей
И рушились в бездонные провалы.
Хмель клал его плашмя,
Хмель наливал
Железом руки,
Темнотой – глазницы,
Но с каменным упрямством дикаря,
Которым он создал себя,
Которым
В долгих битвах изводил врагов,
Дикарь борол и в этом ратоборстве:
Поверженный,
Он поднимался вновь,
Пил, хохотал, и ел, и сквернословил!
Так веселился он.
Казалось, весь
Он хочет выплеснуть себя, как чашу.
Казалось, что единым духом – всю
Он хочет выпить жизнь свою.
Казалось,
Всю мощь души,
Всю тела чистоту
Аттила хочет расточить в разгуле!
Когда ж, шатаясь,
Весь побагровев,
Весь потрясаем диким вожделеньем,
Ступил Аттила на ночной порог
Невесты сокровенного покоя, -
Не кончив песни, замолчал кастрат,
Утихли домбры,
Смолкли крики пира,
И тот порог посыпали пшеном...
Любовь!
Ты дверь, куда мы все стучим,
Путь в то гнездо, где девять кратких лун
Мы, прислонив колени к подбородку,
Блаженно ощущаем бытие,
Ещё не отягчённое сознаньем!..
Ночь шла.
Как вдруг
Из брачного чертога
К пирующим донёсся женский вопль...
Валя столы,
Гудя пчелиным роем,
Толпою свадьба ринулась туда,
Взломала дверь и замерла у входа:
Мерцал ночник.
У ложа на ковре,
Закинув голову, лежал Аттила.
Он умирал.
Икая и хрипя,
Он скрёб ковёр и поводил ногами,
Как бы отталкивая смерть.
Зрачки
Остеклкневшие свои уставя
На ком-то зримом одному ему,
Он коченел,
Мертвел и ужасался.
И если бы все полчища его,
Звеня мечами, кинулись на помощь
К нему,
И плотно б сдвинули щиты,
И копьями б его загородили, -
Раздвинув копья,
Разведя щиты,
Прошёл бы среди них его противник,
За шиворот поднял бы дикаря,
Поставил бы на страшный поединок
И поборол бы вновь...
Так он лежал,
Весь расточённый,
Весь опустошённый
И двигал шеей,
Как бы удивлён,
Что руки смерти
Крепче рук Аттилы.
Так сердца взрывчатая полнота
Разорвала воловью оболочку –
И он погиб,
И женщина была
В его пути тем камнем, о который
Споткнулась жизнь его на всём скаку!
Мерцал ночник,
И девушка в углу,
Стуча зубами,
Молча содрогалась.
Как спирт и сахар, тёк в окно рассвет,
Кричал петух.
И выпитая чаша
У ног вождя валялась на полу,
И сам он был – как выпитая чаша.
Тогда была отведена река,
Кремнистое и гальчатое русло
Обнажено лопатами, -
И в нём
Была рабами вырыта могила.
Волы в ярмах, украшенных цветами,
Торжественно везли один в другом –
Гроб золотой, серебряный и медный.
И в третьем –
Самом маленьком гробу –
Уродливый,
Немой,
Большеголовый
Покоился невиданный мертвец.
Сыграли тризну, и вождя зарыли.
Разравнивая холм,
Над ним прошли
Бесчисленные полчища азийцев,
Реку вернули в прежнее русло,
Рабов зарезали
И скрылись в степи.
И чёрная
Властительная ночь,
В оправе грубых северных созвездий,
Осела крепким
Угольным пластом,
Крылом совы простёрлась над могилой.
1933, 1940
|
|