Оливково листов отдохновенье. Итоги турнира № 14

 

Редкий Буратино способен пройти мимо потаенной дверцы, не сунув в нее длинный любопытный нос. Особенно, если на дверце висит табличка с загадочным словом «триолет», «рондо» или «рондель». Даже если точно известно, что по ту сторону поджидает страшный Карабас. Рыцари, наточив рифмами выкованные из знаний мечи, конечно, разнесли эти дверцы в щепки и...

 

 

...и попали в светлые деревенские кущи.

 

Да и Карабас оказался совсем не страшным, никого на гвоздике не подвесил, руки-ноги не пооторвал — так, пожурил немножко:

 

Kinokefal: К сожалению, мои призывы к использованию необычных, нетривиальных (в том числе неточных) рифм были не восприняты турнирующими. Жаль, по моему мнению, использование таких рифм могло бы существенно помочь участникам преодолеть «жесткие» условия твердых форм, сделать стих более «живым», внести некоторые новые краски в монотонность формы, особенно триолета.

 

Потом еще пожурил, и еще, и еще...

 

Подключив объективный научный подход и субъективную внутреннюю бухгалтерию, Его Величество тщательно изучил и отрезонировал каждый выпад и вычислил победителя — им стала Helmi с циклом живописных полотен.

 

 

                 

 

 

 

                Отдохновения река спокойно отражала кущи,

                Когда художника рука холмы окутывала дымом.

                Стекало время, кисть была не цвет — тепло земли несущей.

                Отдохновения река предсонно отражала кущи,

                Шепталась листьями в тени и безмятежностью, послушай

                И промолчи о летнем дне, растаявшем неумолимо.

                Отдохновения река спокойно отражала кущи

                Когда художника рука холмы окутывала дымом.

 

 

 

 

                В пыли ванильной свет неотделим

                От тени — лепит полное томленье,

                Оливково листов отдохновенье.

                От золота усталостью томим,

                Ложился день . Пастуший херувим

                Уносит в кущи сладостное пенье.

                Ваниль вливая, свет не разделим

                На тени — льется полное томленье.

 

                Дорогой, вдоль окраин, тает дым

                Горчичных слов о гульденах и лени.

                Мир так же прост, как этот свет и тени.

                В пыли заката день неотделим

                От слов.

                Горчица и ваниль.

 

                ____________________________

 

                ФАЛЬСИФИКАЦИЯ

 

 

                ...река надежды с давнего холста

                рождается в просветах и обманах:

                копировать по клеточкам с листа

                изыск и серебро Вауэрмана —

                нелепая, смешная простота.

 

                Копировать полотна за полста

                Десятка звонких в латаных карманах,

                И не постичь, как дышит красота —

                Река надежды...

                Какой урок! Как своевременно пуста

                Обитель мира — бесталанным стать

                В отдохновении творца, не равным

                Истине, смотреть на мир, и там

                не кущи видеть — отражение с моста

                В реке надежды...

                ____________________________

 

 

                

 

 

                Забыв любезный мне сонет,

                К пейзанкам отправляюсь в кущи.

                Чтоб на природе всемогущей,

                Забыв классический сонет,

                Вдохнуть в игривый триолет

                Отдохновенья смысл сущий.

                Забыв любезный мне сонет,

                К пейзанкам отправляюсь в кущи.

 

 

 

 

                Пейзане мирною толпой

                Брели над тихою рекой,

                Чтоб отыскать в зеленой пуще

                (по-сути — то же, что и кущи)

                Отдохновенье и покой.

                И как-то так, сама-собой,

                (ну, как бы мне сказать попроще) —

                Предстала перед ними роща.

                Пейзане дружною толпой

                Бивак разбили в роще той,

                Но всемогущий Грозобой,

                Вдруг ливень сотворил мокрющий!

                И побежали вон из пущи,

                Всё проклиная меж собой,

                Пейзане мокрою толпой...

 

 

 

 

                В полях ложатся тихие снега.

                И на душе покойно и печально.

                Зимы неторопливая ментальность

                Гнездится белой шалью на стогах

 

                А в налетевших походя стишках,

                Звучит рефрен сакраментальный:

                «В полях ложатся тихие снега.

                И на душе покойно и печально».

 

                Такая вот, неброская строка.

                «Пейзане», «кущи» в ней — неактуальны.

                «Отдохновенье» — может быть, реально,

                Но созерцанье — ближе мне пока...

                В полях ложатся тихие снега.

 

 

 

 

                Пошлю-ка в кущи я пейзан.

                Пусть ищут там отдохновенья...

                Я и похлеще бы сказал:

 

                Пошлю-ка... я пейзан

                Пусть там вкушают пармезан

                И кьянти пьют до посиненья.

 

                Пошлю-ка в кущи я пейзан.

                Пусть ищут там отдохновенья.

 

 

 

 

                Души незримый инструмент,

                Звучащий музыкою слова.

                Игрой созвучий очарован

                Необозримый континент,

                Где смысл звуком оркестрован

                И схвачен на лету момент.

                Души незримый инструмент,

                Звучащий музыкою слова.

                Никто не выдаст нам патент.

                Его — иль нет, иль — он дарован.

                Алмазной гранью гравирован —

                Звучащий музыкою слова,

                Души незримый инструмент.

 

 

                 

 

 

 

                Выходишь утром в яблоневый сад,

                роса в траве — что слезы на ресницах,

                след от крыльца и до колодца длится.

                Выходишь утром в яблоневый сад,

                еще не тронул звуков голос птицы,

                туман и тишина, и в доме спят.

                Выходишь утром в яблоневый сад,

                роса в траве — что слезы на ресницах.

 

 

 

 

                Поверишь ли, так быстро ночь прошла —

                сначала ёжик под полом шуршал,

                под окнами собака пробежала

                (наверное, задумывала шалость),

                колдобился на гвоздике бушлат...

                Поверишь ли,

                такая вдруг нахлынула печаль,

                к тебе необоснованная жалость —

                когда б не ночь, навстречу побежала б.

                Поверишь ли,

                я вышла на крыльцо, накинув шаль,

                и слушала — а вдруг, знакомый шаг?

                Тут в кущах птица засвистела шало,

                пчела в ромашку навострила жало...

                Поверишь ли,

                так быстро ночь прошла.

 

 

 

 

                Одноэтажность деревенских кущ —

                отдохновенье городским пейзанам.

                Поэтому субботним утром ранним,

                нагруженный рассадой, грозный муж,

 

                ломая сапогом стеклянность луж,

                спешит на первый поезд от вокзала —

                в одноэтажность деревенских кущ,

                в отдохновенье городских пейзанов.

 

                Встречает тишиной родная глушь,

                застыл камыш, а воздуха хрустальность

                проткнул дымок — соседи топят баню.

                И обнимается цветущий плющ

                с одноэтажностью дощатых кущ.

 

 

                 

 

 

 

                ****

 

                Вдали от городской тревоги,

                лежащий в кущах под Рязанью,

                в отдохновении в дороге

                вдали от городской тревоги,

                подумал горько я: О, боги,

                пошто не вечный я пейзанин,

                вдали от городской тревоги,

                лежащий в кущах, под Рязанью.

 

                *****

 

                То было в полдень, под Рязанью, на поляне.

                в отдохновении от города, как в бане,

                я возлежал. И, вдруг, сквозь кущи продерясь,

                прелестная пейзанка вышла. И, дивясь,

                уставились мы друг на друга, как в тумане...

                и... «заторчал» я на пейзанском стане —

                куда там горожанкам...

                Так лишь она смогла, не грубо сматерясь,

                платочка пестрого дешевенькую бязь,

                поправив, улыбнуться вдруг: Я — Таня.

                О, боги, вы услышали! В нирване

                я плыл, как таз, в сиянье синих глаз,

                и в них навек увяз —

                куда там горожанкам...

 

                *****

 

                О Парки, Парки, вы — неправы,

                я — по рождению — пейзанин!

                Мне это ясно стало — за день

                отдохновения на травах,

                зеленых, в кущевых оправах —

                вдруг точно грохнуло в сознанье:

                О Парки, Парки, вы — неправы,

                я — по рождению — пейзанин!

                Нет!  — кокакольною отравой,

                 «удобствами» бетонных зданий —

                нет! — кукиш! — больше не заманишь,

                Урбанус, блин, дракон стоглавый.

                О Парки, Парки, вы — неправы...

 

 

 

 

                Безвременник когда проснулся вдруг,

                Разливы жадно моря неба пьющий,

                Отдохновенья полон жухлый луг.

                Безвременник когда проснулся вдруг,

                Пейзане чинно собралися в круг

                Под ветхий полог винокурной кущи.

                Безвременник когда проснулся вдруг,

                Разливы жадно моря неба пьющий...

                И я сейчас беру грааль из рук

                Людской веселой просветленной гущи.

                Как благовест летит стаканов стук;

                Безвременье слышней горит все пуще.

                Оно, я чую, где-то надо мною

                Качает виолетовой главою...

 

 

 

                Качая виолетовой главою,

                Рододендрон льет патокой пастель.

                Густой отдохновенною волною,

                Скрывая с головою нас с тобою.

                Там в райских кущах дерзкою рукою

                Свирель протяжно, томно вилланель

                Качает... Над кудрявою главою;

                Рододендронно стелется метель...

                Пейзаж по холмам, аж до неба края,

                Глазам любимым ластиться, как сон;

                На грудь цветочной складкой ниспадая,

                На круглый потемневший медальон...

                Вздымаясь мерно искрой голубою,

                Глядит он вдаль с безмерною тоскою...

 

 

                 

 

 

                Без пафоса пейзанка ищет

                Кусты, чтоб просто отдохнуть,

                А не какие-то там кущи.

                Без пафоса пейзанка ищет

                Отдохновения. Жарища

                Крестьянский искажает путь.

                Без пафоса пейзанка ищет

                Кусты, чтоб просто отдохнуть.

 

 

 

 

                Я много лет ищу на нашей даче

                Отдохновение и прочие причуды,

                Которые рассыпаны повсюду.

                Беру мольберт, а как иначе

                Стать сотворцом земли,

                тем паче,

                Что не пейзанка я и вряд ли ею буду.

                Я много лет ращу на нашей даче

                Отдохновение и прочие причуды.

 

                Пусть не решаю сельские задачи,

                Но сопричастна я к земному чуду

                Я кущи райские взрастила у запруды.

 

                Укроп, петрушку, фенхель и... удачу

                Я много лет ращу на нашей даче.

 

 

 

 

                Пью чай вприкуску с тишиной.

                Отдохновение иной

                Меня в сей час коснулось гранью.

                Кот на окне, горшок с геранью

                И старомодный мой левкой

                В дом аромат вливает свой.

                Отложено давно вязанье

                И, наслаждаясь глухоманью,

                Пью чай вприкуску.

 

                Пейзан с полей идет домой.

                Пьёт Муза травяной настой.

                Строка летит пугливой ланью.

                Ночь прикрывает окна дланью.

 

                Пью чай по-русски...

                Со стихами.

 

 

И, наконец, пышный королевский десерт — детальный обзор от Его Величества. 

 

                

 

                ТРИОЛЕТЫ. УРОВЕНЬ 2. СТИЛИСТИКА

 

Этот уровень анализа сосредоточен на лексике и синтаксисе. Т.е. на словах (в их прямом и переносном значении), и их сочетании и взаиморасположении в предложении. Это уже область «чувства языка» и носит так же весьма субъективный характер восприятия. Как уже отмечалось, триолет Chura  явно выдержан в стиле «салонных барочных забав». И по используемой лексике и по используемым синтаксическим конструкциям (архаизмы и «нейтрально-временная лексика»). Было бы все отлично, если бы не — «Вдохнуть... Отдохновенья...». Два однокоренных слова в начале соседних стихов (строчек) — не верх изящества. Зато весьма кстати такие слова и обороты, как :«любезный», «всемогущая природа» (напомним , что конец XVIII в. — эпоха повального увлечения пантеизмом), и употребление слов только в прямом их выражении, равновесие глаголов и существительных (как дань «рацио»). В общем, 99-процентное попадание, на мой взгляд.

 

ole. Стих явно статичен, глаголов не россыпь — дефицит, что соответствует основой идее стиха (об этом позднее), сделан упор на взаимосвязь существительных, часто на уровне бессознательного. В отличие от ChurA, присутствуют тропы. Одно мне не понравилось решительно — «еще не тронул звуков голос птицы». Туманное выражение. Получается, что звуки не продукт птиц, не их «атрибут», а нечто внешнее, отдельное. Не знаю, не знаю... Мне, лично, птичку жалко...

 

Helmi. Стих построен на тропах. Их здесь просто завались, что никоим образом не создает эффекта перенасыщенности. Ибо чувствительная натура понимает, что художник (ЛирГер этого произведения) — сам по себе троп о ногах, и по-человечьи, без иносказания, выражаться физически не может. Смутило фраза «...кисть была не цвет — тепло земли несущей». При «линейном» прочтении возникает вредная двусмысленность. Что за «земля несущая»? Т. е. «несущая опора (грунт)»? Фи, какая техническая проза. Возможно, автор имел ввиду совсем другое (и я даже догадываюсь, что). Но критик иногда, для пользы дела, должен уподобляться персонажу известного анекдота — «Сам вижу, что Маргарет Тетчер, но у меня написано — «Дорогая Индира Ганди». Вообще, я поддерживаю тезис, что любая непреднамеренная двусмысленность в тексте — это формальная ошибка автора, ибо уводит читателя в дерби совершенно посторонних тексту смыслов. Другое дело, если двусмысленность концептуальна, запрограммирована и является частью стиля. Но это, как говорится, другая сказка. Как-нибудь потом.

 

natasha. В этом триолете-зачине, глаголов минимум — 1 шт. Это и понятно, описывается картинка, некий мгновенный снимок, ситуация, на фоне которого должно что-то произойти. Красок тоже маловато, предложения скупые, лаконичные, типа «даю вводную». И это правильно, ведь лучшее, конечно, впереди. В тексте крупными мазками набросана география (где-то в кущах под Рязанью) с этнографией (просторечно-диалектн. «пошто», правда в Рязанщине активно акают, и это слово не знакомо широким крестьянским массам, но это не важно, всякий мечтающий быть пейзанином, должен говорить на усредненном архаическом диалекте, так принято в кругах городских поэтов). То, что этот «диалектизм» звучит из уст ЛирГера сразу же за архикнижным «подумал горько я: о, Боги» усиливает комический эффект. «Царь — ненастоящий!» Т. е. герой никакой «не пейзанин», а только придуривается. Вообще, мешанина книжных архаизмов с шаблонными этнографическими «приметами» — основа иронизма с сатирической составляющей в стихе — нелепое соединение несоединимого. Тут глубоко копать не надо, всё на поверхности. А жаль. Слегка покоробила фраза «в отдохновении в дороге». Не говоря о двойном «в», фраза сама по себе труднопонимаемая. Не знаю как вы, но я в дороге не отдыхаю, а утомляюсь больше обычного. И фраза эта слишком уж не связана с основным текстом, в общем, повторюсь — cама по себе, фраза своя собственная — free table, как говорят люди, занимающиеся реляционными базами данных. Это не украшает текст, где дорог каждый кубический миллиметр строки.

 

111111.  Очень похож «по словесному устройству» на стих natasha. Что неудивительно, ибо стих так же юмористический. Только комизм построен на ситуации, требующей быстрого разрешения (ну, припекло девушку, тут не до пафосных рассуждений, действовать надо решительно и немедленно, «здесь и сейчас»), отсюда — побольше глаголов. Некоторые любители физиологии и немецкого юмора могут разглядеть в стихе некие намеки. Но это их болезнь, не наша. Правда? Мы такой юмор не приемлем. Слог более выверен стилистически, целиком литературный, за исключением некоторых привычных просторечий типа «какие-то там» и «жарища», обязательные архаизмы выглядят вполне уместно, что делает юмор более мягким, сочувствующим, так сказать, но и «пресноватым» одновременно. Одна фраза весьма портит картинку — «Жарища // Крестьянский искажает путь». Кто мне скажет, о чем это и, главное, зачем это здесь? Нихт ферштейн абсолютно.

 

                ТРИОЛЕТЫ. УРОВЕНЬ 1. ИДЕЙНО-ОБРАЗНЫЙ

 

Этот уровень анализа, пожалуй, самый-рассамый спорный в выводах уровень, ибо дело мы имеем не только и не столько с образами и мотивами, но и с идеями и эмоциями, заложенными в тексте произведения. Понятие «идея» — одно из самых неопределенных и многозначных понятий. Уже одно это подразумевает, что «подразумевать» можно все, что угодно, и до конца со своими идеями чаще всего не разбирается и сам автор. Что уж говорить о читателе? Чужие эмоции для постороннего наблюдателя — тоже темный лес за семью печатями. О чем тогда вообще можно говорить? В основном, о личном, наболевшем, желательно с привязкой (плюс-минус километр) к конкретному тексту. Попробуем.

 

Рассматривая форму и стиль, частично, но зато постоянно, мы уже затрагивали тем или иным макаром идеи и эмоции, образы и мотивы, нашедшие отражение в стихах. Осталось только кое-что добавить, суммировать и привести к более или менее читаемой форме.

 

ChurA. Выразителем идей автора является ЛирГер, говорящий, к тому же, от первого лица. Со скидкой на вышевозложенное на ваши мозги, идея кажется простой — «А не пойти ли мне на природы погулять, заради отдохнуть от сонета и, заодно, чего ради просто так ходить, вдохнуть в триолет смысл сущий». Т. е., говоря более экстрактно, отдохновение путем вдохновения. Идея здравая, экологическая. В самом деле, лучший отдых от труда — смена вида деятельности, психологическая разгрузка своего рода. Например, устав втыкать шило, можно переключиться на варение мыла. И лучше это сделать на свежем воздухе, ведь по замыслу ЛирГера, предстоит вдыхать в триолет смысл сущий, и, если ответственно подходить к делу, то вдыхать надо качественный натюрпродукт, а не какой-нибудь смог. Здравые и ответственные идеи посещают голову т-ща ЛирГера. Но идет он, (здесь уже начинается и сразу же кончается сюжет), то ли по привычке, то ли, желая совместить приятное с полезным, прямо и однозначно к пейзанкам. Почему именно этим маршрутом? Эта тема не раскрыта (намеренно?). Видимо, творчески настроенный человек без поддержки пейзанок затрудняется что-либо вдохнуть. Но это уже мои домыслы. Итак, мотив есть, сюжет намечен (забыв сонет, отправляюсь к пейзанкам), цели ясны — вдохнуть смысл в триолет. Судя по выражению «смысл сущий», у триолета не то чтобы совсем нет смысла, а несущественный смысл какой-то, несерьезный. Вот вдует существенного ЛирГер, и ситуация кардинальным образом измениться. Удалась ли ЛирГеру его миссия — бог весть. «Ведь главное не результат, а процесс его достижения» (Н. Виннер) — как бы говорит в своем стихе нам автор, внезапно намекая на соприкосновение с трансцендентным. «Против Норберта не попрешь», — охотно соглашаюсь я, соображая, наконец, к чему клонил автор, изображая в стихе недалекого повесу, которому только «одного надо». Или я все придумываю.

 

Итого суммируем: форма, стиль, идеи и образы в гармоническом единстве (за небольшими исключениями). Легкий слог, игривый тон, ЛирГер придурок и действия его дурацкие — хороший стих.

 

оle. Начну с образов и мотивов, ибо стих полностью построен на них родимых, в процессе их развития. Что-то наподобие моментального снимка для настенного японского календаря с видами природы. Слово «японский» здесь не случайно. Западный рациональный подхода к природе чаще подразумевает природу-декорацию в идеализированном, рафинированном виде, — фон для развертывания обязательного действия героя, т.е. природа дается в пресловутом «контексте оборудования». В дальневосточной, особенно японской художественной традиции предметы и явления не столько трансформируются, сколько сохраняются в целом. Художник стремится выявить внутреннюю красоту и гармонию, дать суть всех вещей и явлений в одном касании кисти.

 

Это же стремление — выявить в явном неявное («сокрытое в листве» — в данном случае, в траве), найти во внешнем покое внутреннее движение — читается и в стихе ole. Как отмечалось, глаголов — минимум, и почти все они несовершенного вида («выходишь», «длится», «спят»). Т. е. картина дана в становлении. Да и глагол «тронул» с отрицательной частицей «не» показывает только возможность действия, а не его завершенность. Это и есть искомое «внутреннее движение», на мой взгляд. Немного о самих образах. Уподобление росы слезам не откровение, конечно, но троп «трава = ресницы» неожиданно дает новый взгляд на устоявшийся образ, причем, рисуется именно «взгляд», «глаза земли». Далее образ, поддержанный «длящимся следом-вглядом», далее получаем в уме «зеркало души-ками» и т. п. — т. е. необычайную емкость. Это несомненная удача автора. Идея гармонии покоя как источника вечного движения-преображения («туман», «тишина», птичье беззвучье, яблоневым сад (яблоня — символ мудрости), «следы на росе») выражена тонко, но явно. Кстати, парадоксальным образом возникает то самое, отвергаемое автором «отдохновение», но уже в возвышенно-философском звучании. Как веревочке не виться... В общем, ole отыграла потерянные при старте баллы с лихвой. Гармония в покое, покой в движении, глубина образов, выдержанная (за небольшим исключением) стилистика.

 

natasha. прозрение (часть I). Что особенно радует в этом стихе, так это «спиральность» текста, т. е. не просто повторение рефрена в начале и конце стиха, что собственно и называется триолеты-рондо, а повторение с чуть измененным смыслом, эдакий виток спирали по любимому нашему. Скромный и мечтательный ЛирГер «лежащий в кущах под Рязанью» раздумывает «пошто он не вечный пейзанин... лежащий в кущах под Рязанью». Бабочка, летящая в облаках в четверг, думает, что она не бабочка, а ласточка, летящая в облаках в четверг. Замечательно. Мотивов (в смысле глаголов, ибо каждый глагол в тексте — потенциальный мотив) нет, и это естественно, — интеллигенту, лежащему в отдохновении и горько думающему о желательном своем пейзанстве, не до движения, разве что пальцами ног пошевелить от нахлынувших чувств. Движение мечты может распугать, понятное дело. ЛирГер, в отличии от хлюста и проказника ChurA или созерцателя природ ole, представляется эдаким Маниловым в кустах, мечтающим о малознакомом ему предмете исключительно в пасторальном его видении (про «пошто» и «О, боги» я уже говорил). Центральный образ выписан достаточно точно и узнаваемо, но, как уже говорилось, явно скуповато. Остальные образы — кроки тушью за минуту. Пленэр намечен пунктиром, оставляя читателю место для самостоятельного раскрашивания. Возможно, так сделано специально, чтобы просто дать читателю ориентировку — кто, где, когда и как. Типа «В одной из федеративных республик Европы... (рекламная пауза).

 

111111. Без пафоса. Главный недостаток этого триолета, по сравнению с триолетом natasha, мне думается, заключается в том, что он не посвящен мне. А так, как уже отмечалось, два стиха очень внутренне похожи, а по смыслу как бы дополняют друг друга. В одном заезжий Манилов мечтает быть пейзанином чтобы валяться в кустах и приятственно проводить время в раздумиях о том о сем, в другом дан взгляд настоящего пейзана (пейзанки) для чего собственно нужны кущи, во время страды. Без пафоса, как говорится. ЛирГер 111111 мне, честно, более симпатичен, чем все эти «понаехавшие тут...». Выписан с грубоватым юморком и сочувственно, как уже говорилось. Но, опять же, скуповато. Да-с.

 

Helmi. Нет, не так. Надо по-японски: О-Helmisan. Хотя стих все-таки европейский. Но из тех золотых времен, когда художники в смешных беретах и нелепых дамских перелинках долго смотрели в пространство, прежде чем коснуться кистью холста для мизерного мазочка, а не 30-ть раз в минуту щелкали затворами фотокамеры ловя момент. Когда свежо еще было представление, что «Возможно, кругом есть бог», и художник — только «дудка божья (в данном случае, кисть)». Центральный образ здесь, мне кажется — время на переломе, безвременье на грани дня и ночи, когда преображается все и вся, и кажутся возможными любые фантастические вещи и явления, реальность ирреальна, а нереальное явно. Неслучайно все в стихе очень зыбко, прозрачно, обманчиво и таинственно, полно предчувствий и ожиданий: отражение в реке, туман на холмах и картине — «тепло земли» (в смысле тепло, исходящее от нагретой земли), «стекало время», шепот листьев в тени, «тающий» день. Этим стих похож на стих ole, — то же время перелома (рассвет — сумерки), та же недосказанность, флер вневременного и «плотность ожидания». Но у Helmi в центре всего — живой человек, переживающий единение с Невысказанным — художник и творец, а не холодноватая «таковость» дзэн (к «европейскости» стиха). В общем, читайте, сопереживайте и наслаждайтесь. Отлично с плюсом в виде ленты через плечо с надписью «Мисс Триолет». (Кста, это и был второй возможный вариант разрешения противоречия «пейзаны в кущах — без пафоса».)

 

                РОНДЕЛЬ и ЕГО ДЕРИВАТЫ

 

Турнир на рондели оказался весьма «урожайным»: пять конкурсных, один внеконкурсный, но «на турнир» (как это точно понимать, я не знаю, вероятнее всего, как «показательное выступление» в фигурном катании), три стиха — деривата (производных от) ронделя.

 

111111. Дачный рондель. По форме это рондель с классической схемой рифмовки из 13-ти срок. Во второй и третьей строфе вполне простительное и не лишенное изящества нарушение рефрена — вместо «ищу на даче» — «ращу на даче». Незаметный смысловой сдвиг, от слов к делу, так сказать. Этот сдвиг вкупе с размеренным ритмом и классической точной рифмовкой (без экстремизма), традиционная образность и стилистика создают портрет труженика, занятого не столько выбросом в воздух словес, сколько своим незаметным, но полезным делом. Что открывает «генеральную линию партии», развитую в стихе «Без пафоса». Традиционная для автора мягкая «трудовая» самоирония ЛГ и теплый юмор, свойственный «людям земли (не обязательно профи, а хотя бы любителям этого дела)» («Отдохновение и прочие причуды», «Пусть не решаю сельские задачи», «райские кущи» в виде петрушки и прочей зелени-мелени), удачно поддерживают основную идею стиха (теперь уже можно говорить «цикла стихов»). Идея «маленького демиурга» — также имеет место быть. «Сопричастность к чуду (возникновение-становление-умирание)» и «сотворчество (по мироустройству)» показаны как нельзя более четко (даже слишком, на мой взгляд). В этом-то и заключается преимущество «сельской жизни», показ которого был одним из условий турнира. Забегая вперед, скажу, что именно 111111 полностью выполнила это условие.

 

Есть интересные тропы — «дача как мольберт», «взращивание причуд, отдохновения и удачи» (вспомнились даосы с их взращиванием волшебной пилюли бессмертия и английское слово «grow», родственное нашему «грунту»). Стилистика в целом выдержана в соответствии с духом стиха, хоть и немного тяжеловата из-за насыщенности архаизмами. Фоника камерная, приглушенная, с равномерным распределением шипящих и свистящих. Стихия — Земля (неожиданно добавляет супервалет).

 

О недостатках. «Наши недостатки — лишь протяженность во времени и пространстве наших преимуществ», находящихся с ними (преимуществами) в диалектической связи. Что-то типа того…

 

Так вот, традиционность стиха есть его преимущество и недостаток одновременно. Все-таки для «сотворца» «рутина повседневного чуда» хоть и естественна, но... Хотелось бы какого-то развития вглубь, большей емкости образов, развития их, наконец. Тем более, что тема стиха к тому располагает. Хоть мольберт и присутствует, но, видимо, автор все-таки больше строгий график, нежели живописец. Из неудачных оборотов — дидактическое «которые» во фразе «которые рассыпаны повсюду». Не люблю транжирства текстового пространства на всякие эти-те-которые и проч. несодержательные словозаменители. Больно отдает канцелярией.

 

Итак. Стихо, как и автарка автора, кстати, очень... домашнее, теплое и уютное, наполненное внутренним светом и ненавязчивой философией, но и дремотное вельми (одно другому не мешает).

 

natasha. Мы оставили нашего ЛГ сокрушаться о несостоявшемся своем пейзанстве в кущах под Рязанью. Теперь же, как в «Криминальном чтиве», перемотаем пленку вперед, и перед нами сразу финал, он же «катарсис». Посмотрим, что получилось из этого клипа. Получилось же вот что: провалявшись целый день в кустах, возбужденный неким событием, о котором мы как бы не знаем, ЛГ устроил импичмент античным паркам, одновременно «прозрев» (а на самом деле укрепившись в своих прежних пристрастиях), что городская судьба его — трагическая ошибка сил внешнего управления, а истинное предназначение — валяться под кустом в сельской местности, как истинный (в его представлении) пейзанин, а лучше сказать «счастливый дикарь» Руссо, и проклинать стоглавого дракона кока-колы. При этом, по своему обыкновению, ЛГ выражался весьма эклектично (см. часть 1) и вполне бессвязно, т. е. как записной «патриот»-традиционалист. «Ну и надрался же ты, ваше Благородие...» или «А ты работать не пробовал?» — хочется на это сказать. Это, собственно, и весь сюжет. Катарсиса (в смысле духовного перерождения) как-то не случилось, зато имеем представление о гражданской позиции и политических пристрастиях самого автора, что, наверное, оч. важно для определенного читателя. «При чем здесь адресат стиха (то есть я)?» — возникает вопрос. По-моему, вообще ни при чем, просто мой отец действительно родился под Рязанью, хотя... со стороны конечно виднее (улыбается).

 

Это общие выводы. Теперь рассмотрим частности. В частностях имеем: цельный, узнаваемый и внутренне не противоречивый портрет ЛГ (см. комменты к части 1); стилистическое и образное единство и сквозной сюжет для всех частей триптиха. Форма «рондель» выдержана, обязательные слова присутствуют. Это актив.

 

В пассиве. «Мне это ясно стало — за день//отдохновения на травах,//зеленых, в кущевых оправах — // вдруг точно грохнуло в сознанье...». С пунктуацией беда. Я редко обращаю на это внимание, но это как раз тот случай, когда мм... авторская пунктуация создает дополнительные трудности для читателя, причем неизвестно зачем, т. е. не концептуально. Нет, можно, конечно, все списать на особенности мышления ЛГ: мол, это кретин, который не знает, что трава летом зеленая, и ему «стало ясно», что «что-то грохнуло (прямо) в сознание» не может связанно выражаться физически, тем более в состоянии аффекта. Но не будем обманываться, это чисто конкретная ошибка автора, ибо полностью выпадает из стиля стиха.

 

Образы плоские и карикатурные, (что естественно в ироническом стихе, но все-таки), фоника бедновата.

 

Самым заядлым «ронделистом» оказался ChurA. «Ипполит Матвеевич решил поразить девушку размахом...» — два ронделя и некая форма, точно определить которую я затрудняюсь, и с легкой душой принимаю обозначение, предложенное самим автором — «рондель одиночный (одинокий)». Что это значит — понятия не имею. Для меня, это усеченный рондель с намеком на рондолет. Кстати, о рондолетах. Жаль, что никто из турнирующих не обратил внимания на эту редкую, но интересную форму (дериват) ронделя. Правда, в Рунете сведенья об этой форме крайне скудны, если есть вообще (то что написал Северянин под заголовком «Рондолет» — не рондолет по форме, а открытая самим Северяниным нетрадиционная рефренная форма), но имеются ведь еще и англоязычные источники. Это так, к слову сказать. Вернемся к теме.

 

Я выбрал для разбора стих «Тихие снега». Второй рондель — «Души незримый инструмент» как идущий в рамках турнира вне конкурса (удивительное словосочетание, все вопросы к автору) мною не рассматривается здесь всерьез. И, слава богу, должен заметить, ибо отнюдь не разделяю восторгов некоторых турнирующих. Все эти «звучащие музыкою инструменты», «гравированные грани», вкупе с абс. чужеродными для текста «не выданными патентами» неизвестно кем и на что, производят очень тяжелое впечатление от накачивания стиха бездумными «красивостями», сопровождаемым, обязательными в этом случае, ляпами. Третий «рондель одинокий» тоже был мною отвергнут, с формулировкой «за хулиганство и непочтительное отношение к производителям сельскохозяйственной продукции».

 

Итак, «Тихие снега». Стих с первого взгляда, элегического содержания — размеренный неспешный «зимний» ритм, образный ряд, построенный на чередовании «спокойного» с «печальным» («тихие снега ложатся», «на душе покойно и печально», «белая шаль», «неторопливость», «не броскость» и проч. классические признаки лирического настроения ЛГ), общая картинка ( в том числе фонетическая) чего-то величественного и первородного, где неуместными кажутся искусственные изыски вроде «пейзаны» и «кущи», тому служат подтверждением. Но, приглядываясь тщательнее, можно обнаружить некоторый иронический «перчик»: «пейзаны» де «не актуальны», но, тут же, оказываются «актуальными» наукообразные «ментальность», «сакраментальный», жаргонное «реально», просторечное «походя». Т. е. налицо грубый сбой стиля. Возникает вопрос: случайны ли эти сбои, или являются некой запрятанной иронической миной, программным ерничанием постмодернистского толка автора над своими же строками? Я, принимая во внимание присущие автору иронические наклонности, считаю сбои не случайными, т. е. как плюс, а не минус стиха.

 

И все же, несмотря на «перчик», стих не производит сильного впечатления. Образы вторичны — находок нет, фоника обычная, идейное содержание неопределенное... Кроме того, «ментальность гнездится белой шалью на стогах» весьма спорный образ. «Гнездящиеся шали»? Ни в хомут, ни в Красную армию, как говориться — для лирики вульгарно и аляповато, для иронии — не смешно.

 

Kopylova. 11, 12. Два стиха, вернее, две части одного стиха. «Дамы вольны в выборе платья». Если часть 11 — это, не смотря на пропуск рефрена и лишнюю строчку, все же рондель, дериват, во всяком случае, то во второй части, рефрен исчезает вовсе. Присутствует только некий намек на рефрен. Я почти закрываю глаза на это вольтерьянство с формой, и вот по какой причине.

 

Стих-ощущение. Отменная звукопись, воспринимаемая в целом, единым хоралом. Опора на О и P, вызывает ощущение невесомости, светлой грусти, протяжности и протяженности во времени и пространстве. Если у 111111 ведущая стихия Земля, то у Kopylova, без сомнения, Воздух. Фоника тесно переплетается с образным рядом. Образы орнаментальные, как ковер трав, как хитро переплетенные арабески. Не случайно в стихе ведущим мотивом идет «печальная песнь трав» в переплетении с ветром и песней свирели. «Качая виолетовой главою», «Рододендронно стелется» «Глазам любимым ластиться, как сон (речь идет о пейзаже)» и вообще весь пассаж о пейзаже — это находки. Замечательно, в общем.

 

Но… именно эти арабески звукообразов сыграли злую шутку со смыслами. Автор, видимо, помимо своей воли, приносит в жертву форме и ощущениям, содержание. «И я сейчас беру грааль из рук //Людской веселой просветленной гущи». Что такое «просветленная гуща»? Что-то типа «белой сажи»? Возможно, это двусмысленность. Но я уже говорил, что «любая непреднамеренная двусмысленность...» и т. д.

 

«Льет патокой пастель» с фонетической точки зрения — великолепно, а с содержательной? Вы рисовали когда-нибудь пастелью? Или «...дерзкою рукою//Свирель протяжно, томно вилланель//Качает... Над кудрявою главою» — как можно «дерзкою рукою» «томно» или «протяжно» качать. Тут или рука не «дерзкая», или качает далеко не «томно»... и «над главою» уж точно.

 

Однако, если не заморачиваться на эти двусмысленности, то стих весьма насыщен (что особенно приятно, без фанатизма), добротен и просто по-настоящему красив! Жаль, что автор лишь обозначил свое участие в турнире. Очень жаль.

 

И мы провожаем аплодисментами участника на VIP-места в зрительский зал, снарядив соколиным пером и почетным индейским именем Свирель Ветра

 

ole. «В одноэтажность». Презрев прежнее презрение к препонам произволу произведения, чинимым коварнейшим из супервалетов, ole на этот раз решила сыграть по общим правилам на общем же поле. Я говорю о юморе и пресловутых «кущах» с «пейзанами». Удалось ли? Разберемся... Сюжет стиха, как уже выясняется, традиционный — городской житель стремится на лоно природы, дабы прильнуть. Сразу бросается в глаза, что направляется он почему-то не К отдохновению, а «В отдохновение». Возможно, так выражаются местные пейзаны, и «в отдохновение» это такой диалектизм. Но какой-то подозрительно литературный диалектизм получается. Начинаем разбираться, откуда ноги растут у этого «в». Напрашивается, что растут ноги у «в» из сложного логического заключения — «одноэтажное строение = одноэтажность (т. е. переноса значения атрибута предмета на сам предмет — известный троп); в строениях часто отдыхают; раз так, то одноэтажность = отдохновение», т.е. «особенности сельских строений — это отдых». Гм... весьма спорный вывод, даже для пиита, не обремененного знанием правил логических операций. Но собака порылась даже не в этом заключении, а в том, что, ни в качество, ни в особенность, ни в атрибут, руководствуясь нормами русского языка, нельзя войти, въехать, вбежать, вообще каким-либо образом проникнуть внутрь по той простой причине, что «нутра» — нет. Все «оне» — чистая абстракция. Зато смело можно стремиться К ним (к ней, к нему). Но даже если «одноэтажность» это не абстрактный символ, а конкретный домик за забором, то, по-русски, стремиться в дом откуда-то там издалека, преждевременно, надо сначала до него (к нему) добраться. Да здравствует русского языка, самого логичного языка по миру! Ура.

 

Почему я так надолго остановился на этой «одноэтажности»? Вот почему. На подмене объекта его качеством (свойством), построен основной «ударный» корпус образов стиха. Тут и сами по себе «стеклянность», и «хрустальность», и рассмотренная нами «одноэтажность». Можно сделать вывод, учитывая вышесказанное, что на самом деле ЛГ стремится не к чему-то конкретному и вещественному, а к символу в голове. Ну что возьмешь с городского интеллигента? Даже наряди его в сапоги и ватник, дай в руки ящик с рассадой, а все равно — Кант ряженный. Философский вывод, однако. Это глобальненько так.

 

Есть более мелкие вопросы. Например, «А какое время года на дворе ?». Судя по «стеклянности луж», то ранняя весна, а муж с рассадой, да и плющ уже цветет? Внезапный заморозок, или просто горе-пейзанин не в курсе, когда рассаду сажать? Нестыковочка. Почему муж грозный? Зачем «грозный» тут вообще, раз его «грозность» берется из ниоткуда, ни в чем не выражается, и, соответственно, ничего не дает читателю для раскрытия авторского умысла. Разве что намекает с какой силой он сапогами лед ломал? Ну и что? Явно лишняя деталь. Что за дымище из соседской бани, что аж протыкает хрустальность? И что за хрустальность, что ее дымок протыкает. Мутный образ, хотя и красивый. Ну и сельское молчание, глушь, как картинка. А что же юмор? Юмор внезапно кончился на втором катрене. Видно, не до хиханек грозному взламывателю луж, ящик тяжелый попался, а дорога дальняя. Стихо и по образам, и по их наполнению, да и по технике, и по производимому впечатлению на читателя явно уступает триолету, причем намного. Видимо, не надо было заигрывать с иронией, не та тема для автора, что поделаешь...

 

Helmi. Река 2.  Прежде всего — великолепная звукопись. После триолета это уже не столько удивляет, сколько радует. Аллитерации с опорой на мягкий Л и твердые T-Д и ассонансы с О и E. Причем, Л явно превалирует в первых двух катренах, а Т-Д в пятистишье (я позволил себе изменить авторскую строфику в соответствии с классической схемой формы, исключительно в «научных целях»:). Во втором катрене и в пятистишье дополнительно вплетается новые короткие звуковые рисунки, при сохранении основной темы — ассонансы с У. Пастуший — Херувим — Уносит — Кущи — заметьте, чередуются ударные и безударные У и аллитерации с Г+P (доРоГой — ГоРчичных — Гульден — ГоРчица). Так и напрашивается, что звукоряд продуман и ВЫСТРОЕН, и не важно, целенаправленно над этим работал автор или «оно само все получилось». Каковы же результаты этого «звукоустройства»? Совместим звукопись с образами и мотивами. Получаем яркую, очень узнаваемую на уровне ощущений, картину. Первый катрен — переЛивы свеТа и Тени, причем если в первых двух стихах (они же рефрен и, следовательно, задают общую, в том числе и звуковую, тему стиха) прямо указывается на игру света («В пыли ванильной свет неотделим //От тени — лепит полное томленье...»), то в третьем и четвертом стихах катрена, эта картина поддерживается косвенно, через повтор основных звуков (с парой мягкий+глухой — Л-Т) и образы («Оливково листов отдохновенье.//От золота усталостью томим...»). Заметьте, что в картину включается еще и цвет, причем, психологически ненапряженных, гармоничных неярких колеров. Создается некий стереоэффект. Настоящее 3D-видение! Но и этого мало. К мотивам (здесь «мотив» скорее в художественном смысле) переливов звуков, тонов и красок со второго катрена добавляются еще и вкусовые и обонятельные ощущения, через «сладостное», «ваниль», «горчичных». При этом изменяется и цвето-звуковая гамма, она становится более зрелой, сухой, строгой и определенной — нарастает сила аллитерационной пары «глухой-звонкий» Т-Д, Л (в общем) становиться тверже. «Уносит в кущи сладостное пенье», «На тени — льется полное томленье». Но и этого мало. Неlmi, видимо, решив окончательно добить всех сенситивиков, говорящих по-русски, в том числе и меня, «включает» осязание. Звуки и образы почти физически прощупываются. Л-Т-Д-О-С-Г-М (от мягкого к колкому, шероховатому, твердому и обратно). Ваниль — Томленье — Дорога — Свет — Пыль — Гульден. Налицо, господа-товарищи, непрямое управление читателем, да-с. Сразу скажу, что это мои впечатления. Как уже говорилось, я сенситивик, т.е. воспринимаю звук, цвет, линии, запахи и касание (осязание) единым комплексом «Ощущение». Вполне понимаю, что у «визуалистов» или «слухачей» восприятие этой «симфонии всего» может быть совершенно другим. Но каждый в ней обязательно найдет что-то созвучное себе.

 

Немного отдышавшись от почти физического удара, взяв себя в руки, приступаю логической части.

 

Форма нарушена, но нарушена намерено, (ради смены общей картины), и оно того стоило! Проявляется «катарсис» (в смысле перерождения), причем, не образно-логический, как обычно, а чувственный — полностью перестраивается вся гамма чувственного, заданная в начале стиха. После пережитого трудно о чем-то еще говорить. Лишь замечу, что чего-то нового или необычного «от ума» в стихе нет совсем. Все просто и хорошо знакомо. Временами даже штамповано. («Сладостное пенье», например). Есть и логические «темные места» — «Дорогой, вдоль окраин, тает дым...». Что за дорога вдоль окраин? Окраин чего? И почему их много? И если их так много, и они переходят друг в друга, то почему дорога вдоль, а не поперек (что, согласитесь, рациональней) окраин? Может, ограничиться одной окраиной (села, города, леса и проч.)?

 

Но все эти рациональные недочеты с лихвой искупается мощным потоком чувств (гм... искупается в потоке:). Вспоминая свой собственный вопрос о строительстве, как рациональном действии, теперь уже с полной ответственностью заявляю — так все спланировать не возможно, но можно прочувствовать и носить в себе, пока вдруг «все само собой не сделается», сразу и в целом.

Надеюсь уже ясно, кто лидер в этом туре?

 

                РОНДО

 

Форма.

Рефрен представляет собой полное повторение первого стиха, а не его начала; схема рифмовки полностью выдержана; обязательные слова: все; рифмы: простые, точные или почти точные. Фоника довольно спокойная, «в пределах» и без особых изысков, ассонансная, с опорой на «О»

Стилистика, идеи и образы.

Узнаваемый авторский стиль — ирония и гротеск. Язык эклектический — смесь литературного, книжного и просторечного. Примечательны аллюзии к Пушкину («Пейзане мирною толпой») и к неприличной народной интерпретации «Цыган» с толканием паровоза. Описывается забавный случай с попаданием под «высокоточный дождь». Образы смутные, не выписаны, блеклые, стандарно-юмористические, немного вялые. Присутствует сюжет, что свойственно для юмористических стихов. Ляпов и двусмысленностей нет. В целом — улыбает, и всё.

 

Форма.

Нарушение классической строфики рондо- 6+4+5, а не 5+4+6; в первой строфе дублируется усеченный рефрен; в последней строфе рефрен дан полностью, а не начало (альбомное рондо).

Изменение строфики, соответственно, вызвало изменение классической схемы рифмовки. Честно, не знаю, есть ли какая-нибудь особенность в альбомном рондо отличительная от рондо классического. Оттого принимаю классификацию автора — «альбомное рондо»

Из обязательных слов только «кущи». Рифмы нетривиальные, большей частью неточные. В последней строфе почти точная рифма «шало-жало», по сути, вписана в цепочку ассонансно-аллитерационной сквозной рифмы («шаль-шаг-прошла»). Весьма интересно. Для меня это несомненный плюс стиха. В первом шестистишии — ярко выраженные аллитерации на «Ш» и «Ж», «заданные» словом «шорох» и усиливающие звуковой образ. «Ш» вписано в рефрен, что усиливает заданный звуковой фон всего стиха. Кроме того, хоть аллитерации Ш-Ж и ослабевает в катрене, но не исчезают совсем, а в последней строфе опять усиливаются. Создается очень интересная и, самое главное, узнаваемая волнообразная звуковая панорама летней ночи (кто когда-либо «слушал ночь», тот поймет, что я имею ввиду).

Стилистика, идеи и образы.

Автор, после небольшой экспедиции в область юмористического, вернулся к своему стилю и тематике, что радует. Стих лирический, в общем-то, бессюжетный, интимного плана. Образы ночи и психологическое состояние ЛГ выписаны тепло и умело, вызывают сопереживание и сочувствие (у меня, по крайней мере). В плане «находок» (тропы и проч.) все нормально. Находок нет. Присутствуют «не смертельные» штампы («нахлынула печаль», «птица засвистала» и проч.). Из непонятного и шероховатостей — собака «наверное, задумавшая шалость» и «пчела в ромашку навострила жало». Шалость обычно не «задумывают», тем более собаки. А если и задумывают, то это уже не шалость. Непонятно, как можно навострить жало «в» что-то (кого-то). Обычно вострят жало (или лыжи) «на». Но это легко можно отнести к народно-просторечному. Тем более что в стихе, наряду с литературными оборотами, содержатся и народно-просторечные типа «колдобился». Стих, в общем, без сомнения интересный. Автор, по моему мнению, заслуживает почетного титула «графиня Рондо».

 

Форма.

Нарушение — измененное начало первого стиха (рефрен) в последней строфе не на своем месте, отчего «повисла» последняя рифма и, соответственно, нарушилась классическая схема рифмовки. Назовем такое рондо (по неявно выраженному желанию автора) — «упоительное рондо».

Обязательные слова: «не влезшее» в стих слово «кущи» остроумно вынесено в заголовок, что вызвало у меня широкую и добрую улыбку: «А что? Формально, все необходимое на месте, как заказывали — комар носу не подточит». Это плюс. Рифмы: только одна неточная рифма «вприкуску-по-русски», остальные — классические, без баловства. Фоника ровная, спокойная, обычная, без выраженных акцентов.

 

Стилистика, идеи и образы

 

Опять-таки уже знакомый ровный, «уютный» и «домашний» стиль автора. Неторопливая манера речи, переложенная наивными архаизмами и книжными выражениями, как хорошо знакомая книга с засушенными цветами между страниц. Описывается бытовая неброская картинка. ЛГ занят умиротворенным созерцанием. Конечно, есть обыкновенные штампы («пугливая лань», «аромат вливает» и др.) и тяжеловатые конструкции типа «Отдохновение иной //Меня в сей час коснулось гранью». Интересной, хотя и не новой показалась строка «Пью чай вприкуску с тишиной». Из непонятного — «Пьёт Муза травяной настой» — либо имеется ввиду аромат с полей, либо, уж, простите, отрава, желательно бы как-то уточнить.

 

Форма.

Отсутствует «задающий» рефрен в первом стихе (line 1), отчего вся схема стиха изменилась — фактически стих распался на два полустишия в семь строчек, с полным рефреном в конце каждого полустишия со своей схемой рифмовки. Чтобы не нарушать уже сложившуюся традицию, я решил назвать такой необычный вариант «рязанским рондо». Обязательные слова — все, за исключением, «отдохновения». Рифмы: точные или «почти точные». Фоника обычная, без изысков.

Стилистика, идеи и образы.

Характерный и выдержанный во всех трех частях иронический стиль, — контрастное сочетание книжного («о, боги», «возлежал» и т.д.) и просторечного. В тексте есть некий намек на комизм ситуации — ЛГ представляется «как в бане» (наверное, все же не во фраке); прекрасная пейзнака «сквозь кущи продерясь», поправляет платочек «сматерясь»; ЛГ и ЛГиня друг на друга «уставились, как в тумане (не представляю, как можно «уставиться... в тумане?»). Ловко вставлена аллюзия к известному куплету про трех мудрецов и таз, тянущая за собой невысказанный штамп «глаза – море». В общем, то же, что у ChurA, но, на мой взгляд, просто интереснее читать — самая занимательная кульминационная часть триптиха. Хотя и не эпохалка, если честно. Хороший, но местами излишне грубоватый юмор (напр., «заторчал» — выпадающий из стиля вульгаризм).

 

Форма.

Нарушена схема рифмовки — в первом пятистишье вместо Aabba — Ababa. Отсюда и изменение схемы в четверостишье — abax (вместо abbx), зато присутствуют сквозные рифмы «-ста» и «-ана-» в пятистишье и четверостишье, а рифма на «-ста» также и в шестистишии в качестве охватывающей. Соответственно, неточная рифма «не равным-там» (12-й и 13-й стих) выбивается из общей схемы, но, одновременно, является не тривиальной. Как все запущено. Сам рефрен чуть изменен «река надежды — в реке надежды». Фоника: по сравнению с первыми двумя частями упора на фонику нет, отчего она кажется сухой и бедноватой. Но это только по сравнению с предыдущими стихами. На самом деле присутствуют сквозные аллитерации на «Л» и «С», поддерживающие слово «холст». Возможно, что это связано с тем, что стих замыкает микроцикл и дается «сухой остаток», а основное внимание переносится на «мораль» (основную идею цикла). Во всяком случае, мне так показалось.

Стилистика, идеи и образы.

Насыщенный образами и идеями текст. Пожалуй, самый серьезный, как во всем микроцикле, так и среди рондо на турнир. В центре соотношение Творчества (с большой буквы) и ремесла, не удовлетворенность, терзания и сомнения ЛГ. Стиль достаточно возвышенный, патетический, дидактичный. С хорошо знакомыми коннотациями. Ляпов и непонятностей нет. Образы выписаны хорошо, но отстраненно, книжно, весьма штамповано. И то, хватит уже вводить в ступор восхищения читателя.

 

 

 

                Условия турнира от Алежны: 

 

 

 

 

Да, поможет всем бог ХОККУРЫ.

Ну, а если кто сможет японский сонет-бабочку, сниму шляпу сразу;) (с)Алежна