|

Если бы на небесах богатство почиталось ценностью, его бы не давали негодяям (Джонатан Свифт)
Мейнстрим
13.06.2018 «Филатов-фест» разобрался с поэзиейЗавершился IV Всероссийский фестиваль молодой поэзии им. Леонида Филатова... В Москве завершился IV Всероссийский фестиваль молодой поэзии им. Леонида Филатова, основанный в 2014 году поэтом, актером и режиссером, выходцем из Театра на Таганке Владом Маленко. Мероприятие проводится при поддержке Фонда-оператора президентских грантов по развитию гражданского общества, Департамента культуры г. Москвы.
Финал «Филатов-феста» прошел на сцене театра «Содружество актеров Таганки», сообщает «Год литературы».
Нововведением 2018 года стало увеличение максимального возраста конкурсантов до 35 лет, что, по словам организаторов, ощутимо поменяло как сам уровень конкурса, так и характер присланных текстов.
В интернет-туре четвертого конкурсного сезона приняло участие свыше двух тысяч молодых поэтов из 281 города Российской Федерации, а также из Германии, Австрии, США, Чехии, Белоруссии, Украины, Латвии, Казахстана, Азербаджайна и Армении. Из сотни имен, представленных в сформированном Экспертной комиссией лонг-листе, лишь десять были удостоены звания финалистов.
В заключительном туре фестиваля каждому из них было предоставлено пять минут на то, чтобы завоевать сердца зрителей и членов жюри чтением своих стихов. По итогам финала, победителем «Филатов-феста – 2018» признали петербургского поэта Евгения Дьяконова, а москвичке Екатерине Яшниковой вручили приз зрительских симпатий.
Комментируя итоги сезона, художественный руководитель «Филатов-феста» Влад Маленко, отметил, что «поэзия вновь стала мужской». «Если в предыдущие годы из десяти конкурсантов 6–7 были девушки, то сейчас картина кардинально поменялась, — сказал он. — Вместе с этим поменялась и тема произведений, и масштаб мысли, заметен крен от лирики в сторону эпики. И все это с невероятной иронией». Нынешнее поколение Маленко охарактеризовал как «весьма жесткое, бескомпромиссное и достаточно прагматичное». Читайте в этом же разделе: 13.06.2018 Финалисты штурмуют Чегемские высоты 09.06.2018 Соломону скрасили праздник 08.06.2018 В Ялте призвали защитить русский язык 08.06.2018 Учительница попала под новый мир 08.06.2018 Самые горизонтальные
К списку
Комментарии Оставить комментарий
Чтобы написать сообщение, пожалуйста, пройдите Авторизацию или Регистрацию.
|
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Кобаяси Исса
Авторизация
Камертон
1
Когда мне будет восемьдесят лет,
то есть когда я не смогу подняться
без посторонней помощи с того
сооруженья наподобье стула,
а говоря иначе, туалет
когда в моем сознанье превратится
в мучительное место для прогулок
вдвоем с сиделкой, внуком или с тем,
кто забредет случайно, спутав номер
квартиры, ибо восемьдесят лет —
приличный срок, чтоб медленно, как мухи,
твои друзья былые передохли,
тем более что смерть — не только факт
простой биологической кончины,
так вот, когда, угрюмый и больной,
с отвисшей нижнею губой
(да, непременно нижней и отвисшей),
в легчайших завитках из-под рубанка
на хлипком кривошипе головы
(хоть обработка этого устройства
приема информации в моем
опять же в этом тягостном устройстве
всегда ассоциировалась с
махательным движеньем дровосека),
я так смогу на циферблат часов,
густеющих под наведенным взглядом,
смотреть, что каждый зреющий щелчок
в старательном и твердом механизме
корпускулярных, чистых шестеренок
способен будет в углубленьях меж
старательно покусывающих
травинку бледной временной оси
зубцов и зубчиков
предполагать наличье,
о, сколь угодно длинного пути
в пространстве между двух отвесных пиков
по наугад провисшему шпагату
для акробата или для канате..
канатопроходимца с длинной палкой,
в легчайших завитках из-под рубанка
на хлипком кривошипе головы,
вот уж тогда смогу я, дребезжа
безвольной чайной ложечкой в стакане,
как будто иллюстрируя процесс
рождения галактик или же
развития по некоей спирали,
хотя она не будет восходить,
но медленно завинчиваться в
темнеющее донышко сосуда
с насильно выдавленным солнышком на нем,
если, конечно, к этим временам
не осенят стеклянного сеченья
блаженным знаком качества, тогда
займусь я самым пошлым и почетным
занятием, и медленная дробь
в сознании моем зашевелится
(так в школе мы старательно сливали
нагревшуюся жидкость из сосуда
и вычисляли коэффициент,
и действие вершилось на глазах,
полезность и тепло отождествлялись).
И, проведя неровную черту,
я ужаснусь той пыли на предметах
в числителе, когда душевный пыл
так широко и длинно растечется,
заполнив основанье отношенья
последнего к тому, что быть должно
и по другим соображеньям первым.
2
Итак, я буду думать о весах,
то задирая голову, как мальчик,
пустивший змея, то взирая вниз,
облокотись на край, как на карниз,
вернее, эта чаша, что внизу,
и будет, в общем, старческим балконом,
где буду я не то чтоб заключенным,
но все-таки как в стойло заключен,
и как она, вернее, о, как он
прямолинейно, с небольшим наклоном,
растущим сообразно приближенью
громадного и злого коромысла,
как будто к смыслу этого движенья,
к отвесной линии, опять же для того (!)
и предусмотренной,'чтобы весы не лгали,
а говоря по-нашему, чтоб чаша
и пролетала без задержки вверх,
так он и будет, как какой-то перст,
взлетать все выше, выше
до тех пор,
пока совсем внизу не очутится
и превратится в полюс или как
в знак противоположного заряда
все то, что где-то и могло случиться,
но для чего уже совсем не надо
подкладывать ни жару, ни души,
ни дергать змея за пустую нитку,
поскольку нитка совпадет с отвесом,
как мы договорились, и, конечно,
все это будет называться смертью…
3
Но прежде чем…
|
|