Я люблю свиней. Собаки смотрят на нас снизу вверх. Кошки смотрят на нас сверху вниз. Свиньи смотрят на нас как на равных
(Уинстон Черчилль)
Мейнстрим
10.03.2012
Поэтический Гран-при вручили женщине
Национальный поэтический Гран-при Франции был вручен 7 марта в Париже швейцарскому поэту Анн Перрье...
Национальный поэтический Гран-при Франции был вручен 7 марта в Париже швейцарскому поэту Анн Перрье (Anne Perrier), передает новостная служба телеканала «TV5MONDE» со ссылкой на распространенное Министерством культуры коммюнике. Награду, составляющую в денежном выражении 15 тысяч евро, 90-летней лауреатке вручил министр культуры Франции Фредерик Миттерран.
Анн Перрье, ставшая первой женщиной – лауреатом этой награды, родилась и живет в Лозанне. Свой первый сборник, который назывался «Selon la Nuit», она издала в 1952 году.
Национальный Гран-при вручался во Франции франкофонным поэтам по совокупности произведений с 1981 по 1996 год. В этом году традицию решено было возродить, в связи с чем было сформировано жюри, которое возглавляет Сильвия Барон Супервьель (Silvia Baron Supervielle). Среди обладателей награды прошлых лет — Франсис Понж (Francis Ponge), Эме Сезэр (Aimé Césaire), Андре дю Буше (André du Bouchet), Эжен Гийвик (Eugène Guillevic), Эдмон Жабе (Edmond Jabès), Мишель Деги (Michel Deguy), Бернар Ноэль (Bernard Noël), Ив Боннфуай (Yves Bonnefoy) и Филипп Жакотте (Philippe Jacottet).
Я завещаю правнукам записки,
Где высказана будет без опаски
Вся правда об Иерониме Босхе.
Художник этот в давние года
Не бедствовал, был весел, благодушен,
Хотя и знал, что может быть повешен
На площади, перед любой из башен,
В знак приближенья Страшного суда.
Однажды Босх привел меня в харчевню.
Едва мерцала толстая свеча в ней.
Горластые гуляли палачи в ней,
Бесстыжим похваляясь ремеслом.
Босх подмигнул мне: "Мы явились, дескать,
Не чаркой стукнуть, не служанку тискать,
А на доске грунтованной на плоскость
Всех расселить в засол или на слом".
Он сел в углу, прищурился и начал:
Носы приплюснул, уши увеличил,
Перекалечил каждого и скрючил,
Их низость обозначил навсегда.
А пир в харчевне был меж тем в разгаре.
Мерзавцы, хохоча и балагуря,
Не знали, что сулит им срам и горе
Сей живописи Страшного суда.
Не догадалась дьяволова паства,
Что честное, веселое искусство
Карает воровство, казнит убийство.
Так это дело было начато.
Мы вышли из харчевни рано утром.
Над городом, озлобленным и хитрым,
Шли только тучи, согнанные ветром,
И загибались медленно в ничто.
Проснулись торгаши, монахи, судьи.
На улице калякали соседи.
А чертенята спереди и сзади
Вели себя меж них как Господа.
Так, нагло раскорячась и не прячась,
На смену людям вылезала нечисть
И возвещала горькую им участь,
Сулила близость Страшного суда.
Художник знал, что Страшный суд напишет,
Пред общим разрушеньем не опешит,
Он чувствовал, что время перепашет
Все кладбища и пепелища все.
Он вглядывался в шабаш беспримерный
На черных рынках пошлости всемирной.
Над Рейном, и над Темзой, и над Марной
Он видел смерть во всей ее красе.
Я замечал в сочельник и на пасху,
Как у картин Иеронима Босха
Толпились люди, подходили близко
И в страхе разбегались кто куда,
Сбегались вновь, искали с ближним сходство,
Кричали: "Прочь! Бесстыдство! Святотатство!"
Во избежанье Страшного суда.
4 января 1957
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.