Нет более верного признака дурного устройства городов, чем обилие в них юристов и врачей
(Платон)
Мейнстрим
07.07.2011
Во Франции стартует осенний марафон
Жюри французских литературных премий, разобравшись с текущими изменениями в своих составах, приступают к нелегкому книжному марафону...
Жюри французских литературных премий, разобравшись с текущими изменениями в своих составах, приступают к нелегкому книжному марафону, в ходе которого им предстоит сформировать по несколько отборочных списков очередного осеннего поступления, включающего в себя 654 произведения.
В этом году, передает информационная служба телеканала , присуждение крупнейших литературных наград во Франции начнется 27 октября, когда будет названо имя обладателя ежегодного Гран-при романа Французской академии; лауреаты премий «Renaudot» и «Goncourt» определятся 2 ноября.
Гонкуровская академия уже опубликовала свои «Рекомендации по летнему чтению». Ее первый отбор появится 6 сентября, второй и третий — соответственно 4 и 25 октября. Напомним, что гонкуровским лауреатом 2010 года стал Мишель Уэльбек. Аналогичный отборочный календарь составлен и для награды «Ренодо» («Renaudot»), учрежденной в 1926 году десятью литературными критиками; в сезоне 2011 в жюри этой премии вошли Фредерик Бегбедер (Frédéric Beigbeder) и Жером Гарсен (Jérôme Garcin), сменившие подавших в отставку Андре Бурена (André Bourin) и Андре Бренкура (André Brincourt).
Жюри премии «Медичи» («Médicis») под председательством члена Французской академии Доминика Фернандеса (Dominique Fernandez) опубликует свои отборочные списки 12 сентября и 10 октября, а имя победителя огласит 4 ноября. В мае судейский коллектив покинул Пьер Леруа (Pierre Leroy), создавший собственную Премию литературных премий, которой увенчает в середине декабря «лауреата лауреатов» осеннего поступления. В судейский состав «Медичи» вошли писатели Эммануэль Бернхайм (Emmanuelle Bernheim), Анна Ф. Гаретта (Anne F. Garetta) и Ален Вайнштейн (Alain Veinstein).
Состав тех, кому предстоит назвать 7 ноября обладателя награды «Femina», остался прежним. Результаты первого отбора станут известны 15 сентября.
Жюри премии «Interallié», которая будет присуждена в середине ноября, в этом году возглавил Филипп Тесон (Philippe Tesson). Лауреата премии «Декабрь» («Décembre») назовут 3 ноября, а в состав ее отборочного жюри в этом году включены Амели Нотомб (Amélie Nothomb) и Жозьян Савиньо (Josyane Savigneau).
Отборочные листы с именами претендентов на Гран-при Французской академии будут опубликованы 29 сентября и 13 октября.
Альберт Фролов, любитель тишины.
Мать штемпелем стучала по конвертам
на почте. Что касается отца,
он пал за независимость чухны,
успев продлить фамилию Альбертом,
но не видав Альбертова лица.
Сын гений свой воспитывал в тиши.
Я помню эту шишку на макушке:
он сполз на зоологии под стол,
не выяснив отсутствия души
в совместно распатроненной лягушке.
Что позже обеспечило простор
полету его мыслей, каковым
он предавался вплоть до института,
где он вступил с архангелом в борьбу.
И вот, как согрешивший херувим,
он пал на землю с облака. И тут-то
он обнаружил под рукой трубу.
Звук – форма продолженья тишины,
подобье развивающейся ленты.
Солируя, он скашивал зрачки
на раструб, где мерцали, зажжены
софитами, – пока аплодисменты
их там не задували – светлячки.
Но то бывало вечером, а днем -
днем звезд не видно. Даже из колодца.
Жена ушла, не выстирав носки.
Старуха-мать заботилась о нем.
Он начал пить, впоследствии – колоться
черт знает чем. Наверное, с тоски,
с отчаянья – но дьявол разберет.
Я в этом, к сожалению, не сведущ.
Есть и другая, кажется, шкала:
когда играешь, видишь наперед
на восемь тактов – ампулы ж, как светочь
шестнадцать озаряли... Зеркала
дворцов культуры, где его состав
играл, вбирали хмуро и учтиво
черты, экземой траченые. Но
потом, перевоспитывать устав
его за разложенье колектива,
уволили. И, выдавив: «говно!»
он, словно затухающее «ля»,
не сделав из дальнейшего маршрута
досужих достояния очес,
как строчка, что влезает на поля,
вернее – доводя до абсолюта
идею увольнения, исчез.
___
Второго января, в глухую ночь,
мой теплоход отшвартовался в Сочи.
Хотелось пить. Я двинул наугад
по переулкам, уходившим прочь
от порта к центру, и в разгаре ночи
набрел на ресторацию «Каскад».
Шел Новый Год. Поддельная хвоя
свисала с пальм. Вдоль столиков кружился
грузинский сброд, поющий «Тбилисо».
Везде есть жизнь, и тут была своя.
Услышав соло, я насторожился
и поднял над бутылками лицо.
«Каскад» был полон. Чудом отыскав
проход к эстраде, в хаосе из лязга
и запахов я сгорбленной спине
сказал: «Альберт» и тронул за рукав;
и страшная, чудовищная маска
оборотилась медленно ко мне.
Сплошные струпья. Высохшие и
набрякшие. Лишь слипшиеся пряди,
нетронутые струпьями, и взгляд
принадлежали школьнику, в мои,
как я в его, косившему тетради
уже двенадцать лет тому назад.
«Как ты здесь оказался в несезон?»
Сухая кожа, сморщенная в виде
коры. Зрачки – как белки из дупла.
«А сам ты как?» "Я, видишь ли, Язон.
Язон, застярвший на зиму в Колхиде.
Моя экзема требует тепла..."
Потом мы вышли. Редкие огни,
небес предотвращавшие с бульваром
слияние. Квартальный – осетин.
И даже здесь держащийся в тени
мой провожатый, человек с футляром.
«Ты здесь один?» «Да, думаю, один».
Язон? Навряд ли. Иов, небеса
ни в чем не упрекающий, а просто
сливающийся с ночью на живот
и смерть... Береговая полоса,
и острый запах водорослей с Оста,
незримой пальмы шорохи – и вот
все вдруг качнулось. И тогда во тьме
на миг блеснуло что-то на причале.
И звук поплыл, вплетаясь в тишину,
вдогонку удалявшейся корме.
И я услышал, полную печали,
«Высокую-высокую луну».
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Жюри французских литературных премий, разобравшись с текущими изменениями в своих составах, приступают к нелегкому книжному марафону, в ходе которого им предстоит сформировать по несколько отборочных списков очередного осеннего поступления, включающего в себя 654 произведения. 
