Что мешает писателю? Выпивка, женщины, деньги и честолюбие. А также отсутствие выпивки, женщин, денег и честолюбия
(Эрнест Хемингуэй)
Мейнстрим
15.10.2008
Стучал ли пан Кундера?
Сотрудник чешского Института по изучению тоталитарных режимов обнаружил, что в 1950 году студент Кундера «перестукивался» с полицией...
Чешскому литератору Милану Кундере пришлось оправдываться — один из сотрудников чешского Института по изучению тоталитарных режимов обнаружил, что в 1950 году студент Кундера «перестукивался» с полицией, передает .
Обнаруженный в полицейских архивах документ свидетельствует, что 14 марта 1950 года Кундера сообщил полиции о том, что некий его приятель назначил встречу Мирославу Дворжачеку, сбежавшему после коммунистического переворота 1948 года в Германию, где его завербовали западные спецслужбы и вернули обратно. Благодаря доносу Дворжачек был арестован, приговорен к 22 годам тюрьмы и вскоре отправлен на урановые рудники. В 1963 году он вышел на свободу и уехал в Швецию.
В телефонной беседе с корреспондентом чешского агентства CTK писатель утверждал, что известие застало его врасплох и он «ничего не знал об этом до вчерашнего дня, так как этого никогда не было». Сам факт существования данного документа пан Кундера отнес к разряду загадок.
Как писатель Кундера стал известен в 60-е годы века после публикации романа «Шутка» и сборника рассказов «Смешные любови». А в 1968 году, после вторжения в Чехословакию советских войск он стал диссидентом и русофобом. С 1975 году Кундера живет во Франции, где в 1984 году опубликовал свой самый знаменитый роман «Невыносимая легкость бытия». Имя Кундеры называется среди главных претендентов на присуждение Нобелевской премии по литературе наряду с израильтянином Амосом Озом, перуанцем Марио Варгасом Льосой и американцем Филиппом Ротом.
От отца мне остался приёмник — я слушал эфир.
А от брата остались часы, я сменил ремешок
и носил, и пришла мне догадка, что я некрофил,
и припомнилось шило и вспоротый шилом мешок.
Мне осталась страна — добрым молодцам вечный наказ.
Семерых закопают живьём, одному повезёт.
И никак не пойму, я один или семеро нас.
Вдохновляет меня и смущает такой эпизод:
как Шопена мой дед заиграл на басовой струне
и сказал моей маме: «Мала ещё старших корить.
Я при Сталине пожил, а Сталин загнулся при мне.
Ради этого, деточка, стоило бросить курить».
Ничего не боялся с Трёхгорки мужик. Почему?
Потому ли, как думает мама, что в тридцать втором
ничего не бояться сказала цыганка ему.
Что случится с Иваном — не может случиться с Петром.
Озадачился дед: «Как известны тебе имена?!»
А цыганка за дверь, он вдогонку а дверь заперта.
И тюрьма и сума, а потом мировая война
мордовали Ивана, уча фатализму Петра.
Что печатными буквами писано нам на роду —
не умеет прочесть всероссийский народный Смирнов.
«Не беда, — говорит, навсегда попадая в беду, —
где-то должен быть выход». Ба-бах. До свиданья, Смирнов.
Я один на земле, до смешного один на земле.
Я стою как дурак, и стрекочут часы на руке.
«Береги свою голову в пепле, а ноги в тепле» —
я сберёг. Почему ж ты забыл обо мне, дураке?
Как юродствует внук, величаво немотствует дед.
Умирает пай-мальчик и розгу целует взасос.
Очертанья предмета надёжно скрывают предмет.
Вопрошает ответ, на вопрос отвечает вопрос.
1995
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Чешскому литератору Милану Кундере пришлось оправдываться — один из сотрудников чешского Института по изучению тоталитарных режимов обнаружил, что в 1950 году студент Кундера «перестукивался» с полицией, передает . 
