Безмерное самолюбие и самомнение не есть признак чувства собственного достоинства
(Федор Достоевский)
Мейнстрим
06.04.2011
Наследники Джонса наживутся на пороке
Наследники Джеймса Джонса вновь напрягли мускулы, решив выжать из творчества покойного американского писателя отнюдь не лишние деньги...
Потомкам нечего стыдится, особенно если речь идет о возможности лишний раз нажиться на чужом таланте. Ибо на то они и потомки, чтобы вволю тянуть живительные соки из генеалогического, так сказать, древа. Наследники Джеймса Джонса (1931–1978) вновь напрягли мускулы, решив выжать из творчества покойного американского писателя отнюдь не лишние деньги. Как сообщает со ссылкой на «The New York Times» новостная лента , они задумали впервые издать его роман «Отныне и вовек» в авторском варианте — со всеми «fuck» и упоминаниями гомосексуализма в славной армии США.
Для этого, например, восстановили эпизод, в которой солдат признается, что иногда оказывает богатым мужчинам сексуальные услуги за деньги. В еще одном восстановленном отрывке описывается расследование возможных случаев гомосексуализма в армии. Наверное, это характеризует упомянутую армию не лучшим образом, однако, по крайней мере, объясняет полное отсутствие моральных установок у американских военных эпоху войны во Вьетнаме, в дни «точечных» бомбардировок Белграда, во время интервенций в Афганистан и Ирак...
В авторской редакции роман «Отныне и вовек» появится в электронном виде вместе с некоторыми другими произведениями Джонса, причем одно из них, «To the End of the War», будет опубликовано впервые.
Дабы, подобно упомянутому солдату, не запятнать собственной репутации, наследники не преминули напомнить, что писатель противился цензурным купюрам: как ни вымарывай некоторые слова и темы из книг, они все равно прокрадутся в печать, пусть в другом романе и десятью годами позже, считал он. Говоря это, Джонс все же уступил цензуре, и в 1951 году его дебютный роман, был опубликован. Книга, показывающая глазами новобранца состояние американской армии накануне Пёрл-Харбора, имела шумный успех. Спустя год роман был отмечен Национальной книжной премией, а еще через год подвергся первой экранизации в Голливуде с Бертом Ланкастером и Фрэнком Синатрой. Фильм получил восемь Оскаров, в том числе как лучшая картина года.
«Korrespondent.net» отмечает, что в Харькове готовят к выходу в оригинальном варианте «Тихий Дон» Михаила Шолохова, который будет значительно отличаться от изданий советских времен.
Лукоморья больше нет, от дубов простыл и след.
Дуб годится на паркет, — так ведь нет:
Выходили из избы здоровенные жлобы,
Порубили те дубы на гробы.
Распрекрасно жить в домах на куриных на ногах,
Но явился всем на страх вертопрах!
Добрый молодец он был, ратный подвиг совершил —
Бабку-ведьму подпоил, дом спалил!
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Это только присказка —
Сказка впереди.
Здесь и вправду ходит кот, как направо — так поет,
Как налево — так загнет анекдот,
Но ученый сукин сын — цепь златую снес в торгсин,
И на выручку один — в магазин.
Как-то раз за божий дар получил он гонорар:
В Лукоморье перегар — на гектар.
Но хватил его удар. Чтоб избегнуть божьих кар,
Кот диктует про татар мемуар.
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Это только присказка —
Сказка впереди.
Тридцать три богатыря порешили, что зазря
Берегли они царя и моря.
Каждый взял себе надел, кур завел и там сидел
Охраняя свой удел не у дел.
Ободрав зеленый дуб, дядька ихний сделал сруб,
С окружающими туп стал и груб.
И ругался день-деньской бывший дядька их морской,
Хоть имел участок свой под Москвой.
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Это только присказка —
Сказка впереди.
А русалка — вот дела! — честь недолго берегла
И однажды, как смогла, родила.
Тридцать три же мужика — не желают знать сынка:
Пусть считается пока сын полка.
Как-то раз один колдун - врун, болтун и хохотун, —
Предложил ей, как знаток бабских струн:
Мол, русалка, все пойму и с дитем тебя возьму.
И пошла она к нему, как в тюрьму.
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Это только присказка —
Сказка впереди.
Бородатый Черномор, лукоморский первый вор —
Он давно Людмилу спер, ох, хитер!
Ловко пользуется, тать тем, что может он летать:
Зазеваешься — он хвать — и тикать!
А коверный самолет сдан в музей в запрошлый год —
Любознательный народ так и прет!
И без опаски старый хрыч баб ворует, хнычь не хнычь.
Ох, скорей ему накличь паралич!
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Это только присказка —
Сказка впереди.
Нету мочи, нету сил, — Леший как-то недопил,
Лешачиху свою бил и вопил:
– Дай рубля, прибью а то, я добытчик али кто?!
А не дашь — тогда пропью долото!
– Я ли ягод не носил? — снова Леший голосил.
– А коры по сколько кил приносил?
Надрывался издаля, все твоей забавы для,
Ты ж жалеешь мне рубля, ах ты тля!
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Это только присказка —
Сказка впереди.
И невиданных зверей, дичи всякой — нету ей.
Понаехало за ней егерей.
Так что, значит, не секрет: Лукоморья больше нет.
Все, о чем писал поэт, — это бред.
Ну-ка, расступись, тоска,
Душу мне не рань.
Раз уж это присказка —
Значит, дело дрянь.
1966
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Потомкам нечего стыдится, особенно если речь идет о возможности лишний раз нажиться на чужом таланте. Ибо на то они и потомки, чтобы вволю тянуть живительные соки из генеалогического, так сказать, древа. Наследники Джеймса Джонса (1931–1978) вновь напрягли мускулы, решив выжать из творчества покойного американского писателя отнюдь не лишние деньги. Как сообщает со ссылкой на «The New York Times» новостная лента , они задумали впервые издать его роман «Отныне и вовек» в авторском варианте — со всеми «fuck» и упоминаниями гомосексуализма в славной армии США. 
