Пока философы спорят, что является главным - добродетель или наслаждение, ищи средства обладать и тем, и другим
(Фрэнсис Бэкон)
Мейнстрим
21.09.2008
В Лондоне открылась культурная аптека
Проект «Школа жизни» предлагает услуги книготерапевтов-консультантов, составляющих план чтения в зависимости от потребностей клиентов…
Британский проект «Школа жизни» («The School of Life») предлагает всем желающим услуги книготерапевтов-консультантов, составляющих план чтения в зависимости от потребностей клиентов. Детальная рекомендация стоит 35 фунтов (63 доллара), столько же стоит консультация по приучению детей к чтению. Длительное (рассчитанное на пять месяцев) «лечение» обойдется уже в 50 фунтов.
На сайте проекта приводятся примеры запросов, на которые рассчитывают книготерапевты. Например, состоятельному человеку, который думает, что переживает кризис среднего возраста, для уточнения диагноза рекомендованы «Великий Гэтсби» Фрэнсиса Скотта Фицджеральда, «Хроники заводной птицы» Харуки Мураками, «Хендерсон, король дождя» Сола Беллоу и «Колокол» Айрис Мердок. Родителям юноши-гея советуют почитать повести из цикла «Городские истории» Армистида Мопина или «Мандолину капитана Корелли» Луи де Берньера. Даме, которая хочет подарить книги выходящей замуж подруге, категорически не советуют «Мадам Бовари», «Анну Каренину» или любой из романов Томаса Харди, зато рекомендуют «Жену путешественника во времени» Одри Ниффенеггер или «Джазовые духи» Тома Роббинса.
Софи Ховарт, основательница проекта и владелица его штаб-квартиры — книжного магазина в центре Лондона — называет свое детище «культурной аптекой». Ховарт, как пишет «The Independent», в прошлом была куратором общественных программ в галерее «Tate Modern». В проекте «The School of Life» предлагают другие, не только книжные, виды терапии: путешествия, кулинарные курсы, консультации психолога или экспертов в разных областях человеческой деятельности — от нанотехнологий до классической музыки.
Словно пятна на белой рубахе,
проступали похмельные страхи,
да поглядывал косо таксист.
И химичил чего-то такое,
и почёсывал ухо тугое,
и себе говорил я «окстись».
Ты славянскими бреднями бредишь,
ты домой непременно доедешь,
он не призрак, не смерти, никто.
Молчаливый работник приварка,
он по жизни из пятого парка,
обыватель, водитель авто.
Заклиная мятущийся разум,
зарекался я тополем, вязом,
овощным, продуктовым, — трясло, —
ослепительным небом на вырост.
Бог не фраер, не выдаст, не выдаст.
И какое сегодня число?
Ничего-то три дня не узнает,
на четвёртый в слезах опознает,
ну а юная мисс между тем,
проезжая по острову в кэбе,
заприметит явление в небе:
кто-то в шашечках весь пролетел.
2
Усыпала платформу лузгой,
удушала духами «Кармен»,
на один вдохновляла другой
с перекрёстною рифмой катрен.
Я боюсь, она скажет в конце:
своего ты стыдился лица,
как писал — изменялся в лице.
Так меняется у мертвеца.
То во образе дивного сна
Амстердам, и Стокгольм, и Брюссель
то бессонница, Танька одна,
лесопарковой зоны газель.
Шутки ради носила манок,
поцелуй — говорила — сюда.
В коридоре бесился щенок,
но гулять не спешили с утра.
Да и дружба была хороша,
то не спички гремят в коробке —
то шуршит в коробке анаша
камышом на волшебной реке.
Удалось. И не надо му-му.
Сдачи тоже не надо. Сбылось.
Непостижное, в общем, уму.
Пролетевшее, в общем, насквозь.
3
Говори, не тушуйся, о главном:
о бретельке на тонком плече,
поведенье замка своенравном,
заточённом под коврик ключе.
Дверь откроется — и на паркете,
растекаясь, рябит светотень,
на жестянке, на стоптанной кеде.
Лень прибраться и выбросить лень.
Ты не знала, как это по-русски.
На коленях держала словарь.
Чай вприкуску. На этой «прикуске»
осторожно, язык не сломай.
Воспалённые взгляды туземца.
Танцы-шманцы, бретелька, плечо.
Но не надо до самого сердца.
Осторожно, не поздно ещё.
Будьте бдительны, юная леди.
Образумься, дитя пустырей.
На рассказ о счастливом билете
есть у Бога рассказ постарей.
Но, обнявшись над невским гранитом,
эти двое стоят дотемна.
И матрёшка с пятном знаменитым
на Арбате приобретена.
4
«Интурист», телеграф, жилой
дом по левую — Боже мой —
руку. Лестничный марш, ступень
за ступенью... Куда теперь?
Что нам лестничный марш поёт?
То, что лестничный всё пролёт.
Это можно истолковать
в смысле «стоит ли тосковать?».
И ещё. У Никитских врат
сто на брата — и чёрт не брат,
под охраною всех властей
странный дом из одних гостей.
Здесь проездом томился Блок,
а на память — хоть шерсти клок.
Заключим его в медальон,
до отбитых краёв дольём.
Боже правый, своим перстом
эти крыши пометь крестом,
аки крыши госпиталей.
В день назначенный пожалей.
5
Через сиваш моей памяти, через
кофе столовский и чай бочковой,
через по кругу запущенный херес
в дебрях черёмухи у кольцевой,
«Баней» Толстого разбуженный эрос,
выбор профессии, путь роковой.
Тех ещё виршей первейшую читку,
страшный народ — борода к бороде,
слух напрягающий. Небо с овчинку,
сомнамбулический ход по воде.
Через погост раскусивших начинку.
Далее, как говорится, везде.
Знаешь, пока все носились со мною,
мне предносилось виденье твоё.
Вот я на вороте пятна замою,
переменю торопливо бельё.
Радуйся — ангел стоит за спиною!
Но почему опершись на копьё?
1991
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.