Первое, что узнаешь в жизни, — это что ты дурак. Последнее, что узнаешь, — это что ты все тот же дурак
(Рэй Брэдбери)
Авторское Я
04.03.2018Algiz: Всю жизнь кочую, как дикий скиф
«Лучший способ вернуть себя к жизни — свежесотворенная глупость...»
.jpg)
pesnya: В самом деле, почему именно Лис? Чью мудрость он воплощает?
— «Огромная русская суша. Баул в стариковской руке», — первое, что вспомнилось, когда он мне встретился в сети. Очень легко возник мостик от Гандлевского к Достоевскому, картинка обрела содержание, потом приснилась. Мне кажется, Лис воплощает не столько мудрость, сколько обретение мудрости, это процесс, а не итог. Потому и зацепил, что не угомонился, уходящий, проигравший, потерявший все, кроме самого себя и вечности на горизонте.
Кэт: Шампанское? Вермут? Коньяк? Или? Торт? Мясо? Рыба? Любите ли принимать гостей? Долгие разговоры по душам? Гитара, рояль, губная гармошка?
— Коньяк, рыба, гитара, гости — решительное и радостное «да!» Долгие разговоры по душам в последние годы чаще случаются в Агенте.
Кэт: Общение — это танго? Или труд?
— Иногда трудное танго, иногда — азартная дуэль, временами — шахматная партия, временами — оперная, чаще всего — игра в бисер, отношения душ, молчание, в котором больше тишины, чем немоты. Не всегда отдых, но ни в коем случае не труд.
Rosa: Что вы делаете, когда плохо и нет сил жить?
— Чаще всего делаю глупости. Самый лучший способ вернуть себя к жизни — свежесотворенная глупость. От злости на себя сил прибавляется немеряно, становится не просто плохо, а просто невыносимо, открываются скрытые резервы, минус на минус дает созидательный плюс.
pesnya: Надо ли бороться с внутренними демонами?
— Вот когда человек начинает с чем-то в себе бороться, его внутренний мир становится внутренней войной. Потом придется бороться с войной, зачем это нужно? Демон, он ведь бывший ангел, падший или павший, но прошлое его совсем не темно, скорее, наоборот. Демонов нужно собирать в кружок и читать им на ночь 121-й сонет Шекспира, пусть проникаются, и свет во тьме светит. Главное, отчетливо видеть демонов и не кормить их собственной душой. Пусть питаются Шекспиром.
pesnya: А от чего бывает страшно? Почему? Как с этим бороться?
— От страха за близких и любимых, от мыслей о смерти, от ожидания боли, которая неизбежна, от чувства собственного бессилия... вообще от страха бывает очень страшно! У меня есть три совершенно дэбильных фобии — панически боюсь лилипутов, своих фотографий и насекомых. Кто бы еще объяснил — почему. Скорее всего, потому что я не бог и не амеба.
Бороться точно не нужно. Мне кажется, страхи, они своего рода ночные сторожа, у них такая работа — охранять каналы, по которым уходит негатив. Так бывает — у человека невроз, фобия, тик, заикание... он лечится психотерапевтами, бабками, экстрасенсами, борется, побеждает. И вскоре помирает от сволочной и скоротечной язвы, которой вроде никогда и не было. Психика — часть физиологии, все взаимосвязано, и любой психический выверт — следствие каких-то физиологических процессов, своего рода компенсация или защита.
Rosa: Бывают ли для вас ситуации «пан или пропал»? Что есть для вас Выбор?
— Часто я эти ситуации сама и создаю, вот же что получается. Потому что азартна и неуемна. Выбор для меня, скорее, печальная необходимость, обидное ограничение. Если бы была такая возможность, я бы всегда выбирала сад расходящихся тропок, где бьются все варианты. Меня привлекает то, что создатели компьютерных игр называют реиграбельностью. Но, поскольку это неосуществимо, я чаще всего отхожу в сторону, слегка притормаживаю, что ли, предоставляя жизни и судьбе сделать выбор за меня, повернуть в нужную сторону, подать нужный знак.
Кот: Что такое свобода?
— Свобода как цель, то, чего все мы очень хотим, свобода как способ — то, чего не менее сильно боимся. Именно двойственность делает свободу товаром, спрос на который есть всегда. За кратковременное ощущение свободы мы готовы дорого платить, возможность свободно мыслить, действовать, принимать решения, выбирать, любить связана с ответственностью, этим и внушает страх.
Кот: Лучшая и худшая черта в человеке.
— Лучшая — великодушие, как сумма самых лучших и благородных, худшая — низость, соответственно той же формуле.
.jpg)
Кот: Ваши любимые писатели и поэты.
— Достоевский, Чехов, Бунин, Набоков, Булгаков, Платонов, Стругацкие, Пелевин. Пушкин, Блок, Бродский, Летов. С переводной литературой сложнее, надо было в свое время учить языки и читать подлинники. Но очень близки и любимы Ремарк, Гессе, Моруа, Кафка, Маркес, Майринк, Буковски, Лавкрафт.
Кэт: «Висит на кончике пера решающее слово...». С чего началась для вас поэзия? И с кого?
— Первое, что помню, «Плакала Саша, как лес вырубали...». И пушкинскую сказку о мертвой царевне. Царевна снилась — в сияющем гробу вместе со страшным словом «нора». Нора притягивала — такой косматый ужас, в который падаешь долго и медленно. «В той норе во тьме печальной гроб качается хрустальный...» — это было какое-то мое отдельное жуткое счастье — забраться в палисадниковую сирень и бормотать в упоении — «есть высокая гора, в ней глубокая нора...» — гора и нора — до мурашек в позвоночнике и нездешнего озноба. Были еще этикетки, надписи на банках и коробках. Я тащила книги за стол, взрослые книги отнимали, от обиды начинала читать все, что видела вокруг, сначала в правильную сторону, потом — в наоборотную. Являлись причудливые виденья. Рахас — такой героический зверь, Аякс Набук Авлах — восточное чудище вроде дракона, Икинярп — птичка в ярких пёрушках, вот до сих пор же всех помню! Самая любимая была — Акнела Далокош, которая со временем превратилась в Акнелку Далокошку, девочку-кошку, ее можно было взять с собой на улицу, в игры и приключения. Придумывала всякие истории, которые не столько рифмовались, сколько мычались-напевались, ритмически организовывались, что ли... такая была тайная любимая игра.
Кэт: Вы много читаете?
— Да, читаю много, и сейчас, и раньше, всегда несколько разных книг, вперемешку. Книжной девочкой никогда не была, в облаках не витала, скорее наоборот, я очень земной, рациональный человек, но в книги всегда ударялась, как в бега. Может быть, интуитивно понимала, что без книг душа усохнет от прагматизма.
marko: Влияют ли на ваше восприятие творчества того или иного автора особенности его личности? Скажем, скандальные поступки, политические убеждения и т. п. (Ну вот, к примеру, я слышал, что в Израиле негласно считается дурным тоном слушать музыку Вагнера, поскольку ее уважал и использовал Сами-Знаете-Кто...)
— Конечно, влияют. Но если эти убеждения или поступки не продиктованы конъюнктурой, я не стану их судить или осуждать. Антисемитизм отвратителен, но антисемитизм Достоевского я принимаю спокойно, потому что он всего лишь крохотная часть огромного мира писателя. Безусловно, это подполье гения, сырой погреб, пыльный чулан, какой-то пятый угол и лучше бы его не было вовсе. То же самое с Булгаковым, которого одно время просто загрызть пытались за пьесу «Батум». «Ах, зачем-зачем милейший Михаил Афанасьевич написал эту неудачную пьесу о Сталине...». За шкафом он ее написал. Захотелось написать, взял — и написал. И разрешения не спросил у пигмея-потомка. Достаточно почитать дневники Елены Сергеевны, чтобы понять — никакими шкурными интересами Булгаков никогда не мотивировался. Да, прозвучало слово «самопредательство», но это его личный счет к себе, излишне строгий и суровый. Гамсуна тоже читаю с удовольствием, отличная проза, плотная, фактурная, очень яркая. Отношения автора с Гитлером, их ссоры и примирения, по-моему, личное дело Гамсуна. Талантливый писатель имеет право на интерес к любому жизненному явлению, а пограничные состояния психики, наверное, особенно любопытны. И это можно понять и принять.
.jpg)
ole: Лора, у меня создалось впечатление, что у вас жизнь на чемоданах. Расскажите о ваших дорогах. Есть ли место, где вы хотели бы жить постоянно? Где оно? И почему.
— Верно, всю жизнь кочую, как дикий скиф. Сейчас уже близка к оседлости, но зарекаться опасаюсь и не хочу. О дорогах можно рассказывать бесконечно, хочется о них писать, пытаюсь, получается как-то блекло, «криво, косо, безобразно», память о прошлом намного ярче и вкуснее того, что я пробую передать словами. Сейчас хочется жить в какой-нибудь малолюдной глуши. Отращивать хвост, питаться акридами и диким медом, «лечь под сосной и немножко повыть»... вместе с Сашей Черным. Разлюбила мегаполисы, шум-гам, рок-концерты... Не разлюбливается только Петербург, мне иногда кажется, что я сама его построила... вместе с императором Петром. Но жить там постоянно не пробовала, трудно сказать, что бы из этого получилось.
ArinaPP: Вы мне очень нравитесь, ваша личность через стихи. Может быть я фантазирую, но у вас должна быть очень интересная работа и очень наполненная жизнь?
— Арина, спасибо! Симпатия наша взаимна, я это чувствую с самого начала, с первых дней своих на Решке. И работа, и жизнь интересные, верно, но теперь это все больше уходит в прошлое, стара собака становится )) Наступает пора мемуара... хорошее начало стиха, правда? )
tamika25: Интересно узнать, в какой семье ты росла, кто твои родители и как они повлияли на становление твоей личности. Чем для тебя была школа: мучением или радостью познания? Какой был любимый предмет? Любимый учитель? Свершилось ли то, о чем мечтала в детстве? Когда стали появляться на свет твои первые стихи? И еще: какая твоя основная профессия и что она дала тебе для творчества? Что для тебя значит любовь? Она вообще есть или люди выдумали ее, чтобы обозначить душевную привязанность к чему-либо (кому-либо)?
— Мне всегда трудно говорить о личном. Это в первую очередь связано именно с семьей. Самая первая и самая главная семейная установка — никогда никому ничего не рассказывать о себе и близких. Тотальная закрытость как основа бытия. А бытие было пестрым, неоднозначным, разноплановым, очень интересным и даже загадочным. О нем пел Высоцкий: «мои — без вести павшие, твои — безвинно севшие». Конечно, взрослые многое скрывали, конечно, я о многом догадывалась. Окончательная ясность пришла только с перестройкой, вопросы оформились, но их уже некому было адресовать, семьи после смерти папы в общем-то уже не существовало. Родители никогда не были фрондерами, отчетливо помню какой-то праздник, скорее всего «октябрьскую», парад в телевизоре, веселая мама говорит веселому папе: «Лорка вырастет и будет жить при коммунизме». Они в это верили, как в «Отче наш». И беды, обрушившиеся на старшее поколение, на моих дедушек (которых не видела) и бабушек (с которыми жила), почему-то не разрушали эту веру. Спросить бы сейчас — почему? Противоречивость и парадоксальность того времени на меня повлияла сильнее всего. Сочетание публичного казенного пафоса и привычного бытового антикоммунизма заставляло думать и задумываться.
В школе по-настоящему брала в полон только математика, все остальное было, скорее, забавой, чем занятием, училась легко. В старших уже классах появился черный «кожаный» плащ, прозвище Комиссар и интерес к рок-музыке. По этим деталям можно угадать характер. В итоге к окончанию школы я сделалась законченной антисоветчицей и отъявленной революционэркой. Очень хотелось переделать мир, разрушить до основанья, изменить и перестроить. А тут и перестройка грянула как по заказу. Если бы лет десять назад кто-то сказал мне, что я буду ностальгировать по стране советов, это вызвало бы искренний смех. Но — ностальгирую, удивляя саму себя. Центр этой ностальгии, ее болевая точка опять же семья, в которой деды — жертвы людоедской эпохи, отцы — соучастники «оттепели» плавно переходящей в «застой», а мы, «перестройщики», как нетопыри, зависли в пустоте с пустыми руками, потому что то, к чему мы пришли ничуть не лучше того, от чего мы ушли, это факт. И факт этот еще нужно осмыслить и принять.
Мечты не сбылись. В детстве хотелось стать лесником, космонавтом и путешественницей. Планировалось спасать зверей и деревья, лететь на Марс и исследовать Африку. Лесником не стала, в космонавты не взяли, в Африке не была ни разу. Придется реинкарнироваться и все начинать сначала...
Первый стих случился в начальной школе. Втихаря от взрослых обчиталась роман-газетой (мутно-коричневая обложка, фотография автора, черный шрифт — Харпер Ли. Убить пересмешника) и прониклась могучей жалостью к американским неграм. Сочинила строчек восемь про Анжелу Дэвис и сдуру отправила в «Пионерскую правду». Стишок напечатали, присовокупив к нему имя, фамилию, место обитания, школу и класс. В тогдашней нераскрашенной провинции эффект был такой как будто мне дали Нобелевскую премию. Разумеется, нагрянула «тетя маня», нос я задрала до неба и страшно самовозвеличилась, сочиняя дурацкие вирши для школьных стенгазет. Но как-то очень скоро поняла, что быть поэтою совсем не интересно и очень хлопотно, наступила себе на все и умолкла.
Лет в 16 произошел рецидив, меня занесло в литстудию. Стыдно сейчас вспоминать, я строчила, как швейная машинка — оды, басни, баллады, поэмы... буйный припадок графомании затянулся года на два. Руководил студией непризнанный гений, пьющий и диссидентствующий. Естественно, во всех его бедах была виновата «проклятая страна». Именно он и сумел мне объяснить, что литература, она такой разборчивый дьявол, который душу частями не покупает, берет все сразу, ничего не обещая взамен, — «иди домой и ничего не жди»... В итоге я торжественно сожгла всю свою писанину и зареклась навеки. Ничего, конечно, не вышло, потому что периодически накрывает до сих пор. Все понимаю, справится с собой не могу. Бросить курить было намного легче.
О любви. Вообще-то, ее существование — юридически доказанный факт, потому что за убийство на почве ревности значительно снижается срок наказания. Юристы народ сухой, черствый и ни разу не сентиментальный, но даже они принимают как данность чувство, которое нельзя предъявить в судебном слушании, как вещдок, которое не может быть ни прямой, ни косвенной уликой. Значит, любовь не просто существует, она существует в правовом поле, о как!
А вот душевная привязанность мне кажется, скорее, антиподом любви или ее антидотом. Хочешь разлюбить кого-нибудь — привяжи его к себе, посади в будку из чувств и дай команду «охранять». Но это только мое ощущение и видение. Мне очень нравится фраза Дюрренматта: «Нет такого абсурда, который не был бы возможен в отношениях мужчины и женщины». Абсурд и делает любовь бесконечно интересной и вечно живой, она всегда разная, всегда неожиданная и непредсказуемая. И только любовью можно оправдать присутствие нас, человеков на планете, все остальное сотворенное людьми в природе — погибельный вред, бессмысленный и беспощадный.
LiSur: Какие авторы актуальны в данный момент? Что хочется перечитать? Тема детства, к которой ты постоянно возвращаешься: что значит она для тебя?
— Минувшим летом перечитала «Ворошиловград» Жадана, окончательно поняла, что это мой автор, его стихи и проза мне нужны в полном объеме. Вообще, украинская литература сейчас актуальна. Видимо, люди, живущие между Чернобылем и гражданской войной, острее воспринимают реальность, резонируют пронзительнее и правдивее, потому что «не бывает атеистов в окопах под огнем». Недавно дочитала новый роман Пелевина, совершенно не похожий на все предыдущие, но очень пелевинский, многослойный, грустно-ироничный. Теперь возьмусь за «Интернат» того же Жадана. Перечитывать хочется Бродского и Бунина, переслушивать — Пикник, ГО, ДДТ, Янку и Умку.
Детство — потерянный рай, воля, безусловное счастье быть, чистое яркое пламя, не обжигающее, целительное. Мое детство просто рано закончилось — деревенской бабушки не стало, когда мне было семь, папы — девять. Дальше началось взросление, беззаботность ушла и не вернулась.
.jpg)
Rosa: Какова она — Книга, изменившая вашу жизнь?
— «Мастер и Маргарита». Есть такой термин — «эффект двойного прочтения». Существует как бы золотая полка в литературе, книги, с которыми должна вырасти душа. Вторгаясь в подростковом возрасте в Достоевского, мы вряд ли понимаем все его лабиринты и бездны, но взрослея и перечитывая, получаем больше, глубина и интенсивность переживаний увеличивается. От моих 15-ти до моих 25-ти «Мастер...» был самой значимой для меня книгой.
Тим: Лора, как вы воспринимаете чужие стихи? Вернее, чем — сердцем или разумом? Существуют ли у вас личные критерии, по которым вы можете с уверенностью сказать, что тот или иной стих является сильным, а другой — слабым? Каковы они? Техническая (назовем ее ремесленной в хорошем смысле этого слова) составляющая играет важную или же не очень роль в подобных заключениях?
— Трудно разделить в этом случае сердце и разум. Есть же эмоциональный интеллект, наверное, с его помощью мы и воспринимаем стихи.
Мне всего нужнее в стихах какой-то внутренний гул и присутствие воздуха, ритм и звук, энергетика. Это летовские «семь шагов за горизонт», «шорохи слов», расширение смыслов, наполненность и легкость в сочетании с математической выверенностью конструкции. Трудно сформулировать точно, слов не хватает. «Онегина воздушная громада как облако стояла надо мной» — лучше ААА не скажешь. Строчки Мандельштама, о которых я выше упоминала, это черт знает что такое, какая-то древняя магия, волшебство. Не понимая истинного смысла, я их сама себе бормотала несметное количество раз и лет — почему? неизвестно. Вот эта завороженность, заговоренность, власть ритма и звука, не столько слов, сколько их оттенков, переливов и перекличек, которые тянут в себя, как в омут, это шаманство, по-моему, и есть поэзия самого высокого уровня.
Мне кажутся слабыми неряшливые стихи, которые сам автор, кажется, не удосужился внимательно перечитать. Может, это смешно, но я уверена, что все мы на самом деле «отвечаем за базар», к словам нельзя относится небрежно, они за себя мстят. Соблазн, который скрывается в стихосложении, сейчас привел к засилью стихоширпотреба, пишут все, пишут легко, много и с удовольствием, на Стихиру заходить уже страшно, но все равно же пишут. По-моему, это связано с клиповым мышлением, с тем, что ментального дыхания авторов хватает только на короткие дистанции и облегченные смыслы, эмоции не успевают стать чувствами, их быстренько фиксируют и выкладывают, как фотки в фейсбук. Потому и техника, и филигранность становятся ненужными, лишними. Бесконечный словесный секс без любви, от которого не рождаются дети.
Тим: Собственные стихи... Как они родятся? Отчего / от чего? А когда рождаются, насколько этот процесс для вас болезненный? Или же наоборот — он для вас сродни анестезии?
— Я не ощущаю себя ни поэтом, ни поэтессой, меня никогда не посещало вдохновение, никто мне ничего не диктовал сверху. Мой случай — от начитанности, от привычки именно таким способом постигать мир и выражать себя. Стихи просто снятся, иногда снятся настырно и нагло, иногда тихо шелестят в полуяви, полусне, это побочный продукт деятельности мозга. Болезненности никогда не ощущала, это скорее утомительно, хочется порой возопить: прочь из моей головы! — мешает словомешалка, реально мешает жить. Иногда посещает этакая эйфория — ай, да Пушкин! — но по прошествии пары дней выясняется, что Пушкина в новонаписанном ни разу не ночевало, а сукин сын, конечно, тут как тут, и с этим нужно что-то делать. Почему-то так у меня всегда происходит — если впустила стиш в жизнь, не вытолкала, не забыла, он уже в своем праве, требует себя исправить, выправить, вырастить, поставить на крыло. Если удается услышать все, или кажется, что получилось и закончилось, — вот это, конечно, радость и невероятный кайф. Очень, к сожалению, редкий. Все время хочется переписать, исправить, улучшить уже сотворенное.
.jpg)
ole: Вы очень позитивный человек. Даже глядя на ваш ник, хочется улыбаться. А есть вещи, способные вас разозлить? Какие? Вы — лето, осень, зима или весна?
— Скорее, я фаталистка, верю в судьбу, в удачу, в то, что интуиция — сестра информации. Долго страдать точно не расположена, легко переключаюсь. Злюсь, действительно, редко... сейчас. Наверное, израсходовала ресурс... Раздражаюсь, к сожалению, часто. Сильнее всего раздражает мелкотравчатость человеков, женское бабство, мужское мужланство. Крупный подлец — явление штучное, редкое, местами даже любопытное. А вот мелкое козлячество иных двуногих бесит, как таежный гнус. Принимать его как неизбежное зло я так и не научилась. По цветотипу — осень.
Volcha: Как вы, осенние, родившись в депрессняковое время года, умудряетесь выживать?
— Родилась-то я летом, между Пушкиным и Решеторией. Но ощущаю себя осенней, люблю «индейское лето», сентябрьский карнавал, сумерки октября. При этом большинство моих ноябрей прожито под девизом «найти шнурок и мыло», это месяц депрессивного ничегонехотения. Может быть, именно контрастность и непредсказуемость осени притягивает сильнее всего и выживать помогает она же.
Volcha: Где начало начал и конец концов, в конце концов? Как выглядит муза не совсем человеческого образа-ника интервьюируемой? Из чего же сделаны наши девчонки и сама Алгиз? Какие самые-самые первые впечатления помнятся? Напечатали ли они свою лапу на всю последующую ленту жизни? Что у нас плохого/хорошего?
— В детстве, конечно же, всё там — и начала, и финалы, и ответы. Муза, если она вообще у меня есть, определенно нечеловеческий лик. Символ, знак, иероглиф. Или цифра семь, самая значительная и важная в судьбе. В одной из любимых книжек моего детства старый дворецкий говорит молодому джентльмену: понаблюдайте в течение пары часов за своей женой, если за это время она не выскажет ни одного противоречия, помоги вам бог, вы женились на чудовище!.. И девчонки, и женщины, и сама Алгиз сотворены из противоречий, ибо мы не чудовища.
Самые первые впечатления: на черном фоне маленькое ярко-желтое чадо раскачивает плетеную качалку... запах краски... теплое дерево... цыплячий восторг бытия... Взрослые уверяли, что помнить этот эпизод я не могу — чаду не было года, но все остальное точно было — покрасили печь в доме (черное), надели новую кофточку (желтое), посадили в качалку, которую я же потом и сокрушила, качалка была фамильная и ветхая, а я — здоровая и буйная. Через много лет в реанимации витальность этой мелкой поскакушки вынула меня из клинической смерти. На поскакушку, правда, сыпался густой снег, но, как я потом поняла, белые халаты докторов, которые вокруг меня прыгали, наложились на картинку из младенчества. Такая получилась лапа на ленте жизни. Наверное, подкорка фиксирует подобные эпизоды с каким-то дальним прицелом и расчетом.
Хорошего много. Решетория отлично структурирована, очень комфортна функционально, она, если можно так сказать о сайте, прекрасно выглядит — у меня всегда возникает ощущение, что я держу в руках прекрасно изданную книгу небольшого формата, но значительного содержания. Даже легкую шероховатость бумаги как будто чувствую. В последнее время часто ныряю в глубины, в прошлое сайта, там тоже много интересного.
В настоящем беспокоит прежде всего шорт. Я и сама стала бояться номинировать — слишком долго набирается нужное количество номинаций, и автор может, что называется, перегореть и я могу забыть, отвлечься на что-то другое и подвести номинанта. Наверное, не я одна так поступаю. А ведь и авторов интересных в ленте достаточно, и качественных текстов много. Очень не хватает обсуждений в шорте, конфликта в хорошем смысле. Ристалища не хватает, в этом проекте был драйв и творческий нерв.
LiSur: Выше Волча высказалсь о нас, осенних выживальцах (хотя ты летняя). Ну прекрасное же время года, согласись? И была ли в твоей жизни личная Болдинская осень?
— Соглашаюсь! Болдинской осени не было, бог миловал. Мне кажется, она бы меня просто раздавила, как гусеницу.
Volcha: Где самое лучшее место на Земле? Рай есть? (А если найду?) Есть ли самое худшее место или это зависит от обстоятельств? На ваш взгляд, почему уходят авторы? Это личное, общественное, временное (нужное озвучить)?
— «Рай — это место, где Пушкин читает Толстого...». Кушнеровский вариант рая меня абсолютно устраивает. Самое худшее место — там, где толпа. Утратившая разум, чувство реальности, управление, она способна любое пространство превратить в кромешный ад.
Авторы и приходят, и уходят по одной причине — ищут своих. Любой автор — это монолог, стремящийся стать диалогом, он надеется быть услышанным, понятым. Если не возникает обратной связи, контакта, автор, разумеется, не видит смысла в своем присутствии на сайте. Грустно то, что авторы друг другу не особенно интересны, это тревожный сигнал исчерпанности. Общественная составляющая тоже присутствует, да. Мы вернулись в эпоху застоя, Рунет обмелел, в нем как-то стало малолюдно в последние годы. Конечно, хочется верить, что происходящее временно и обратимо.
Tanka: Где тебе свободнее думается — в реале или в инете? где легче высказаться? почему/зачем надо рифмовать слова и выкладывать их для незнакомых людей? важны ли для тебя читающие тебя? проза или рифма — что сложнее, что важнее? хвала или хула — что сильнее возбуждает и заставляет «взяться за перо»?
— Думается легче, конечно же, в реале — в лесу, в дороге, в любимом кресле. Высказаться легче и проще в вирте, он, бедолага, все и всех нас стерпит и, как удав, переварит. Это еще и удобно — те, кому интересно, сами придут и прочтут, захотят — отзовутся, не захотят, так по крайней мере знаешь, что никого не пытался «душить трагедией в углу». Потому и публикуемся, я думаю. Читающие очень важны. Я каждого комментатора обязательно читаю в ответ, ищу какие-то точки соприкосновения. Пытаюсь понять, это сиюминутная реакция, настроение или понимание, мне вообще интересны другие, не я, те, кто думает, видит, слышит иначе.
Проза и важнее, и сложнее. Стихи пишут себя сами, мы их слушаем, улавливаем, пытаемся найти окончательную ясность, верную тональность. Иногда просто складываем слова в строчки, графоманим. Но и в том, и в другом случае ритмическая основа помогает как бы «проявить» стих, его очертания просвечивают, их видишь внутренним зрением.
Проза предполагает роскошь излишества, она громаднее, ее ритмы и мелодичность намного сложнее. Набоковские «Другие берега» можно легко перевести в формат небольшого стихотворения, только все самое лучшее безвозвратно исчезнет, самые тонкие читательские ощущения утратятся.
Критика, конечно, содержательнее, даже самая злая и категоричная. Это всегда другой ракурс, возможность эксперимента, иной путь. А вдруг он интереснее моего? Но я, разумеется, мурмурлычу от радости, если хвалят.
ChurA: Что бы вам хотелось? Вот сейчас, сию минуту? (только не отшучиваться!)
— Сию минуту — весны, сырого воздуха, синевы небесной, свободы и подпаленного шашлыка. Даже запах пришел смущать мне душу и желудок.
pesnya: Ну, все. Закрыто до ответов. Мои традиционные: лучший вопрос и кто следующий!?
— Лучший — вопрос Кота о свободе, я все еще ищу на него ответ. Следующий — Аркадий.
Спасибо всем за интересные вопросы и внимание!
Автор: Татьяна ПРОСКУРИНА (pesnya)| ← Предыдущая | Следующая → |
20.08.2017 |
Читайте в этом же разделе:
20.08.2017 Арина: Я ведь всякая
20.03.2017 Мыша: Про все остальное я уже знаю
10.09.2016 Влад Пеньков: Я — Пятый элемент
11.04.2016 Лариса Луканева: Расставаться легко
26.10.2015 Линк: Компромисс не для нас
Комментарии
| 05.03.2018 08:07 | Katrin Дождалась с некоторым волнением. |
| 05.03.2018 16:15 | Песня читаю снова с удовольствием) |
| 06.03.2018 21:25 | tamika25 Отличное интервью. Лора, ты удивительная! :) |
| 07.03.2018 23:05 | ole Интересное интервью. Реально, не оторваться. Несмотря на то, что тайны не раскрыла (иначе они не были бы тайнами), близко не подпустила (да и с какого перепуга), тем не менее, выстраивается образ живого и живущего человека. |
| 08.03.2018 19:27 | Algiz Спасибо всем за внимание к моей открыто-скрытной персоне! ) |
| 08.03.2018 19:30 | Algiz Картинки - аховые все! Особенно та, которая - между Пушкиным и Решкой, унесла, повесю в кабинете и будет у меня Котомуза ))) |
| 08.03.2018 22:23 | SukinKot Да, интересное. Кстати, страх перед насекомыми объясняется тем, что женщина - мать и хранительница очага. Соответственно, ее природа восстает против того, что может разносить инфекцию и представлять опасность для потомства. Так что это совершенно нормальная вещь. В собственных фотографиях можно увидеть зеркала с застывшими отражениями - что-то мистическое, а потому пугающее. Ну и потом, кому хочется встречаться с самим собой? Про лилипутов не знаю. Возможно, детские страхи. |
| 08.03.2018 23:51 | marko Котомуза лично мне мое же состояние напомнила, когда я пополуночи пытаюсь новостюшки рерайтить в полубессознательном состоянии :) Спасибо, Лора, тырвью действительно вышло настоящим. Ну... я, к примеру, почувствовал некоторое душевное родство. А что не открылось, так об том просто не было спрошено. |
| 09.03.2018 20:06 | Volcha Отличное тырвью - как будто вживую поговорили. |
| 09.03.2018 23:09 | Algiz О разнесении инфекции - интересно и неожиданно, никогда с этим не связывала своё паникёрство ) Вообще, страхи - они такие маркеры, красные флажки своего рода... и бороться не стоит, и внутрь загонять не надо, пусть будут... на трассе жизни ) |
| 10.03.2018 00:15 | SukinKot Страх хорош, как это ни банально звучит, когда приносит пользу. То же самое с верностью себе. Не все в детстве было хорошо (по крайней мере в моем), думаю и в вашем то же самое. |
| 10.03.2018 12:34 | Katrin Интересная теория про боязнь насекомых, Сергей. Буду её озвучивать, когда надо). |
| 10.03.2018 22:20 | SukinKot Мне с насекомыми больше повезло, я их не боялся. Кстати, мне отец внушал, что электричество опасно, что нельзя лезть в розетку. Но я ведь не боюсь ни розеток, ни проводов. А вот страх, который глубоко, генетически заложен, иррационален. Как пример, страх перед змеями. Вот я почему-то не боюсь змей, может предки жили там, где их было мало. То есть если я знаю, что змея не опасна, то мне все равно. А есть люди, который паникуют при виде ужа, прекрасно зная, что это уж и что у него нет яда. Просто сам вид внушает ужас. |
| 10.03.2018 22:21 | SukinKot Хорошо получилось: вид ужа внушает ужас) |
| 11.03.2018 17:20 | mysha Я тоже поставила себе в планы прочитать "Интернат" Жадана. На украинском. |
| 12.03.2018 20:34 | Algiz Завидую ) Это - Мыше, потому что украинского не знаю, ушами все понимаю, читать - не, не могу. А недоверие к переводам мучает всю жизнь почему-то ) Но читать Жадана все равно буду по русски ) |
| 13.03.2018 05:40 | mysha Лора, вряд ли это можно назвать знанием языка. Просто в своё время хотела некоторые вещи понять и нахваталась поверхностных навыков чтения. На слух вообще могу ничего не разобрать - негде регулярно нахватываться.))) Скажем так - я упражняюсь. Я в этом году прочла одну прозаическую книгу на украинском в 200 бумажных страниц! Причём без компьютера, где можно любое слово обвести и перевести мгновенно, но ни черта в голове не отложится. С бумаги при помощи телефона. И у меня получилось! Потом прочла сборник стихов Жадана. Но стихи в этом плане читать проще - не надо держать в голове сто предыдущих страниц.))) "Ворошиловград" читала на русском. Но теперь-то хочу только в оригинале. А вообще, что есть такой писатель, мне друг сказал. Да! Я же была на концерте его отвязной группы в Киеве. :) |
| 13.03.2018 05:42 | mysha Да, ещё. У меня тут недавно было опубликовано "В этот день будет идти снег", так вот там про это. Надеюсь, Сергей меня извинит за то, что я его нагло перефразировала в переводе ))) |
| 13.03.2018 21:09 | Algiz А я пересмотрела в сети практически все, что возможно найти - и стихи, и клипы, и фрагменты концертов, мне на слух легче воспринимать. Чтение не дается. Наверное, надо просто сесть и учить с азов, растоптавши лень ) Пойду читать про снег, интересно! |
| 14.03.2018 00:29 | marko Стихи, конечно, проще. Но это обычно совсем другие стихи. В детстве я обожал листать новенькие отрывные настенные календари. Там на одной из первых страниц традиционно размещали текст "Интернационала". Помню, один календарь купили в Мелитополе, на украинском. И я сравнил русский э-э-э... оригинал что ли... "Интернационала" с украинской версией. Вот первые строчки. Русский: "Вставай, проклятьем заклейменный весь мир голодных и рабов! Кипит наш разум возмущенный и в смертный бой вести готов...". Украинский (в моей озвучке, конечно): "Повстаньте, гнати и голодни робитники усих краин! Як у вулканови бездонни у сердцах у вас клекоче гнив...". Смысл же абсолютно разный!!! |
| 14.03.2018 00:35 | marko Но самое забавное, что обе версии так или иначе сохраняют смысл оригинала (во французском оригинале таки именно вулкан фигурируит): |
| 14.03.2018 04:08 | mysha Лора, а я как раз так и не добралась до азов. Всё собиралась заставить себя разобраться раз и навсегда с предлогами, союзами, приставками и окончаниями, но так и не случилось. Всё постепенно запоминалось по догадке и по аналогии.))) Некогда особо было, когда я поняла, что что-то вроде улавливаю, то решила попробовать двинуться дальше. И просто держала под рукой листок и прописывала слова и их значения, при письме всё-таки больше в голове остаётся. Эти листки всегда долго крутились у меня на столе, чтобы на глаза попадаться. и особенно было жалко трёх лет, проведённых на украинском литсайте, где я ни один десяток текстов на украинском проглядывала, но по большей части с целью проверки их на мат и всякие прочие оскорбления))) |
| 14.03.2018 04:19 | mysha Валерий, это же "Интернационал". Текст, который должен был родиться на каждом языке сам по себе, а потом слиться воедино. Но в мире почему-то чаще происходит по-другому. Сначала рождается в одном месте, а потом расслаивается. Может мы живём наоборот как-то, может это и есть Зазеркалье? ))) |
| 14.03.2018 22:09 | Algiz Вот, точно, надо записывать, это механическая память, она самая цепкая. Вообще, решила уже - буду учить украинску мову и доходить до самой сути! Жадан стОит мессы ) |
Оставить комментарий
Чтобы написать сообщение, пожалуйста, пройдите Авторизацию или Регистрацию.
