marko: Открытий хватает

marko: (любуясь собой в зеркале, обращаясь к отражению) А вот расскажи-ка мне, уважаемый, многотрудную историю своего появления на Решете.

 

— Наверное, правильнее было бы говорить, что это не я на нем появился, а оно на мне. История, в общем-то, известная, перескажу ее в сто первый раз. В конце 2004-го распрощался я со «Стих.ру» и решил завязывать с сетевым творчеством. Со временем, конечно, не выдержал бы, сколотил бы блог где-нибудь в ЖЖ да баловался в свободное от семьи и работы время. Или взялся бы за рисование. Или, на худой конец, японский бы выучил, или албанский... Только вот всегда возле меня присутствует человек, который в один прекрасный момент перечеркивает мои жизненные планы своими. В конце 2004-го таким человеком оказался господин Жемчугов, отпетый сайтостроитель, хронический креативщик и злостный путешественник. С его подачи на меня ранее свалилась «красная кнопка» на «Стих.ру», и он же сподобил принять участие в сотворении нового портала, причем цель обрисовывал эдак, знаете ли, образно, делая красивые пассы руками. Вариантом названия сайта поначалу было слово «Береста», но такое доменное имя оказалось занято, и Таня моя предложила «Решето». Во-о-от... Разработали макеты главной странички и разделов, нарисовали все это в ворде, а программист воплотил идею в жизнь. Аккурат в Рождество 2005 года в Сети появился новый ресурс. Пока все это происходило (а процесс занял месяца полтора), я как-то втянулся, привык, да и тестирование долгое предстояло, не бросать же все на середине. Тестировали уже вместе с Кошью и бесс — первыми решетянками, решетянками-ветеранками.

 

 

 

— Я очень легко приобретаю зависимости — от всего. Стоит мне столкнуться с каким-то интересным делом, человеком, явлением, как вскоре без него жить не могу. Даже удивительно, что я при этом к своим сорока годам не спился и не сел на иглу. Когда чувствую, что очередная зависимость зашкаливает допустимую норму, начинаю с ней бороться и, в конце концов, ее одолеваю. Одной из таких зависимостей были, например, стихи. К Решету у меня неоднозначное отношение — такое... ммм... циклическое, волнообразное. Поскольку я в некотором роде причастен к его появлению, я не могу быть к нему равнодушным, то есть мне хочется, что бы оно развивалось, становилось интереснее для всех, чтобы было не только творчество с общением, но и игровые какие-то разделы. А у нас как получается: проект с Боссом замутили, поговорили — и месяцев восемь тишина. То, что от меня зависит, я, естественно, стараюсь делать сам, но от меня, увы, зависит не все. На оформление проекта «Колонка редактора», к примеру, ушло аж три недели, хотя там работы на полчаса — пока все втолкуешь... Новый дизайн опять же — вот уже несколько месяцев все готово, но кое-кому лень «нарезать» его и «пристегнуть». Из-за подобного наплевательства я в свое время порвал со «Стих.ру». И теперь вот с большим трудом удерживаюсь, чтобы не распроститься с «Решетом».

 

Вне Решета жизнь моя заполнена в основном работой и семьей. Так что, товарищ Паола, ты не угадала — жизнь вне «Решета» таки есть, и очень даже бурная. А «Решето» ее только обогащает. Было, конечно, время, когда интернет-зависимость была очень сильной и отнимала «меня от меня», но это было, скорее, еще во времена «Стих.ру».

 

VeNiA: (хихикает, думает, задает) Замечаешь ли ты «рост» и «развитие» Сита? Что радует, а что огорчает?

 

— Из предыдущего ответа следует, что разочарований и пессимизма больше. Но это, так сказать, стратегические разочарования. Потому что портал все же меняется и развитие, как ни странно, присутствует. Лично для меня самой главной переменой стало то, что я теперь не один. Фактически сайт теперь, помимо собственно авторов, делают Андреич, Бесс, Антц, Ириха, Потрошители... Да и вообще, появляются групповые или коллективные разделы, вроде этого вот самого «Народ хочет знать», которые творятся всем миром, и это славно.

 

 

— Открытий вообще хватает. Но если говорить о том, кто поразил в самое что ни на есть подсознание и покорил по самые что ни на есть уши, то это Кристина. Однозначно.

 

 

— Из решетян? Уф, с кем только ни встречался и с кем только ни хочу. Вообще, мне не везет на встречи в реале — как правило, буквально накануне обстоятельства вдруг меняются и от встречи приходится отказаться, потому пропущенных встреч у меня гораздо меньше, нежели состоявшихся. Даже с бесс получилось познакомиться только в дни ее второго приезда в Москву.

 

 

 

— Вообще, на что и как я выше уже ответил. А дало оно мне свободу делать что хочу и реальное понимание собственных возможностей. Большего я от «Решета» не желаю. Что же касается футуризма... Хотелось бы, чтобы в будущем здесь было комфортно всем, вне зависимости от особенностей творческого самовыражения и степени одаренности (скажем, лента рисунков, лента дневников...), чтобы было много сообществ, чтобы сайт делался кучей народу, чтобы все задумки моментально воплощались... Вот, собственно, и все мои буйные фантазии... в общих чертах. Честно говоря, надоело фантазировать, хочется реальных дел.

 

 

— Еще бы не принимает! Она холит, лелеет и пестует капризного тепличного решетовского админа, что очень не просто. К тому же является самой неизлечимой из всех его зависимостей. А вот чем занимается в жизни... Да всем, и этому я, наверное, никогда не перестану удивляться. Она никогда ничего не делает вполсилы или непрофессионально. Это относится и к ее работе, и ко всему остальному (уверен, если б «Решетом» занималась она, портал давно сиял бы во всех первых рейтинговых десятках).

 

 

— Ирин, мне думается, что личное возможно реализовать только в рамках общественного. Одному без другого — никак, такое вот единство противоположностей. Как человек я в большинстве случаев легко могу пожертвовать личным во имя общественного, но (если хорошенько задуматься о причинах этой легкости), скорее всего, не столько ради этого самого общественного, сколько ради утверждения собственных, личных принципов, абы эгу моему было хорошо. Я эгоист, и этим все сказано. Как говаривала гражданка Маргарита, не давайте Фриде платочек, а то я спать плохо буду.

 

 

— По большому счету, отношение у меня к этому отчасти советское (как к мещанским предрассудкам), отчасти созерцательно-отстраненное и в какой-то мере маргинальное. То есть я признаю, понимаю и уважаю стремление других «построить дом», «посадить дерево», «вырастить сына», купить, пробить и т. п., но смыслом собственной жизни это не считаю, это не мой путь. Скорее, хорошо утоптанная традиция. Ничто из перечисленных тобой общепринятых ценностей мне не интересно и удовлетворения не принесет... Один очень хороший человек при встрече меня упрекает: мол, тебе за сорок, а ты все без колес, на что я ему отвечаю вопросом: а они мне надо? Другой человек, не очень хороший, считает меня и вовсе никчемным, поскольку я тружусь за сравнительно небольшую зарплату, не построил дом и не обрел машину, и я во многом с ним соглашаюсь... Но мне гораздо интереснее, например, насколько я-сегодняшний лучше или хуже меня-вчерашнего. Это к слову. К тому же, не думаю, что сейчас что-то «изменилось» или «усложнилось», — мир остается тем же, что и десять, и пятьдесят и тысячу лет назад.

 

 

 

— Шарахну чашу терпения апстену и выломаю ручку, а из точки сделаю точку опоры и переверну мир. И успокоюсь. Наверное.

 

 

— Нет, Татти, таких нет. Я редко поворачиваю на 90. И уж тем более на 180. Обычно сразу на 360, то есть возвращаюсь в исходное.

 

— Видимо, у него будут на это свои причины. С учетом этого я просто удалю его из списка контактов и постараюсь о нем забыть.

 

 

— У меня, дорогая, с обонянием того, не очень. Это мое слабое место. Когда призывником проходил медкомиссию в областном КГБ, из кучи предложенных запахов угадал только апельсин и водку. Даже нашатырь не унюхал. А ты говоришь — парфюм... Хотя... Как-то подарили мне лосьончик послебритьевый, нивеа, не побоюсь этого слова, фор мен, а назывался он «Барракуда». И пользовался я им, ни много ни мало, лет семь или восемь. И привык (это опять-таки к вопросу о зависимостях). Потом что только ни покупала мне жена — не то. А в далеком 2002 году, осенью, довелось мне торговать книжками на теннисном турнире «Кубок Кремля» — я был типа хозяином лавки, а Женька мой был у меня в подмастерьях. Там-то, к великому моему удовольствию, и разжились мы парой десятков пробничков этой самой нивеи. Часть их ушла на сувениры родным и близким, а оставшимися мы до сих пор пользуемся... А вообще я очень люблю запахи сирени, жасмина, опавшей сухой листвы, слегка прибитой дождем пыли, запах сена, запах свежекупленной книжки и... московского метро.

 

(голос за кадром): (вздохнув, достает с полки школьные учебники обществоведения и тригонометрии, сдувает пыль, судорожно листает)

Кошь: (отымаит учебники) Учица надо было! А не девочек за косы дергать! 8)

уральский Кот: (по-доброму так чеширит :)))

 

— Если б не нужно было работать, я бы, наверное, превратился в абизянку. Или в криведку. От радости, конечно, только от радости.

 

 

— Эгоист (субъективно). Теоретик (по жизни). Занудо (объективно).

 

 

— Когда мучительно — это не творчество, а насилие над собой, попытка что-то выдавить. Творчество — это наслаждение, это полет, своего рода наркотик. У меня было несколько стихотворных вещиц, которые родились буквально за несколько минут (за одну выкуренную сигарету или за один подъем на эскалаторе). Как ни странно, они одни из моих любимых. И вот когда ты легко и свободно, не напрягаясь, выдаешь строфу за строфой, едва успевая их записывать, возникает ни с чем не сравнимое состояние возбуждения — его можно передать, пожалуй, только словом «колбасит». Для меня творчество — это когда «колбасит». В январе – мае 2004-го «колбасило» часто. Потом как-то перестало.

 

 

— Вообще, я бы с удовольствием погонял бы чаи с дедом Мазаем... А если серьезно, то я все же в душе немножечко журналист, а потому в разные периоды жизни мне были интересны разные люди, в том числе и такой удивительный человек, как Юлий Цезарь. Велизарий и Власов, Арджуна и Гоголь, Ленин и Нострадамус — в истории нет неинтересных личностей. Проще, наверное, сказать, с кем бы не хотелось оказаться соседом по купе в поезде до Таганрога. Я вот, к примеру, обожаю стихи Бродского, но самого Бродского отчего-то перевариваю с большим трудом. Не знаю, почему.

 

Кошь: (трогает многоточие лапкой, нюхает, не узнает в гриме)

(голос за кадром): (как старый корректор пытается узнать точечки по запаху и, узнав, вспоминает, что забыл полить цветы перед отъездом)

Роза: (с придыханием) Ну, полейте же меня )))))))))) Кошенька, Песня, девочки... Точечки — ет я ))))))) И как же Валера догадалсЬ?))))

 

— А занимательного как раз ничего и нет. Жизнь всякий раз сама наполняет мои блинчики по собственному выбору, принцип которого мне неведом: например, подбрасывает в нужный момент интересного человека... или интересное дело... или дает возможность нестандартного выбора... или новые переживания... или проблемы...

 

 

— Сердечное «ты» ближее и слаще пустого «вы». Не мной замечено.

 

 

 

— А то! Низводя до уровня плинтуса знаменитое «Блаженны нищие духом...» и понимая оную нищету как ничем не замутненную прозрачность и кристальную чистоту, как способность удивляться и радоваться миру во всех его проявлениях (от доброго вина до славных туфелек), мы в конце концов придем к выводу о том, что именно эти простые радости и являются главными в нашей жизни. И именно их мы будем чаще всего вспоминать в старости. Мне лично кажется, что из умеющих ценить такие вещи получаются самые «вкусные» писатели: Булгаков, например, или Хемингуэй...

 

Ой, кстати, мне тут вернувшийся из отпуска генеральный презентовал очень милый блокнотик и сказал, что точно таким же пользовался Хемингуэй. Я ответил, что намек понял. А поскольку «Старик и море» уже существует, сотворю в этом блокнотике «Бабу и пруд» (это мне Таня присоветовала).

 

 

— Пожалуй, чем угодно. Вулканчик, например, вначале удивила меня душевной стойкостью, с которой воспринимала потрошительские наезды, а потом и реальными успехами в творческом совершенствовании. Такое сейчас редкость.

 

 

— Насчет неудачников не знаю, но мы, лентяи, помечтать на досуге и впрямь любим. Я вот много лет мечтаю выучить японский язык. Увы, пока освоил только албанский.

 

 

— У него, Арбенина, это лишь предпосылка. И никак не кредо. Просто поза, жест. Я бы выделил другую строчку: «Мой первый долг — не возвращаться никогда». Вот это больше похоже на правду. Макаревич вот как-то рассуждал о разнице между собой любимым и БГ. Мол, Боре, чтобы создать что-то новое, нужно растоптать старое, уже созданное, а я, мол, так не умею. Вот и у Арбенина, видимо, та же беда. А легко ли изничтожить ранее созданное ради создания нового? Ой, и трудно же, наверное... В общем, я тоже сомневаюсь, что Арбенин живет иначе.

 

 

Что касается меня, то я не настолько поэт, чтобы не суметь прожить без поэтического творчества — я всегда найду, чем заморочиться. Вот без Бродского, без Рильке, без Ахматовой — точно не проживу, потому что любовь к их творчеству для меня тоже своего рода творчество, часть меня.

 

 

 

— Всё. Форма без содержания — выеденное яйцо. Содержание без формы — дым. Каждая конфетка требует обертки, а встречают всегда по одежке, и это естественно. Совершенно согласен с тем, что восприятие любого произведения (и любой личности) начинается именно с формы, которая, как ни странно, вторична. Я, например, открыл для себя Рубцова благодаря товарищу Барыкину, спевшему «Букет», и гражданке Капуро, спевшей «В горнице моей светло». За переходом от формы к содержанию следует возвращение к форме (как бы уже «с другой стороны»): содержание рождает в сознании новые формы — визуальные, звуковые, текстовые... таково свойство любого хорошего произведения. Творчество в моем понимании — это процесс придания формы содержанию.

 

Да кому я все это говорю!!! Человеку, который загребает читателя формой самым бесцеремонным образом!..

 

 

— И музыка, и эмоция, и пейзаж... Но больше всего, пожалуй, текст. Я как-то по жизни (быть может, это издержки профессии) очень тесно связан с текстом. Если текст, что называется, «забирает» (формой ли, содержанием), появляется неодолимое желание, «ответить», «продолжить», «сымпровизировать на тему». Отражательство это, конечно, но чаще всего именно так и получается.

 

 

— Вит, я честно говоря и сам не знаю. Просто увлечение, которому особого значения не придаю. Просто я люблю рисовать. А когда работал в охране, коллеги расслабиться не давали — долгими зимними и короткими летними ночами четыре с лишним десятка портретов навалял. Так, чтоб для себя, получалось крайне редко — сейчас с тех времен дома висят пять графических экзерсисов, в основном пейзаж и архитектура, самый последний из которых я, с присущей мне гениальною скромностию, разместил на обложке «Решетории».

 

 

— Уже никогда, Ирин. Они прошли, и тревожить их не хочется. Когда замечаешь, что начал повторяться, что из формы ушло содержание, когда написанное больше не радует, когда перестаешь испытывать возбуждение, трепет от удачно сложившейся строки... надо отдохнуть, а потом браться за что-то другое. Может, это будут опять стихи, а может, что-то другое.

 

 

— Да. Они по большей части изложены в Нагорной проповеди и «Справочнике литературного редактора».

 

 

 

— Судя по заглавной букве, ты имеешь в виду абстрактную женщину. Прекрасную даму. Что тут сказать... Отношусь к ней хорошо: жалею, восхищаюсь, иногда осыпаю цветами... Вообще же считаю, что мужчина подчиняет всю свою жизнь служению женщине — просто кто-то это понимает, а кто-то — нет. На знамени каждого из нас есть своя Дульсинея, и все, что ни делает он, он делает во имя ее.

 

 

— Как пошутила несколько лет назад одна моя знакомая журналистка, «не понимаю, за что меня так не любят дети, эти маленькие мерзавцы». Дети для меня — это такая непонятная раса, от которой я стараюсь держаться на некотором расстоянии, соблюдая пакт о ненападении.

 

 

— Моим самым страшным кошмаром начиная с этой весны стала произносимая вполголоса фраза: «Мужчина, у вас свитер наизнанку». Обычно мне ее говорят работники общественного транспорта. Одна кондуктриса в Егорьевске даже автобус отправлять отказывалась, пока не переодену. Всего меня попрекнуло свитером шестьдесят человек, в основном женщины, последней была 7 июля контролерша в автобусе «Касимов – Владимир»... А если серьезно, кошмаров хватало — как во сне, так и наяву, но я не хочу о них вспоминать.

 

 

— Про который именно?.. А-а-а, в смысле, про самый-самый первый?.. (вздыхаит) Давно это было. В детсадовской песочнице. Поцелуй показался безвкусным, и я решил его распробовать потщательнее во время тихого часа (благо, раскладушки наши были рядышком). Только как мы ни камуфлировались одеялами, воспитательница нас все равно просекла и учинила обоим что-то вроде аутодафе. Потом до-о-олго целоваться не хотелось.

 

 

— Как интересно, что ты именно об этом спросила. Это, можно сказать, один из моих краеугольных камней. Считать иначе — спорить с Богом. Я, конечно, не такой оптимист, как вольтеровский Кандид, однако именно это отношение к жизни значительно повышает устойчивость и учит видеть во всем без исключения свои плюсы. Их ведь, если разобраться, гораздо больше, чем минусов.

 

 

— Мало, томичка, я стал совсем домосед. Путешествую в основном от дома до работы. Это почти пять часов дороги в сутки — и мне хватает. Отпуск обычно провожу на родине, в двухстах шестидесяти километрах юго-восточнее Москвы. Куда-то к морю, за граничку и т. п. — не тянет. Самым запомнившимся путешествием была, пожалуй, поездка на Сахалин в 1974-м — после 12-часового перелета, знакомства с океаном и сопками стал совершенно иначе воспринимать пространство. Если бы предоставилась такая возможность, с удовольствием съездил бы в Скандинавию, в Исландию, Данию, не отказался бы побродить по берегам рек Восточной Сибири... Города, в которых бывал, можно перебрать по пальцам: Красноярск, Кутаиси, Вильнюс, Южно-Сахалинск, Волгоград, Мелитополь, Казань, Саранск, Казань, Набережные Челны... Обожаю Питер. Лет десять назад понял: лучше и краше Касимова на этой планете городов нет...

 

Кстати, о городах. Даниил Андреев в «Розе мира» писал, что каждый город имеет по нескольку отражений, как верхних мирах, так и в нижних, и вроде как даже Блок в стихотворении «Петр» описывал именно инфра-Петербург. «Роза мира» — это, конечно, произведение, по большей части, поэтическое, созданное по наитию, мистики в нем много, однако многому я склонен верить, в том числе этому. Мой Касимов, к примеру, мне довольно часто снится почему-то всегда в некой инфраверсии — такие, знаешь, четко оформленные пейзажи, всегда разные, но устойчивые. То есть гуляя по улицам, я почти всегда знаю, что именно увижу, свернув за угол, хотя в нашей реальности того, что я увижу, не существует. Такие вот «сны о моем городе», очень похожем на «оригинал», но сумрачнее, величественнее, обшарпаннее... инфернальнее что ли.

 

 

— «Мастер и Маргарита».

 

 

— Первая попытка что-то срифмовать имела место в 1986-м, незадолго до армии, и успехом не увенчалась. Потом, году в 89-м, я к этому делу вернулся. Что-то более-менее стоящее сотворил примерно в конце девяностых и с этим пришел в начале 2004-го на «Стих.ру». Прозу же пытался сочинять в армии, но она мне дается труднее, нежели стихи. Рецензии для «Октября» писал. Кроме двух-трех позже уничтоженных рассказиков из-под моего, так сказать, пера не вышло ничего заслуживающего внимания.

 

 

— Лен, обязательно сбудется. Это будет мемуар, под обложкой которого я соберу всех, с кем довелось столкнуться в жизни и (особенно) в Сети.

 

бесс: Однажды Отвёртка нашёл сайт-определитель магических способностей, и мы ради развлечения начали проверять всех своих знакомых. Оказалось, что единственным прирождённым магом являешься только ты. Это, конечно, глупости, но мне интересно, были ли в твоей жизни столкновения с мистикой, магией, всяческой чертовщиной, и насколько серьёзно (несерьёно) ты к этому относишься (перечитывает вопросы) Ой, Ириха меня опередила, оказывается. Ну ничего, скомпилируешь.

 

— Как ни странно, очень серьезно отношусь — и к мистике, и к серьезной магии, и ко всякой чертовщине включая талисманы, знаки и совпадения. А вот гороскопам, хиромантам и гадалкам не доверяю. Тем не менее, в самом себе никаких способностей к магии или хотя бы примитивному ведовству ни разу не обнаруживал — уж и не знаю, право, по каким-таким критериям меня тот сайт-определитель так определил (теряется, не знает, радоваться или кручиниться).

 

 

 

 

— И это злобная потрошительница бесс! Никакого уважения к примитивной рифме и высокопарному слогу...

 

Самое первое прочтение, можно сказать, было никаким — ксерокопия, которую приволок в часть знакомый прапорщик, ровно на сутки. Каждому из «заинтересованных» выпало ровно по 6 часов. Уложился, одолел. Показалось интересным, запомнилось. Не более. И только со второго раза, примерно через год, я осознал всю глыбь романа. Что же касается влияния критиков вообще и товарища Кураева в частности, то они, конечно же, влияли и влияют, и это естественно.

 

Первым был Владимир Лакшин (благодаря которому я, быть может, второпях, но таки полистал Ренана и Меня). До Кураева по-настоящему я дорвался совсем недавно. И вот что я пока из всего этого вынес. Каждый из этих «потрошителей», прости за банальность, выполняет определенный соцзаказ и руководствуется определенным принципом. И потому не в состоянии сформулировать объективное суждение. Лакшин, например, более романтичен, более поверхностен, он дает общую, «школярскую» характеристику булгаковского романа в контексте «оттепельного» соцреализма и многое упрощает, но зато помогает выделить главное и тычет нас носом в художественные достоинства романа. Слава богу, что первым я прочел Лакшина!..

 

Кураев серьезнее — это «потрошитель» в буквальном смысле этого слова. Он разжевывает порой такие мелочи, что, подозреваю, и сам Михаил Афанасьевич подивился бы. За это ему, конечно, большое человеческое спасибо (и за тщательность, и за ссылки на черновые варианты, и за нестандартность трактовок). Вот только доказывая сатанизм романа, он камня на камне не оставляет от его художественности. Это все равно что читать «Розу мира» как серьезный философский трактат. И потому Кураев однобок, как та школьная учительница, лет восемь назад написавшая в касимовскую районку, что, мол, нефиг включать в программу сатанинскую писульку Булгакова, лучше капать детишкам на мозги медоточивым «Летом господним» Шмелёва. И безконтекстового передергиванья у Кураева более чем достаточно. Взять хоть ту же Маргариту, которая, по Кураеву, никакая и не муза вовсе, а одно из орудий дьявола, ничего, кроме горя, мастеру, не принесшая. И, мол, поскольку она от лукавого, то и вдохновить ни на что не в состоянии. Много ль написал поцелованный Маргаритою Иванушка Бездомный, риторически интересуется Кураев, а вот о том, что Иванушка незадолго перед тем обещал мастеру стихов больше не писать, как-то так ненавязчиво умалчивает. Нечестно это. Не по-решетянски. Да и кураевскую трактовку Маргаритиного милосердия в случае с платочком Фриды я тоже не одобряю и не принимаю — ничего христианского нет в этой трактовке. И еще целую кучу таких примеров можно привести. Кураев очень жестко и бесцеремонно пытается втоптать роман в колею идеи, которой он служит. Причем, делает это с фанатизмом и старанием инквизитора. В другом месте он пишет, что, мол, невозможно привести людей к Богу, показав им дьявола, и это для него еще одно доказательство сатанизма романа. А я вот, к слову говоря, именно после Булгакова поехал к своей московской тетушке и взял у нее Евангелие, которого до того в руках не держал...

 

Вообще говоря, каждый критик (включая Чудакову и того гражданина, который с кураевским упорством доказывает, что прототипом мастера был Горький) дает что-то новое в понимании романа. А сколько их еще будет! Главное во всем этом, это чтобы собственно произведение не затерялось вреди множества комментариев, подобно шекспировскому «Гамлету» или Библии.

 

Так что Кураев, конечно, повлиял на восприятие — как еще одно подтверждение тому, что обо всем надо судить самому, выбирая из прочих суждений только самое объективное.

 

 

— Дурь. Я бы только еще статью за надругательство над русским языком вдобавок впаял. Самое страшное, что со временем это проходит не у всех.

 

 

— (виновато) Я только первую часть читал. В совсем незрелом детстве.

 

 

— «Валерик» (мама), «Валерушка» (отец), «Вовк-Володьк-тьфу!-Валерк» (бабушка)... Как пандружки называли, не помню. Дразнили... ну как дразнили... это не дразнёж, это погонялы просто такие были. В школе и технаре — стандартно, Волчком (волчег, превед!). В армии счастье быть моим «дедушкой» выпало латышу Илмарсу, а потому я стал (опять же благодаря фамилии, но уже в латышском варианте) Виллксом. Последнее погоняло сохранилось в виде логина в аське.

 

 

— Для меня это всё мероприятия, не отдых. Потому как я старый эгоист и гнусный себялюбец, отдыхать могу только в одиночестве. Самый лучший отдых — это когда никому ничего не должен, когда не нужно никуда идти или ехать, когда ничего не болит, никого нет дома, за окном дождик... лежишь на диване и просто смотришь — не на часы, а на подрагивающие от дождевых капель черемуховые листья.

 

 

— Кварц (потому что разный... цитрин, морион, аметист — в сущности, кварц), рябина (потому что красива в любое время года), лошадь (потому что сочетает красоту и пахотоспособность, легкость и силу)... Значимых представителей человеческого царства называть не стану, тут одним не отделаешься, тем более что оба они сейчас далеко. А герб... Раскрытая форточка и в ней — звезда.

 

 

— Чем принципиальнее ошибка, тем труднее я ее признаю. Восемь лет подряд мне по дороге в школу попадалась табличка на стене: «Дом образовацкого содержания». В один прекрасный день я кого-то ждал под этой табличкой и, вчитавшись внимательнее, обнаружил, что, оказывается, не «образовацкого», а «образцового»! Это открытие стало для меня таким ударом, что я потом в течение многих лет всматривался в такого рода надписи с тайной надеждой хоть разик увидеть «образовацкого», ибо, как ни верти, а получалось, что я восемь лет заблуждался... Вообще же, проигрывать не люблю (это к вопросу о «внутренне»), особенно если это затрагивает профессиональную гордость. Но внешне стараюсь сохранять хорошую мину при плохой игре.

 

 

— Подозреваю, что говорит в часах то самое ехидное существо, которое ночами ворует волосы с моей головы. А лубиш ты меня за то, что я чертовски обаятелен, дьявольски умен, сатанински красив и неравнодушен к пернатым и хвостатым, хоть и не всегда за ними поспеваю.

 

УУУУ: (завистливо смотрит на Ча) Ну вот. Лучший вопрос задан не мной. Вот скажи, уважаемый. Ты учился в крутом вузе. Интеллигенция там, туда-сюда. Знаменитости всякие. Так вот. Среди знаменитостей и звездей разного масштаба бывали нормальные люди? Перечисли, пожалуйста.

 

— Крутой вуз, дорогое моё, это одно название, вывеска. Для имиджу и понту, так сказать. Журналист — специальность, по сути, филологическая, а я вот филологом себя назвать не могу: тонкости великого и могучего постигаю самостоятельно, в процессе профессиональной деятельности, иностранных тоже не знаю... Я очень уважаю профессионалов — в любой области. Но вот себя (положа руку на сердце) профессионалом назвать не могу ни в одной. Равно как не могу со всей определенностию объяснить, чему же именно меня учили на журфаке. Всему помаленьку, или, проще говоря, вершкам. Пять лет учебы мне не дали и половины того, что в меня предварительно вдолбили на подготовительном отделении...

 

Нормальные люди... да они все нормальные, в сущности. Просто нормальность большинства из них не углядеть за всяким наносным, появившимся позже. Например, орущий дурным голосом чувак из «Лотто миллион» в середине девяностых не имел ничего общего с интеллигентнейшим юношей, умницей, которого я знал по журфаку. Да и главное действующее лицо «Большой стирки» мне по жизни запомнилось более... эээ... человеческим, нежели нынешний приевшийся всем клоу-мен. Нет, я не хочу сказать, что телевизионщики вдруг все взяли — и трансформировались, вовсе нет. Те, кто занимается не ток-шоу и т. п., а нормальной будничной журналистской работой, они остались естественными, теми, какими я их запомнил. Сергей Комлев, например (некоторые из его стихов я сохранил на Решете в одном из обзоров).

 

 

— Хм... За просто так и дурак поверит. А чудо где?

 

монашка: (закуривая беломорину) Ва-ре-ра! урря! :) Расскажи юным девам, как надо быть неблагоразумными, могет историйку из бурного семнадцати(или не семнадцати, а чуть поболе...)летия, а то ужас, девы пошли скушные да разумные — стыдоба! (строго) оно ведь было бурным?

 

— Неправда, не было оно бурным. Оно было славным. Вот скачем мы как-то с приятелем на сеанс «Танцор диско» на угнанной из колхозной конюшни кобыле... ой, нет, это не то... Просыпаюсь я как-то на заброшенном кладбище... блин, тоже не то... А, ну их всех!.. Не стану я дев развращать. Тем более, что нонешние не разумнее прежних, уж поверь. Перья другие, а кости те же. На дев я теперь хожу смотреть к Отвертке на страничку.

 

монашка: (вкрадчиво) Вот кстати об историях... помнится, давным-давно, когда деревья были высокими, а тетки были ледьми... ой! ну то есть, давным-давно, когда монашки были оторвами, Пино со свистом втягивался в трубу, и было модно выпрашивать у Коши поцелуи вместо автографов... — в общем в те времена Смотритель обмолвился, что у него есть пара своих историй, и когда придет новая эра... (жалобно) ты б хоть намекнул там на пару строчек))

 

— (терпеливо) Ами, я помню. Просто я никак не выберу, какую именно рассказать, потому что в сравнении с твоими мои тусклые, скучные и без назидания.

 

монашка: Кстати о розовых слониках. Как ты ммм... относишься к курению? Что енто для тебя? Так енто и осталось для монашек загадкой (нервно отряхивает подол от пепла, вспоминает судорожно, что хотела узнать еще)

 

— Курение — это одна из тех самых зависимостей, в которые я время от времени попадаю. Вроде «Решета». Только в отличие от прочих, ее, эту зависимость, я решил оставить, хотя в свое время почти ее одолел. Ну не могу я не порадовать себя сигареткой после очередного обработанного или написанного текста (уходит на кухню покурить).

 

монашка: (не удержавшись, шепотом) Признайся же, что в сговоре с нечистою силой, или вона — с Ктулхами, явно ж тебе кто-то время сверх суточных поставляет...

 

— Я даже если в нечистую силу и вляпываюсь, Ами, то быстренько так прихожу в себя. Ибо любое сотрудничество с нечистыми силами бесследно не проходит, причем и для окружающих.

 

монашка: (сияя) Чуть не забыла! Потом ж гадала бы! почему marko? Марко Поло? :)

 

— Фи, Ами!.. Как банально! Можно подумать, кроме этого самого Поло больше на свете и марков не было — старший коридорный Марко, например, в сказе Лескова «Интересные мужчины»... или, скажем, Марко-богатый в известной сказке «Как Иванушка-дурачок за чудом ходил»... А всяких там футболистов сколько!.. А ник такой я выбрал не просто как ник, а как свое постоянное сетевое имя, еще когда регистрировался на «Стих.ру»... Как второе имя по жизни, если угодно, и потому отношусь к нему очень серьезно. Это аббревиатура из трех названий, трех имен, составляющих меня элементов, трех самых главных для меня начал. Всё.

 

 

— По-моему, в повести «Понедельник начинается в субботу» у Стругацких есть такой момент. Главного героя между делом припахивают испытать машину времени. И вот он «едет» на ней в будущее. Причем, не простое будущее, а то, которое сформировалось в сознании людей благодаря творчеству фантастов. И вот бедняга путешествует по кромке, по одну сторону которой один бред, по другую — другой. Западное будущее — это такой крутой киберпанк, стрельба, галактические и кибернетические монстры и тому подобное. Наш — это платоновские эфемерные, но жутко гармоничные граждане в белоснежных складчатых хитонах, в одной руке перо с пергаментом, в другой киркомотыга. Типа вырыл котлованчик во благо общества — можно и трактатик философский набросать...

 

А думаю я по этому поводу примерно следующее. Между уровнем культурности (образованности, нахватанности, интеллектуальности и так далее) и родом занятий нет ровным счетом никакой связи. Кочегар Цой, дворник Платонов, колхозник Бродский, гардеробщик Корольков, истопник Живаго, сельский врач Булгаков — тому примеры. На чем строится допущение, что «достигая определенного уровня культуры, ты не захочешь выполнять некоторую работу»? Исключительно на субъективных предположениях. На мой взгляд, чем выше культурный уровень человека, тем сильнее его сопротивляемость воздействию малокультурной среды, в которой он, допустим, вынужден существовать. К тому же, человек с достаточно высоким культурным уровнем способен обратить взаимодействие с такой средой во благо. Шаламов и Солженицын, по-моему, это доказали.

 

 

marko: (прикрыв дверь гримерки, снимает парик, отстегивает протезы, вынимает вставную челюсть, вытирает рукавом грим, достает из холодильничка початую несколько часов назад бутылку шампанского, наливает, подходит к зеркалу и чокается с отражением) Ну-с, дорогой мой, и какой же из вопросов показался вам самым интересным?

 

— (отхлебнув, подумав) Все ж, наверное, Чайкин. Шуточки шуточками, а вот я и впрямь задумался: а за что, в самом деле, меня можно любить и можно ль вообще? и кто, черт возьми, там тик-такает?.. Придется этой птичке вручать бонус.

 

marko: (отбирая у самого себя шампанское и вновь пряча его в холодильник) Ну, а...

 

— (перебивая сам себя) ...а место в прямом эфире мы, пожалуй, уступим bess. Не думаю, что на сайте отыщется хоть один человек, которому она была бы неинтересна.

 

 

 

Какое великолепие.

 

 

«Никакого уважения к примитивной рифме и высокопарному слогу...» Валера, ты не один зануда, у тебя есть сестра. 1. К рифме я с младых ногтей была равнодушна. Рифма — обыкновенный выпендреж.

2. Торжественность слога (не высокопарность, не выделывайся) тебе идёт.

 

Насчёт Кураева. Я думала, болтая с тобой в аське, что ты совсем с ним не согласишься, а ты просто не любишь фанатизма, хм. Ну, я в основном с тобой солидарна. Хотя мне Маргарита еще при первом прочтении не понравилась. Ну не верила я, что она любит. Мучается страстями, да. В общем, все вопросы, которые возникали по ходу чтения, и на которые нигде не находила ответов, как раз Кураев и рассматривает. За что ему огромное спасибо. (бурчит) Между прочим, тебя не только Чайка. Еще мы с Кошью. Вот.

 

Вот не посоветовалась со мной или с Валерием и не знаешь теперь, что рифма — не выпендреж, а ритм и песня. А Маргарита — маниачка.

 

пожалуй, зануд у нас немного больше.

 

А какой должна быть Маргарита? Бесстрастной? Мудрой и мраморной?.. Свою любовь она доказала — ушла от мужа, от благополучия, верой своей доказала... Что вы хотите от человека, который порвал со своим мирным достатком и которому нечего терять?

 

хе-хе... как интересно...

 

(прыгаит от радости) Валера, вот на 110% согласен насчёт Кураева — читал с интересом, но «...нельзя же так!» (С) :))) А насчёт «колёс» — я знал ;) я сам такой же, жму руку — оно мне также не нать, вот компы — дело другое, спасибо за ответы, очень было интересно.

 

Маргарита — это я. До самых кончиков. А интервью превосходное.

 

Страсть бывает разная. :) Всё, молчу-молчу.

 

Это ж я еще Маргаритиного мужа не вспоминал, ага :)

 

Варера — троекратное «ура»!!!

 

Кажется, я вас знаю :)

 

Варера АТЖОГ!!!! :) Очень понра.

 

бесс, конкуренции ходячие! ))

 

зато не ревнивые :)))

 

Не могла оторваться, пока все не дочитала до конца (даже в ущерб своим квартальным отчетам)))))) Спасибо — очень интересно!

 

Варера! Так, стоп, это читать с разбегу низя, торопиться некуда, пока только начала. Но. Уже в восторге. Именно так. (теряется) Тезисы изложу позже))

 

Владимир Ильич Амели

 

Тезисы надо излагать в апреле и непременно с броневика. Это готично. Эта традиция, между прочим, из Питера пошла-с.

 

«чудесо в решете» (с) :)))

 

Жалко, я не успел задать вопрос. Тормозить меньше надо, гы)

 

А у меня вот к тебе вопрос возник. Позавчера. Ты б ответил на него, что ль. А то в недоумении я...

 

Варера... Я склонна к повтореньям: я в восторге. Сижу, перечитываю энный раз, наслаждаюсь. Безумно нравится. И слог твой, и многое, и вообще... (путается опять) Интересно безумно. Общее впечатление: вах!

После такого тем более хотелось бы почитать твою прозу ;) И вот еще что, абсолютно уверена, что «тусклость и скучность» — все наговоры. Да. Или скромность. Еще не определилась. Тем более, что историю с кладбищем тебя неоднократно просили рассказать ;) А теперь еще я буду обмысливать лошадей и индийское кино! (вздыхает) Ну, понятное дело, что ты человек занятой постоянно, но вот скучностями отмазываться не надо))

П.с. то как ты охарактеризовал себя в трех словах, очч понра. я вообще считаю, что «занудо» — это комплимент, да.

 

После Амели все слова излишни.

 

бе, я не настолько уж многословна

 

«Мастер и Маргарита» — моя любимая книга...

 

Спасибо за интересные и поучительные ответы. Низкий поклон Татьяне, за то, что не устает вас холить и лилеять нам на радость.

С уважением

 

Люди, спасибо вам огромное за интересные вопросы, великодушные комментарии и, главное, за понимание. Я как мог старался быть искренним. Всегда ваш, занудо.

 

лучче бы «всегда ваш, хоть и ...»

не надо старацца, у тебя само собой всё получается замечательно

 

ранее, да и сейчас, задумывался над тем что же нас сближает... наверное путь.... ибо наличие либо отсутствие «колес» (и проч матириалистического хлама) лишь следствие оного... но есть что то еще... учитель marko :)