|

Свободен тот, кто может не врать (Альбер Камю)
Анонсы
05.01.2012 Шорт-лист недели 23–30.12.2011: Добро пожаловать в ЭльсинорЖутковатая сказка получилась, господа. Кто из вас любит сказки? Прошу вас: Эльсинор поджидает. Но хорошо задумайтесь, прежде чем туда войти... 
СТИХОТВОРЕНИЕ НЕДЕЛИ 23–30.12.2011:
(Номинатор: Rosa)
(5: Rosa, marko, Doddy, IRIHA, tamar-xiii)
Нет, не Гертруда ты, приди в себя.
Надень чепец и спать иди скорее.
Твой сын привязан к телу батареи —
Но не Офелии, не лилии. Трубят
О позднем часе трубы Эльсинора,
Твой муж в таксомоторе, он глядит
В молчании на рты кариатид.
Домой не хочет ехать, вот беда!
Он колесит с вельможами до ночи,
И видит он, как Эльсинор порочен,
Но прячет накладная борода
Его улыбку. А звезда хохочет;
Немедленно в бордель он хочет: «Эй,
(Он ёрзает) поедемте скорей!»
Ах, если б королевой ты была
И не храпела, как бульдог, ночами,
Всё было бы иначе, и в печали
Ты говоришь себе, что умерла.
И думаешь, что сын не замечает,
Как ты чужую пресекаешь прыть,
За всех решая — быть или не быть.
Поэтому на Гамлета похож
Сын не всегда и только — бледным ликом,
И сколько ни кричи, что это дико,
Он новую придумывает ложь.
Дверь хлопает, дальнейшее — молчанье,
Таблетки от мигрени, и опять —
Таблетки от мигрени, о, кровать,
Как хочется уснуть и видеть сны,
Поэтому таблетки принесите...
На половине Гамлета смотритель
Ночных горшков, которому слышны
Все шепоты — Полоний. Говорит он
Двум стражникам: «Ступайте, дурачье.
Чтоб Тени не было. Не замечать ее».
Нет, не Гертруда ты. Слова же лгут.
Названье — ложь, любое из названий,
И перед тем лупи себя заране
Бесплотной плетью, коих много тут.
Петух кричит — и Тень Его уходит,
Восходит солнце, принц теперь один:
В душе — Гертруда, в сердце — героин.
2011
Rosa: Ах, как проклята горькая сладость этого стихотворения — эта утонченная рафинированность образов, это нежнейшее искушение пошлой правды, эта мазохистская жесткость жизненной вытяжки из измены, проклятий, повседневной жестокости, фекальной откровенности, лесковской скуки и шекспировского пира на крови. Ох, этот немощный красавец Гамлет — этот бледный Эдип, диссидентски приникший к героину; о, эта тетка, храпящая бульдогом в ночи, возмечтавшая себя Гертрудой и, понадеявшись на королевство, со свиным мигренным рылом полезшая к власти над всеми и всем; ох, этот лукавый дешевый таксист-плейбой, и уж, конечно же, куда без златаря — Полония. Жутковатая сказка получилась, господа. Кто из вас любит сказки? Прошу вас: Эльсинор поджидает. Но хорошо задумайтесь, прежде чем туда войти...
tamar-xiii: Выбирала между весьма живописным «Кто там» и «Не Герртудой», выбрала второе из названных (если это еще имеет значение). В «Не Гертруде» миф органично вписан в современность. По крайней мере, видно, как между «героическим прошлым» и горько-ироническим настоящим выстраивается сопоставление; архаизмы, отдающие XIX веком, наверное, уместны, как мостик между временами. Реальность достаточно неодномерна, чтобы стихотворение звучало живо и убедительно, как ее отображение или часть, а не картонная модель (фрейдистские смыслы; наркотики — общественная проблема). В общем, текст выиграет и без моего голоса, но пусть автор получит лишний раз обратную связь.
ФИНАЛИСТЫ НЕДЕЛИ 23–30.12.2011:
(Номинатор: Karlik-Nos)
(3: SukinKot, Karlik-Nos, natasha)
Rosa: Я неоднократно озвучивала свое отношение к творчеству Фиалки, и не думаю, что оно претерпело метаморфозы. Это извечный вопрос искусства — для кого и для чего? Необходимы ли экивоки в сторону читателя? Если да, то когда необходимо остановиться в разжевывании себя, и почему я, автор, увидел лес фиолетовым в крапинку (с), а не добротно-зеленым? Безусловно, искусство обречено на гибель, если запретить флейты водосточных труб и, скажем, облака в штанах. Так мы быстренько прибежим к коньюктурщине и анекдотам — понятным, кстати, всем — о тещах. С другой же стороны, я буду творить, недосягаемый и понятный, преимущественно, в основном, только себе, а ежели вам непонятно, читайте Карлсона в адаптированном изложении для школьников младших классов и лиц дошкольного возраста. Мне кажется, Фиалка любима группой авторов и нелюбима группой других авторов. Нам никогда не объединиться, и не надо. Главное — не мешать друг другу любить то, что нравится и хочется любить — а Фиалка это, тюльпан или, в конце концов, подзаборный лопух — дело надцатое.
(Номинатор: Volcha)
(3:: pesnya, ole, Volcha)
Rosa: Тот случай, когда хочется сказать: а это обо мне, о нашей соседке тете Василисе, или о двоюродной сестре моего внучатого племянника. Это тот случай, когда «из жизни», когда щемит солью того, что было, и того, что уже НИКОГДА не вернется потому, что мы седые, полные, усталые, те, кого пристреливают на переправах заботы, годы, долги, обязанности, разочарования и плохие люди. Мы можем вспомнить себя юными, дерзкими, летящими, светящимися, но это нам не поможет — кто-то достаточно меткий поставил вовремя круглую точку над И. Я люблю честность и люблю честные стихи. Спасибо за это произведение. Трамвай, выехавший из депо, непременно проедет и эту остановку, и следующую, и надцать остановок потом. Сокрушайся – не сокрушайся, в депо трамвай вернется пустым, а пассажиры уйдут в свои дома. Подчеркиваю — свои, а не общие...
(Номинатор: oMitriy)
(2: oMitriy, CicadasCatcher)
tamar-xiii: Умно и психологически достоверно раскрыта тема чуда. Я искренне увлеклась, гадая вместе с героем: да ну, не колдун, — а все же колдун, коли привез в номер, а не на этаж, — нет, для колдуна слишком уж наставительно и педагогично резонирует насчет чуда, которое везде, а стало быть, нигде. Особенно удачный момент, на мой взгляд, в том, что суперчуда с Гавайями не было, возможно, лишь потому, что взрослые от него отказались и не поверили в него. В общем, неопределенность очень важна в таких рассказах, и автору удалось ее создать. Поддерживаю оптимистичную идею, что желание вылечиться может принести больше пользы, чем помощь извне. Даже если не так, верить в это надо изо всех сил! Обратила внимание, что собака напомнила Коське о рассуждениях Лифтера в целом, но не о страхе перед собаками. Боязнь прошла легко и просто, ребенок даже не заметил! Это уж лучше, чем, по рецепту Лифтера, зацикливаться на «трусе», от которого никуда не денешься в отрицании «не трус». Итак, в вопросах преодоления страха автор оказался более сведущим, даже чем старый колдун. Правда, оценить это может только достаточно грамотный читатель, постарше Коськиных сверстников, умеющий следить за умолчаниями. Точка зрения ребенка выдерживается добротно, почти последовательно. У маленького читателя автору, надеюсь, заслужит доверие. Да и взрослому читателю приятно представить себе яркие и четкие картинки; полезно сопоставить, что заметит и наделит значимостью он, а что заметил ребенок из рассказа, у кого в результате богаче жизнь. Подозреваю, адресован рассказ главным образом именно взрослым, чтобы они могли полюбоваться миром детства. К этому и подталкивает фраза «Взрослые-то никогда на руки не смотрят, вот и не замечают...». Мне кажется, она принадлежит автору, а не герою, ребенок был бы поглощен собственными наблюдениями, но не анализом чужой точки зрения. И повтор «А еще у него на каждом пальце было по кольцу. На каждом пальце каждой руки» — это тоже, наверное, для нас, взрослых, для того, чтобы мы оценили, как автор умеет через интонацию передавать восторг и поглощенность увиденным. Мне кажется, ребенок так будет говорить, но для того, чтобы заинтересоваться кольцами негра, ему необязательно это читать — не наскучили бы длинноты. Хуже сочетаются с точкой зрения ребенка «книжные» слова. Например, не стал бы мудрый старик, желая найти подход к малышу, употреблять слово «компонент». И еще, прежде чем давать это детям, конечно же, нужно исправить опечатки.
Rosa: На каждом приличном сайте должен быть свой добрый Сказочник, обещающий нам свет в конце пути, даже если путь будет не очень приятным, не очень простым или просто... а впрочем, стоит ли об этом в Канун Новогодней Ночи? Додди — честный Сказочник, честно выполняющий функции рассказывать нам о Мечте и о том, что Мечта — это нечто достижимое, реальное, находящееся, не исключено, в пределах Лифта. Додди не изменяет себе, а мы не изменяем Додди, видя маленькие искорки его сказок в траве Решетории. Спасибо ему и спасибо нам — взрослым и хорошим детям.
ВОШЛО В ИСТОРИЮ:
(Номинатор: Kinokefal)
Rosa: Я перечитала стихотворение дважды — вчера и сегодня, надеясь на изменение мнения впоследствии. Автор, безусловно, обладает «лица необщим выраженьем», равно как и номинировавший это стихотворение господин Кинокефал. Стихотворение раздает крепкие оплеухи строю, политикам, народу и еще чему-то или кому-то, мне недоступным. Я вижу и слышу откровенность крика ЛГ, я поняла, что это плач, это вопль, больше я не поняла ничего. Ни в коем случае не хочу задеть гражданские чувства автора стихотворения, равно как и чувства господина Кинокефала по поводу оного. Это стихотворение нашло своего читателя — это всегда прекрасно, но меня оно не нашло — увы.
tamar-xiii: Гражданских моих чувств вы не обидели, поскольку в этом тексте они почти не были выражены. Отсылки к общественной жизни я делала, не отпираюсь, но ставила их на двадцать пятое место, они были только для «оживляжа». Не было здесь и крика. То есть ужас, способный, наверное, и до крика довести, когда-то, по какому-то поводу имел место. Но я беру свои впечатления в стихи только при том условии, что все уже переболело и устаканилось. А конкретнее толковать саму себя не имею права. Потому что, по моему глубокому убеждению, нельзя навязывать читателю интерпретацию. Стихотворный текст живет собственной жизнью и в нем объективно есть то и только то, что вычитывает публика. Спасибо за вдумчивое чтение!
СТАТИСТИКА НЕДЕЛИ 23–30.12.2011:
Номинировано: 5
Прошло в Шорт-лист: 4
Шорт-мен: Zheltiy
Чудо-лоцман: Rosa
Голосивших: 13
Воздержантов: 0
Чадский: Rosa
И ВООБЩЕ:
tamar-xiii: ...По моему глубокому убеждению, нельзя навязывать читателю интерпретацию. Стихотворный текст живет собственной жизнью, и в нем объективно есть то и только то, что вычитывает публика.
Читайте в этом же разделе: 02.01.2012 Наши выборы — самые честные! Выбираем произведение-2011 31.12.2011 Принцип яблока. Шорт-лист Осени 2011 29.12.2011 Шорт-лист недели 16–23.12.2011: О наркотиках и варягах 26.12.2011 Оливково листов отдохновенье. Итоги турнира № 14 26.12.2011 Шорт-лист недели 09–16.12.2011: Человек — это звучит
К списку
Комментарии Оставить комментарий
Чтобы написать сообщение, пожалуйста, пройдите Авторизацию или Регистрацию.
|
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Кобаяси Исса
Авторизация
Камертон
А.Т.Т.
1.
Небо.
Горы.
Небо.
Горы.
Необъятные просторы с недоступной высоты. Пашни в шахматном порядке, три зеленые палатки, две случайные черты. От колодца до колодца желтая дорога вьется, к ней приблизиться придется - вот деревья и кусты. Свист негромкий беззаботный, наш герой, не видный нам, движется бесповоротно. Кадры, в такт его шагам, шарят взглядом флегматичным по окрестностям, типичным в нашей средней полосе. Тут осина, там рябина, вот и клен во всей красе.
Зелень утешает зренье. Монотонное движенье даже лучше, чем покой, успокаивает память. Время мерится шагами. Чайки вьются над рекой. И в зеленой этой гамме...
- Стой.
Он стоит, а оператор, отделяясь от него, методично сводит в кадр вид героя своего. Незавидная картина: неопрятная щетина, второсортный маскхалат, выше меры запыленный. Взгляд излишне просветленный, неприятный чем-то взгляд.
Зритель видит дезертира, беглеца войны и мира, видит словно сквозь прицел. Впрочем, он покуда цел. И глухое стрекотанье аппарата за спиной - это словно обещанье, жизнь авансом в час длиной. Оттого он смотрит чисто, хоть не видит никого, что рукою сценариста сам Господь хранит его. Ну, обыщут, съездят в рожу, ну, поставят к стенке - все же, поразмыслив, не убьют. Он пойдет, точней, поедет к окончательной победе...
Впрочем, здесь не Голливуд. Рассуждением нехитрым нас с тобой не проведут.
Рожа.
Титры.
Рожа.
Титры.
Тучи по небу плывут.
2.
Наш герой допущен в банду на урезанных правах. Банда возит контрабанду - это знаем на словах. Кто не брезгует разбоем, отчисляет в общий фонд треть добычи. Двое-трое путешествуют на фронт, разживаясь там оружьем, камуфляжем и едой. Чужд вражде и двоедушью мир общины молодой.
Каждый здесь в огне пожарищ многократно выживал потому лишь, что товарищ его спину прикрывал. В темноте и слепоте мы будем долго прозябать... Есть у нас, однако, темы, что неловко развивать.
Мы ушли от киноряда - что ж, тут будет череда экспозиций то ли ада, то ли страшного суда. В ракурсе, однако, странном пусть их ловит объектив, параллельно за экраном легкий пусть звучит мотив.
Как вода течет по тверди, так и жизнь течет по смерти, и поток, не видный глазу, восстанавливает мир. Пусть непрочны стены храма, тут идет другая драма, то, что Гамлет видит сразу, ищет сослепу Шекспир.
Вечер.
Звезды.
Синий полог.
Пусть не Кубрик и не Поллак, а отечественный мастер снимет синий небосклон, чтоб дышал озоном он. Чтоб душа рвалась на части от беспочвенного счастья, чтоб кололи звезды глаз.
Наш герой не в первый раз в тень древесную отходит, там стоит и смотрит вдаль. Ностальгия, грусть, печаль - или что-то в том же роде.
Он стоит и смотрит. Боль отступает понемногу. Память больше не свербит. Оператор внемлет Богу. Ангел по небу летит. Смотрим - то ль на небо, то ль на кремнистую дорогу.
Тут подходит атаман, сто рублей ему в карман.
3.
- Табачку?
- Курить я бросил.
- Что так?
- Смысла в этом нет.
- Ну смотри. Наступит осень, наведет тут марафет. И одно у нас спасенье...
- Непрерывное куренье?
- Ты, я вижу, нигилист. А представь - стоишь в дозоре. Вой пурги и ветра свист. Вахта до зари, а зори тут, как звезды, далеки. Коченеют две руки, две ноги, лицо, два уха... Словом, можешь сосчитать. И становится так глухо на душе, твою, блин, мать! Тут, хоть пальцы плохо гнутся, хоть морзянкой зубы бьются, достаешь из закутка...
- Понимаю.
- Нет. Пока не попробуешь, не сможешь ты понять. Я испытал под огнем тебя. Ну что же, смелость - тоже капитал. Но не смелостью единой жив пожизненный солдат. Похлебай болотной тины, остуди на льдине зад. Простатиты, геморрои не выводят нас из строя. Нам и глист почти что брат.
- А в итоге?
- Что в итоге? Час пробьет - протянешь ноги. А какой еще итог? Как сказал однажды Блок, вечный бой. Покой нам только... да не снится он давно. Балерине снится полька, а сантехнику - говно. Если обратишь вниманье, то один, блин, то другой затрясет сквозь сон ногой, и сплошное бормотанье, то рычанье, то рыданье. Вот он, братец, вечный бой.
- Страшно.
- Страшно? Бог с тобой. Среди пламени и праха я искал в душе своей теплую крупицу страха, как письмо из-за морей. Означал бы миг испуга, что жива еще стезя...
- Дай мне закурить. Мне...
- Туго? То-то, друг. В бою без друга ну, практически, нельзя. Завтра сходим к федералам, а в четверг - к боевикам. В среду выходной. Авралы надоели старикам. Всех патронов не награбишь...
- И в себя не заберешь.
- Ловко шутишь ты, товарищ, тем, наверно, и хорош. Славно мы поговорили, а теперь пора поспать. Я пошел, а ты?
- В могиле буду вволю отдыхать.
- Снова шутишь?
- Нет, пожалуй.
- Если нет, тогда не балуй и об этом помолчи. Тут повалишься со стула - там получишь три отгула, а потом небесный чин даст тебе посмертный номер, так что жив ты или помер...
- И не выйдет соскочить?
- Там не выйдет, тут - попробуй. В добрый час. Но не особо полагайся на пейзаж. При дворе и на заставе - то оставят, то подставят; тут продашь - и там продашь.
- Я-то не продам.
- Я знаю. Нет таланта к торговству. Погляди, луна какая! видно камни и траву. Той тропинкой близко очень до Кривого арыка. В добрый час.
- Спокойной ночи. Может, встретимся.
- Пока.
4.
Ночи и дни коротки - как же возможно такое? Там, над шуршащей рекою, тают во мгле огоньки. Доски парома скрипят, слышится тихая ругань, звезды по Млечному кругу в медленном небе летят. Шлепает где-то весло, пахнет тревогой и тиной, мне уже надо идти, но, кажется, слишком светло.
Контуром черным камыш тщательно слишком очерчен, черным холстом небосвод сдвинут умеренно вдаль, жаворонок в трех шагах как-то нелепо доверчив, в теплой и мягкой воде вдруг отражается сталь.
Я отступаю на шаг в тень обессиленной ивы, только в глубокой тени мне удается дышать. Я укрываюсь в стволе, чтоб ни за что не смогли вы тело мое опознать, душу мою удержать.
Ибо становится мне тесной небес полусфера, звуки шагов Агасфера слышу в любой стороне. Время горит, как смола, и опадают свободно многия наши заботы, многия ваши дела.
Так повзрослевший отец в доме отца молодого видит бутылочек ряд, видит пеленок стопу. Жив еще каждый из нас. В звуках рождается слово. Что ж ты уходишь во мглу, прядь разминая на лбу?
В лифте, в стоячем гробу, пробуя опыт паденья, ты в зеркалах без зеркал равен себе на мгновенье. Но открывается дверь и загорается день, и растворяешься ты в спинах идущих людей...
5.
Он приедет туда, где прохладные улицы, где костел не сутулится, где в чешуйках вода. Где струится фонтан, опадая овалами, тает вспышками алыми против солнца каштан.
Здесь в небрежных кафе гонят кофе по-черному, здесь Сезанн и Моне дышат в каждом мазке, здесь излом кирпича веет зеленью сорною, крыши, шляпы, зонты отступают к реке.
Разгорается день. Запускается двигатель, и автобус цветной, необъятный, как мир, ловит солнце в стекло, держит фары навыкате, исчезая в пейзаже, в какой-то из дыр.
И не надо твердить, что сбежать невозможно от себя, ибо нету другого пути, как вводить и вводить - внутривенно, подкожно этот птичий базар, этот рай травести.
Так давай, уступи мне за детскую цену этот чудный станок для утюжки шнурков, этот миксер, ничто превращающий в пену, этот таймер с заводом на пару веков.
Отвлеки только взгляд от невнятной полоски между небом и гаснущим краем реки. Серпантин, а не серп, и не звезды, а блёстки пусть нащупает взгляд. Ты его отвлеки -
отвлеки, потому что татары и Рюрик, Киреевский, Фонвизин, Сперанский, стрельцы, ядовитые охра и кадмий и сурик, блядовитые дети и те же отцы, Аввакум с распальцовкой и Никон с братвою, царь с кошачьей башкой, граф с точеной косой, три разбитых бутылки с водою живою, тупорылый медведь с хитрожопой лисой, Дима Быков, Тимур - а иначе не выйдет, потому что, браток, по-другому нельзя, селезенка не знает, а печень не видит, потому что генсеки, татары, князья, пусть я так не хочу, а иначе не слышно.
Пусть иначе не слышно - я так не хочу. Что с того, что хомут упирается в дышло? Я не дышлом дышу. Я ученых учу.
Потому что закат и Георгий Иванов. И осталось одно - плюнуть в Сену с моста. Ты плыви, мой плевок, мимо башенных кранов, в океанские воды, в иные места...
|
|