|
Религия — громоотвод гибельного действия ударов жизни. Почему Вы гоните религию? (Иван Павлов)
Мейнстрим
01.09.2015 XXVIII ММКВЯ обсудили на пресс-конференцииПресс-конференция, посвященная 28-й Московской международной книжной выставке-ярмарке, прошла в Роспечати... Пресс-конференция, посвященная 28-й Московской международной книжной выставке-ярмарке, прошла в Федеральном агентстве по печати и массовым коммуникациям. В мероприятии приняли участие замглавы Роспечати Владимир Григорьев и другие спикеры.
Открывая пресс-конференцию, Григорьев уточнил причину отсутствия среди участников нынешнего сезона страны в статусе Почетного гостя. По словам чиновника, в связи с тем, что получить этот статус пожелали многие страны, было решено предоставить статус специального гостя Ирану, статус тематического гостя — Армении, а статус особого гостя — Сербии.
Еще одной особенностью нынешней ММКВЯ станет то, что время ее проведения совпало с празднованием Дня города. Это означает, помимо прочего, что границы ярмарки не будут ограничиваться пределами территории павильона на ВДНХ. Так, 5 и 6 сентября на Гоголевском бульваре пройдет ежегодный фестиваль «Bookmarket», на Даниловском рынке развернется «Книжный рынок», запланировано множество других, не менее интересных мероприятий.
И. о. ректора Литературного института имени А. М. Горького Алексей Варламов рассказал собравшимся о предстоящем Международном писательском форуме «Литературная Евразия» и Российско-китайском литературном форуме.
Организаторы выставки-ярмарки традиционно уделили большое внимание детской литературе. В этом году в составе ММКВЯ пройдет сентябрьская специализированная «Школьная ярмарка от А до Я», приуроченная к началу учебного года. Ее посетители смогут не только познакомиться с широчайшим ассортиментом учебной и детской литературы, но и приобрести все необходимые для школы товары.
Глава дирекции Международных книжных выставок и ярмарок Сергей Кайкин, отвечая на вопрос журналистов, отметил снижение цены на входные билеты вдвое в сравнении с прошлым годом и удобный вариант их онлайн-покупки через официальный сайт выставки-ярмарки. «Выставка проходит в День города — это плюс и минус одновременно, — рассказал он. — Плюс — что много людей придут на ВДНХ, но и выбор мероприятий велик. Это в некотором роде проверка — насколько книжные события конкурентоспосбны среди массы развлекательных мероприятий».
Как уже сообщалось, в рамках пятидневной программы выставки-ярмарки на различных площадках пройдет свыше пятисот мероприятий.
Читайте в этом же разделе: 01.09.2015 Объявлены победители «Александра Невского» 01.09.2015 Литераторы отпразднуют День города 31.08.2015 Драматургия Агаты увеличилась на треть 29.08.2015 Избранникам «Le Point» готовят награду 29.08.2015 «Книге года» добавили контекста
К списку
Комментарии Оставить комментарий
Чтобы написать сообщение, пожалуйста, пройдите Авторизацию или Регистрацию.
|
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Кобаяси Исса
Авторизация
Камертон
Той ночью позвонили невпопад.
Я спал, как ствол, а сын, как малый веник,
И только сердце разом – на попа,
Как пред войной или утерей денег.
Мы с сыном живы, как на небесах.
Не знаем дней, не помним о часах,
Не водим баб, не осуждаем власти,
Беседуем неспешно, по мужски,
Включаем телевизор от тоски,
Гостей не ждем и уплетаем сласти.
Глухая ночь, невнятные дела.
Темно дышать, хоть лампочка цела,
Душа блажит, и томно ей, и тошно.
Смотрю в глазок, а там белым-бела
Стоит она, кого там нету точно,
Поскольку третий год, как умерла.
Глядит – не вижу. Говорит – а я
Оглох, не разбираю ничего –
Сам хоронил! Сам провожал до ямы!
Хотел и сам остаться в яме той,
Сам бросил горсть, сам укрывал плитой,
Сам резал вены, сам заштопал шрамы.
И вот она пришла к себе домой.
Ночь нежная, как сыр в слезах и дырах,
И знаю, что жена – в земле сырой,
А все-таки дивлюсь, как на подарок.
Припомнил все, что бабки говорят:
Мол, впустишь, – и с когтями налетят,
Перекрестись – рассыплется, как пудра.
Дрожу, как лес, шарахаюсь, как зверь,
Но – что ж теперь? – нашариваю дверь,
И открываю, и за дверью утро.
В чужой обувке, в мамином платке,
Чуть волосы длинней, чуть щеки впали,
Без зонтика, без сумки, налегке,
Да помнится, без них и отпевали.
И улыбается, как Божий день.
А руки-то замерзли, ну надень,
И куртку ей сую, какая ближе,
Наш сын бормочет, думая во сне,
А тут – она: то к двери, то к стене,
То вижу я ее, а то не вижу,
То вижу: вот. Тихонечко, как встарь,
Сидим на кухне, чайник выкипает,
А сердце озирается, как тварь,
Когда ее на рынке покупают.
Туда-сюда, на край и на краю,
Сперва "она", потом – "не узнаю",
Сперва "оно", потом – "сейчас завою".
Она-оно и впрямь, как не своя,
Попросишь: "ты?", – ответит глухо: "я",
И вновь сидит, как ватник с головою.
Я плед принес, я переставил стул.
(– Как там, темно? Тепло? Неволя? Воля?)
Я к сыну заглянул и подоткнул.
(– Спроси о нем, о мне, о тяжело ли?)
Она молчит, и волосы в пыли,
Как будто под землей на край земли
Все шла и шла, и вышла, где попало.
И сидя спит, дыша и не дыша.
И я при ней, реша и не реша,
Хочу ли я, чтобы она пропала.
И – не пропала, хоть перекрестил.
Слегка осела. Малость потемнела.
Чуть простонала от утраты сил.
А может, просто руку потянула.
Еще немного, и проснется сын.
Захочет молока и колбасы,
Пройдет на кухню, где она за чаем.
Откроет дверь. Потом откроет рот.
Она ему намажет бутерброд.
И это – счастье, мы его и чаем.
А я ведь помню, как оно – оно,
Когда полгода, как похоронили,
И как себя положишь под окно
И там лежишь обмылком карамели.
Как учишься вставать топ-топ без тапок.
Как регулировать сердечный топот.
Как ставить суп. Как – видишь? – не курить.
Как замечать, что на рубашке пятна,
И обращать рыдания обратно,
К источнику, и воду перекрыть.
Как засыпать душой, как порошком,
Недавнее безоблачное фото, –
УмнУю куклу с розовым брюшком,
Улыбку без отчетливого фона,
Два глаза, уверяющие: "друг".
Смешное платье. Очертанья рук.
Грядущее – последнюю надежду,
Ту, будущую женщину, в раю
Ходящую, твою и не твою,
В посмертную одетую одежду.
– Как добиралась? Долго ли ждала?
Как дом нашла? Как вспоминала номер?
Замерзла? Где очнулась? Как дела?
(Весь свет включен, как будто кто-то помер.)
Поспи еще немного, полчаса.
Напра-нале шаги и голоса,
Соседи, как под радио, проснулись,
И странно мне – еще совсем темно,
Но чудно знать: как выглянешь в окно –
Весь двор в огнях, как будто в с е вернулись.
Все мамы-папы, жены-дочеря,
Пугая новым, радуя знакомым,
Воскресли и вернулись вечерять,
И засветло являются знакомым.
Из крематорской пыли номерной,
Со всех погостов памяти земной,
Из мглы пустынь, из сердцевины вьюги, –
Одолевают внешнюю тюрьму,
Переплывают внутреннюю тьму
И заново нуждаются друг в друге.
Еще немного, и проснется сын.
Захочет молока и колбасы,
Пройдет на кухню, где сидим за чаем.
Откроет дверь. Потом откроет рот.
Жена ему намажет бутерброд.
И это – счастье, а его и чаем.
– Бежала шла бежала впереди
Качнулся свет как лезвие в груди
Еще сильней бежала шла устала
Лежала на земле обратно шла
На нет сошла бы и совсем ушла
Да утро наступило и настало.
|
|