|

Но твердо знаю: омертвелый дух никаких форм не создает; работы в области форм бесплодны; «Опыты» Брюсова, в кавычках и без кавычек, — каталог различных способов любви — без любви (Вильгельм Зоргенфрей)
Анонсы
02.03.2010 Зимний Шорт-лист – 2009/2010. Голосуем!Вниманию уважаемых решеториан предлагается зимний Шорт-лист... 
Вниманию уважаемых решеториан предлагается зимний Шорт-лист — список из тринадцати стихотворений, каждое из которых было признано лучшим по итогам одной зимней недели. Прошу еще раз перечитать их и выбрать то единственное, которое, по вашему мнению, заслуживает звания Лучшего Стихотворения Зимы – 2009/2010. Голосование ведется в комментариях под данным списком, где вы можете указать ник автора и название самого достойного, на ваш взгляд, произведения. Учитываются голоса только авторизованных пользователей. Авторы произведений, представленных в данном списке, тоже могут принять участие в выборах, голосуя при этом за любое произведение, кроме своего. Завершение голосования — 8 марта в 18:00.
(номинатор: pesnya)
(номинатор: sumire)
(номинатор: SukinKot)
(номинатор: Rosa)
(номинатор: SukinKot)
(номинатор: XelgaSinkler)
(номинатор: Mi-sama)
(номинатор: SukinKot)
(номинатор: Max)
(номинатор: HedgeHog)
ArunaLeof. Не. ( 7: tochka-tire, Sarah, SukinKot, antz, marko, white-snow, Kinokefal)
(номинатор: Sarah)
(номинатор: Sarah)
(номинаторы: pesnya & Sarah)
Автор: marko
Читайте в этом же разделе: 26.02.2010 Требуются соловьи! 25.02.2010 Укротитель солнечных пятен 25.02.2010 Шорт-лист недели 12–19.02.2010: Не вспоминая и не беспокоясь 19.02.2010 Шорт-лист недели 05–12.02.2010: Потому что страшно 07.02.2010 Шорт-лист недели 29.01–05.02.2010: Принцип расставания
К списку
Комментарии
| 02.03.2010 05:51 | conspiransa Jabberwocky. Памяти отца | | | 02.03.2010 06:09 | Cherry ArunaLeof. Не. | | | 02.03.2010 06:36 | larky Если бы Jabberwocky не унёс моё сердце, то я отдала бы его за "Голубиное молчанье"...
Намного труднее выбрать одно из его двух. По-моему, просто невозможно. | | | 02.03.2010 07:56 | Max Jabberwocky. Я был на кладбище у перелеска | | | 02.03.2010 09:05 | Osservatrice sumire. "Цвет ветра"
Пожалуй, единственное стихотворение, которое хорошо легло и, главное, само, без того, чтобы убеждать себя в его ценности | | | 02.03.2010 09:31 | юнис голубиное молчанье | | | 02.03.2010 10:02 | CicadasCatcher HedgeHog. А он отвечает. | | | 02.03.2010 10:49 | Rosa Памяти отца | | | 02.03.2010 10:54 | IRIHA Jabberwocky. Памяти отца | | | 02.03.2010 12:26 | для юнис "Учитываются голоса только авторизованных пользователей" | | | 02.03.2010 12:33 | white-snow Памяти отца | | | 02.03.2010 13:31 | Mi-sama sumire. "Цвет ветра" | | | 02.03.2010 16:59 | Jane Jabberwocky. «Я был на кладбище у перелеска...» | | | 02.03.2010 18:00 | tochka-tire ArunaLeof. Не. | | | 02.03.2010 20:30 | pesnya HedgeHog. А он отвечает | | | 02.03.2010 20:41 | и. йэх... но они ж ведь разные. :( | | | 02.03.2010 20:44 | ikki Jabberwocky. Памяти отца. | | | 02.03.2010 21:06 | SukinKot Jabberwocky. «Я был на кладбище у перелеска...» | | | 02.03.2010 21:26 | john-joy Jabberwocky в любом виде. Я бы, ваще, оба стиха /в виде исключения!/ оставил, патамуша одно из другого вытекает, имхо. "Памяти отца", и «Я был на кладбище у перелеска...» следом. | | | 02.03.2010 22:10 | larky вот. правильно. я тоже за такое исключение, потому что оба эти стиха-части одного целого. имхо тоже в общем. | | | 02.03.2010 22:56 | Ириха Поддерживаю исключение )) | | | 02.03.2010 23:39 | marko А вот фигушки вам - баннер будет один, а не два. Эти два стиша не заявлены как диптих, значит это два разных произведения. | | | 03.03.2010 00:47 | AnnaBertini Jabberwocky. Памяти отца
Хотя и я меж двух огней. Жаль, что автор не заявил сие, как диптих. Мне кажется, что одно вне другого - не полноценны.
ИМХО. | | | 03.03.2010 06:49 | larky подумаешь (делаю вид, что не заметила увесистую фигу), как будто на одном баннере нельзя 2 стиха разместить. ему всё равно, он же баннер, а людям-приятно.
предлагаю второму стихотворению, если что, просто присудить приз зрительских симпатий. | | | 03.03.2010 07:03 | marko (ненавязчиво, с хитрой ленинской прищурой) а как называетца второе?.. :) | | | 03.03.2010 07:33 | larky Мне ближе "... у перелеска", значит, второе "Памяти отца". Но, кажется, будет наоборот. | | | 03.03.2010 09:51 | Sarah Бармаглот, Памяти отца | | | 03.03.2010 15:02 | Кот Жаль "Сельмаги города Москвы" в зимний шорт не попали. | | | 03.03.2010 19:43 | Дык Валер, не будь формалистом!) Согласись, что в паре стиши будут убойнее. От "Памяти..." к "Перелеску..." - восхождение от личного к общему, типа, + зима как маленькая смерть. Или вопрос чистА технический - как с одного баннера сразу на два стиша ссылаться? | | | 03.03.2010 20:35 | marko Чистатехнический ответ: никак :) Баннер - это картинка плюс ссылко. Одна картинко и одно ссылко. Не, ну можно, конечно, попросить СК, чтоб он это дело оформил в Шкатулко "два в одном"... Думаю, за небольшую мзду он согласитца :)) | | | 03.03.2010 20:51 | john-joy Есть ышо вариант: к Автору обратиццо, шоб он себя диптихировал. Хотя вряд ли он нас читает:) | | | 03.03.2010 21:46 | marko Это плохой вариант - нафиг ему по новой стихи постить, а старые комменты терять при этом. | | | 03.03.2010 22:04 | Дык Нафига постить? Просто к "Памяти" добавить "Перелесок". Лана, эт фсё дело хозяйское, а нам, холопам, на боковую пора:) | | | 03.03.2010 23:14 | Кот Мы что-нибудь придумаем. Но пока рано говорить. До 8 марта еще долго. | | | 03.03.2010 23:20 | Кот Ну ты скажешь тоже, холопское... | | | 04.03.2010 01:01 | надо дать ссылку на авторскую станицу | | | 04.03.2010 06:34 | antz Памяти отца | | | 05.03.2010 20:48 | Volcha Kinokefal. Голубиное молчанье | | | 06.03.2010 00:35 | marko Господа, не забывайте, что до 15:00 воскресенья надо проголосовать еще и по текущему Шорт-листу | | | 07.03.2010 00:50 | unis голубиное молчание. | | | 07.03.2010 10:24 | HedgeHog sumire. Январь тчк. | | | 08.03.2010 18:14 | marko Все голоса приняты. Спасибо! Мои поздравления мсье Бармаглоту. | | | 08.03.2010 19:19 | Jabberwocky Спасиибо:) | | Оставить комментарий
Чтобы написать сообщение, пожалуйста, пройдите Авторизацию или Регистрацию.
|
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Кобаяси Исса
Авторизация
Камертон
Царь Дакии,
Господень бич,
Аттила, -
Предшественник Железного Хромца,
Рождённого седым,
С кровавым сгустком
В ладони детской, -
Поводырь убийц,
Кормивший смертью с острия меча
Растерзанный и падший мир,
Работник,
Оравший твердь копьём,
Дикарь,
С петель сорвавший дверь Европы, -
Был уродец.
Большеголовый,
Щуплый, как дитя,
Он походил на карлика –
И копоть
Изрубленной мечами смуглоты
На шишковатом лбу его лежала.
Жёг взгляд его, как греческий огонь,
Рыжели волосы его, как ворох
Изломанных орлиных перьев.
Мир
В его ладони детской был, как птица,
Как воробей,
Которого вольна,
Играя, задушить рука ребёнка.
Водоворот его орды крутил
Тьму человечьих щеп,
Всю сволочь мира:
Германец – увалень,
Проныра – беглый раб,
Грек-ренегат, порочный и лукавый,
Косой монгол и вороватый скиф
Кладь громоздили на его телеги.
Костры шипели.
Женщины бранились.
В навозе дети пачкали зады.
Ослы рыдали.
На горбах верблюжьих,
Бродя, скикасало в бурдюках вино.
Косматые лошадки в тороках
Едва тащили, оступаясь, всю
Монастырей разграбленную святость.
Вонючий мул в очёсках гривы нёс
Бесценные закладки папских библий,
И по пути колол ему бока
Украденным клейнодом –
Царским скиптром
Хромой дикарь,
Свою дурную хворь
Одетым в рубища патрицианкам
Даривший снисходительно...
Орда
Шла в золоте,
На кладах почивала!
Один Аттила – голову во сне
Покоил на простой луке сидельной,
Был целомудр,
Пил только воду,
Ел
Отвар ячменный в деревянной чаше.
Он лишь один – диковинный урод –
Не понимал, как хмель врачует сердце,
Как мучит женская любовь,
Как страсть
Сухим морозом тело сотрясает.
Косматый волхв славянский говорил,
Что глядя в зеркало меча, -
Аттила
Провидит будущее,
Тайный смысл
Безмерного течения на Запад
Азийских толп...
И впрямь, Аттила знал
Свою судьбу – водителя народов.
Зажавший плоть в железном кулаке,
В поту ходивший с лейкою кровавой
Над пажитью костей и черепов,
Садовник бед, он жил для урожая,
Собрать который внукам суждено!
Кто знает – где Аттила повстречал
Прелестную парфянскую царевну?
Неведомо!
Кто знает – какова
Она была?
Бог весть.
Но посетило
Аттилу чувство,
И свила любовь
Своё гнездо в его дремучем сердце.
В бревенчатом дубовом терему
Играли свадьбу.
На столах дубовых
Дымилась снедь.
Дубовых скамей ряд
Под грузом ляжек каменных ломился.
Пыланьем факелов,
Мерцаньем плошек
Был озарён тот сумрачный чертог.
Свет ударял в сарматские щиты,
Блуждал в мечах, перекрестивших стены,
Лизал ножи...
Кабанья голова,
На пир ощерясь мёртвыми клыками,
Венчала стол,
И голуби в меду
Дразнили нежностью неизречённой!
Уже скамейки рушились,
Уже
Ребрастый пёс,
Пинаемый ногами,
Лизал блевоту с деревянных ртов
Давно бесчувственных, как брёвна, пьяниц.
Сброд пировал.
Тут колотил шута
Воловьей костью варвар низколобый,
Там хохотал, зажмурив очи, гунн,
Багроволикий и рыжебородый,
Блаженно запустивший пятерню
В копну волос свалявшихся и вшивых.
Звучала брань.
Гудели днища бубнов,
Стонали домбры.
Детским альтом пел
Седой кастрат, бежавший из капеллы.
И длился пир...
А над бесчинством пира,
Над дикой свадьбой,
Очумев в дыму,
Меж закопчённых стен чертога
Летал, на цепь посаженный, орёл –
Полуслепой, встревоженный, тяжёлый.
Он факелы горящие сшибал
Отяжелевшими в плену крылами,
И в лужах гасли уголья, шипя,
И бражников огарки обжигали,
И сброд рычал,
И тень орлиных крыл,
Как тень беды, носилась по чертогу!..
Средь буйства сборища
На грубом троне
Звездой сиял чудовищный жених.
Впервые в жизни сбросив плащ верблюжий
С широких плеч солдата, - он надел
И бронзовые серьги и железный
Венец царя.
Впервые в жизни он
У смуглой кисти застегнул широкий
Серебряный браслет
И в первый раз
Застёжек золочённые жуки
Его хитон пурпуровый пятнали.
Он кубками вливал в себя вино
И мясо жирное терзал руками.
Был потен лоб его.
С блестящих губ
Вдоль подбородка жир бараний стылый,
Белея, тёк на бороду его.
Как у совы полночной,
Округлились
Его, вином налитые глаза.
Его икота била.
Молотками
Гвоздил его железные виски
Всесильный хмель.
В текучих смерчах – чёрных
И пламенных –
Плыл перед ним чертог.
Сквозь черноту и пламя проступали
В глазах подобья шаткие вещей
И рушились в бездонные провалы.
Хмель клал его плашмя,
Хмель наливал
Железом руки,
Темнотой – глазницы,
Но с каменным упрямством дикаря,
Которым он создал себя,
Которым
В долгих битвах изводил врагов,
Дикарь борол и в этом ратоборстве:
Поверженный,
Он поднимался вновь,
Пил, хохотал, и ел, и сквернословил!
Так веселился он.
Казалось, весь
Он хочет выплеснуть себя, как чашу.
Казалось, что единым духом – всю
Он хочет выпить жизнь свою.
Казалось,
Всю мощь души,
Всю тела чистоту
Аттила хочет расточить в разгуле!
Когда ж, шатаясь,
Весь побагровев,
Весь потрясаем диким вожделеньем,
Ступил Аттила на ночной порог
Невесты сокровенного покоя, -
Не кончив песни, замолчал кастрат,
Утихли домбры,
Смолкли крики пира,
И тот порог посыпали пшеном...
Любовь!
Ты дверь, куда мы все стучим,
Путь в то гнездо, где девять кратких лун
Мы, прислонив колени к подбородку,
Блаженно ощущаем бытие,
Ещё не отягчённое сознаньем!..
Ночь шла.
Как вдруг
Из брачного чертога
К пирующим донёсся женский вопль...
Валя столы,
Гудя пчелиным роем,
Толпою свадьба ринулась туда,
Взломала дверь и замерла у входа:
Мерцал ночник.
У ложа на ковре,
Закинув голову, лежал Аттила.
Он умирал.
Икая и хрипя,
Он скрёб ковёр и поводил ногами,
Как бы отталкивая смерть.
Зрачки
Остеклкневшие свои уставя
На ком-то зримом одному ему,
Он коченел,
Мертвел и ужасался.
И если бы все полчища его,
Звеня мечами, кинулись на помощь
К нему,
И плотно б сдвинули щиты,
И копьями б его загородили, -
Раздвинув копья,
Разведя щиты,
Прошёл бы среди них его противник,
За шиворот поднял бы дикаря,
Поставил бы на страшный поединок
И поборол бы вновь...
Так он лежал,
Весь расточённый,
Весь опустошённый
И двигал шеей,
Как бы удивлён,
Что руки смерти
Крепче рук Аттилы.
Так сердца взрывчатая полнота
Разорвала воловью оболочку –
И он погиб,
И женщина была
В его пути тем камнем, о который
Споткнулась жизнь его на всём скаку!
Мерцал ночник,
И девушка в углу,
Стуча зубами,
Молча содрогалась.
Как спирт и сахар, тёк в окно рассвет,
Кричал петух.
И выпитая чаша
У ног вождя валялась на полу,
И сам он был – как выпитая чаша.
Тогда была отведена река,
Кремнистое и гальчатое русло
Обнажено лопатами, -
И в нём
Была рабами вырыта могила.
Волы в ярмах, украшенных цветами,
Торжественно везли один в другом –
Гроб золотой, серебряный и медный.
И в третьем –
Самом маленьком гробу –
Уродливый,
Немой,
Большеголовый
Покоился невиданный мертвец.
Сыграли тризну, и вождя зарыли.
Разравнивая холм,
Над ним прошли
Бесчисленные полчища азийцев,
Реку вернули в прежнее русло,
Рабов зарезали
И скрылись в степи.
И чёрная
Властительная ночь,
В оправе грубых северных созвездий,
Осела крепким
Угольным пластом,
Крылом совы простёрлась над могилой.
1933, 1940
|
|