Отсветы уличных фонарей закидывали маслянистые тени на потолок.Медленно перетекая,они создавали проекцию жизни расползающуюся по потолку.По углам возникали эфемерные образы,впрочем мгновенно оплывавшие в сумраке. Поздняя ночь начинающая раннее утро,одним словом время всякого волшебства.
Наблюдая за танцем теней на потолке она обнаружила некую гармонию.Неторопливо двигаясь они меняли очертания.Отчасти это движение напоминало замедленное падение листьев,и подобно листьям в своём хаотичном падении,тени сливались,как листья сливаются с землёй чтобы стать единым целым.Время,развёрнуто-сжатое,от атома к эонам,более всего походило на патоку.
Прошло миллионы падающих пылинок и тени приобрели форму птицы.Птицы,что смотрела на неё с потолка и чьи крылья,трепетным взмахами опускаясь по стенам,подхватили её руки.Больше эта птица не была одинока,став единым целым они выскользнули за окно.Туда,где необъятная темнота бесконечности обретала смысл,пронзаемая отсветами звёзд.Невесомые руки-крылья растворялись во вселенной и одновременно вбирали её в себя всю без остатка.Границы и условности исчезли под лёгкий хрустальный звон.Что-то неизмеримо значимое,к чему можно стремиться всю жизнь было рядом.Внутри,снаружи - теперь это не имело никакого значения,оно было нескончаемо близко и являлось конечной и отправной точкой её стремления.
Трепетные взмахи крыльев.Трепетные движения её ресниц.Солнечные лучи обрывают незримую связь с птицей и надломленные крылья опадают тонкими руками на постель.
Река валяет дурака
и бьет баклуши.
Электростанция разрушена. Река
грохочет вроде ткацкого станка,
чуть-чуть поглуше.
Огромная квартира. Виден
сквозь бывшее фабричное окно
осенний парк, реки бурливый сбитень,
а далее кирпично и красно
от сукновален и шерстобитен.
Здесь прежде шерсть прялась,
сукно валялось,
река впрягалась в дело, распрямясь,
прибавочная стоимость бралась
и прибавлялась.
Она накоплена. Пора иметь
дуб выскобленный, кирпич оттертый,
стекло отмытое, надраенную медь,
и слушать музыку, и чувствовать аортой,
что скоро смерть.
Как только нас тоска последняя прошьет,
век девятнадцатый вернется
и реку вновь впряжет,
закат окно фабричное прожжет,
и на щеках рабочего народца
взойдет заря туберкулеза,
и заскулит ошпаренный щенок,
и запоют станки многоголосо,
и заснует челнок,
и застучат колеса.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
