***
Не сон, но высший сан смежает веки.
Под ранний грохот мусорного бака
я вижу — худощавый человекин
(ну как собакин — не совсем собака)
поверх своей замызганной рубахи
втекает в чьё-то белое пальто
и по следам расстриженных монахинь
восходит на подводное плато —
архаика статичного сюжета.
Ересиарх во имени моём,
он уплывает вглубь, обратно в лето,
как будто лето — это водоём,
поросший дивными цветами (что за горе —
из глаз твоих лакать вчерашний ад?),
а за балконом — Ялта, яхта, море,
но всё как будто слишком, невпопад.
И временная комната раскроет
дверей ладони, к зеркалу гребя,
но я своей холодною рукою
не нахожу горячего тебя.
Ноябрьский дождь линчует южный берег.
Мир морю твоему, прибрежный сад.
Подошвы стёрты, волн редеет гребень,
затянут наглухо гостиничный халат.
Не сменить ли пластинку? Но родина снится опять.
Отираясь от нечего делать в вокзальном народе,
Жду своей электрички, поскольку намерен сажать
То ли яблоню, то ли крыжовник. Сентябрь на исходе.
Снится мне, что мне снится, как еду по длинной стране
Приспособить какую-то важную доску к сараю.
Перспектива из снов - сон во сне, сон во сне, сон во сне.
И курю в огороде на корточках, время теряю.
И по скверной дороге иду восвояси с шести
Узаконенных соток на жалобный крик электрички.
Вот ведь спички забыл, а вернешься - не будет пути,
И стучусь наобум, чтобы вынесли - как его - спички.
И чужая старуха выходит на низкий порог,
И моргает, и шамкает, будто она виновата,
Что в округе ненастье и нету проезжих дорог,
А в субботу в Покровском у клуба сцепились ребята,
В том, что я ошиваюсь на свете дурак дураком
На осеннем ветру с незажженной своей сигаретой,
Будто только она виновата и в том, и в другом,
И во всем остальном, и в несчастиях родины этой.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
