Лучше молчать и показаться дураком, чем заговорить и развеять все сомнения
(Марк Твен)
Мейнстрим
25.03.2009
Матвиенко осталась с «Носом»
Станция метро «Адмиралтейская» будет переименована в «Гоголевскую»...
В Петербурге в рамках празднования двухсотлетия со дня рождения Николая Васильевича Гоголя еще не введенная в эксплуатацию станция «Адмиралтейская» будет переименована в «Гоголевскую». Об этом сообщает информационная служба радио « Эхо Москвы в Санкт-Петербурге », цитируя сделанное в понедельник 23 марта заявление главы комитета по культуре Антона Губанкова.
Губанков отметил, что всего городские власти запланировали более сотни юбилейных мероприятий, из которых только в первую неделю апреля пройдет несколько десятков всевозможных спектаклей, концертов и выставок. Участие в празднованиях примет даже петербургский метрополитен. По словам главы Петербургконцерта Евгения Колчина, на станции метро «Невский проспект» 1 октября будет организовано первое исполнение ораториально-симфонического произведения Алекса Прайера по повести «Невский проспект». Всего же, сообщил Губанков, на проведения праздничных мероприятий комитету по культуре выделено из бюджета 15 миллионов рублей.
Многие известные петербуржцы включая губернатора Валентину Матвиенко и спикера Законодательного собрания Вадима Тюльпанова примут участие в проекте «Петербург читает Гоголя». Участники этой акции авторитетно озвучат повесть Гоголя «Нос». Результат будет выпущен на компакт-дисках вместе с записями многих других гоголевских произведений, сделанными при участии профессиональных актеров Молодежного театра на Фонтанке.
В кварталах дальних и печальных, что утром серы и пусты, где выглядят смешно и жалко сирень и прочие цветы, есть дом шестнадцатиэтажный, у дома тополь или клен стоит ненужный и усталый, в пустое небо устремлен; стоит под тополем скамейка, и, лбом уткнувшийся в ладонь, на ней уснул и видит море писатель Дима Рябоконь.
Он развязал и выпил водки, он на хер из дому ушел, он захотел уехать к морю, но до вокзала не дошел. Он захотел уехать к морю, оно — страдания предел. Проматерился, проревелся и на скамейке захрапел.
Но море сине-голубое, оно само к нему пришло и, утреннее и родное, заулыбалося светло. И Дима тоже улыбнулся. И, хоть недвижимый лежал, худой, и лысый, и беззубый, он прямо к морю побежал. Бежит и видит человека на золотом на берегу.
А это я никак до моря доехать тоже не могу — уснул, качаясь на качели, вокруг какие-то кусты. В кварталах дальних и печальных, что утром серы и пусты.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.