Самые сильные раздражители - это люди
(Иван Павлов)
Анонсы
25.01.2016Обернет — да и вынесет. Открываем читательское голосование по внеконкурсным обороткам 2015 года
Если уж культивировать оборотный жанр, то с присущим нам размахом...
Всякий истинный решеторянин отличается от простого человека разумного характерным умением оборачивать и оборачиваться. Из-за этого простые человеки разумные относятся ко всякому истинному решеторянину с некоторой осторожностию и здравой опаской: того и гляди возьмет — да и обернет что-нибудь. Обернет, значит, да и вынесет себе незаметно. В эпоху сумрачного Средневековья решеторян за это, случалось, жгли на кострах и готовили в мангалах, но, в сущности, к новейшим цивилизованным временам поняли, что решеторяне, в сущности, существа не только безобидные, но даже и полезные. Включая зловредного товарища Неволошина (ни разу умением оборачивать не воспользовавшегося).
В самом начале нынешнего «ОтверткаФеста» я таки отыскал несколько свободных часов для реализации идеи, посетившей меня еще в феврале 2015-го: включить в зимний внеконкурсный отбор обороток соответствующие произведения, опубликованные в общей ленте Решетории в период с 31 января по 18 декабря. Ибо если уж культивировать оборотный жанр, то с присущим нам размахом. В получившуюся ленту вошли в основном оборотки, имеющие в заглавии указание на жанровую принадлежность, ибо перечитать-перелистать все публикации за 11 месяцев, скажу я вам, нереально. Даже за несколько часов.
Кстати, этот недочет я благополучно исправил — теперь в списке рубрик раздела «Опубликованное» имеются «Оборотки и пародии».
.jpg)
Прошу всякого истинного решеторянина не проходить мимо доброполезной инициативы и принять участие в читательском голосовании, которое продлится с момента опубликования данного анонса до 23:59:59 мск 6 февраля.
Правила несложные — как в привычном сезонном лонг-листе. Из представленной ниже архивной ленты (23 оборотки) нужно отобрать тройку лучших, с точки зрения голосующего, обороток и перечислить их названия в авторизованном комментарии в следующем порядке:
1. Avtor_X. ТЕКСТ_X
2. Avtor_Y. ТЕКСТ_Y
3. Avtor_Z. ТЕКСТ_Z
Таким образом, первое указанное произведение получает 9 баллов, второе — 6 баллов, третье — 3 балла.
Авторы представленных в ленте для голосования обороток в голосовании не участвуют. В отличие от авторов оригиналов.
Решивших проголосовать прошу учесть один важный в плане справедливости момент. Поскольку больше половины из представленных во внеконкурсной ленте обороток принадлежит одному автору (Volcha), было бы правильным (по отношению к другим авторам обороток) указывать ее в тройке лучших не более одного раза.
Победитель голосования по внеконкурсной ленте обороток 2015 года будет награжден при подведении итогов седьмого сезона «OtvertkaFest». Ну что — попробуем?
ОРИГИНАЛ: smaila. Открыть пустой конверт...
«Февраль. Достать чернил и плакать!»
Б. Пастернак
Открыть пустой конверт и плакать
над неоплаченной тщетой,
в который раз идти на плаху,
но возвращаться. День шестой
придет на смену пятой ночи,
с ног отряхнет лохмотья снов;
а сны мельчают, сны короче,
и всё скуднее их улов —
так выхолащивает память
бесснежье сопричастных зим:
крошить пшено, зарубки ставить,
но нет следов. Растаял нимб —
и проступила алым стигма,
пять лет вместились в пять ночей,
а ночи растворились в зимах.
...Рассвет, отчаянно ничей,
стоит у старого порога,
простоволос и босоног.
Забытый бог уже не бог,
да был ли хоть минуту богом?
27.01.2015
ОБОРОТКА:
Февраль. Чернил пятнистость снега
На обрамлениях дорог.
Кряхти разбитая телега
Осями рифмы поперек.
Мостов любви пролеты мимо
Плетущегося седока.
Природы внешность некрасива
И неприветлива, пока
Взъерошенными воробьями
В продутом и прозрачном дне
Проснутся квелые земляне
И заполошно о весне
Настойчиво возьмутся кликать:
— Целуй, порви тенёта сна!
Февральской яростной мурлыкой
Пусть будет плоть оживлена
И расцарапана когтями
Сердечных безутешных ран.
Сочатся кровью и стихами
Последнезимние ветра.
ОРИГИНАЛ: Skorodinski. Клюнула в сердце
Любовь твоя — просто ворона,
горластая, вредная птица,
что на основанье законном,
кружится над нами...
Кружится.
А то вдруг рванет в поднебесье...
Ну, кажется — всё, улетела...
А жизнь, как избитая песня —
течет...
С бесконечным припевом.
Смеюсь.
— Посадить... ее
в клетку?
Но ты, изогнувшись
змеёю,
а после взметнувшись
в отчаянье...
— Она б, тебе каркала ночью,
она б, тебе глянула в очи,
она б тебя клюнула...
В сердце...
ОБОРОТКА:
любовь моя... сорока-ворона,
темнокрылая, громкая, вольная.
то молчит, то встревожит стоном,
то когтями оцарапает, бо-ольно...
парит,
ковыряя небо...
чернее черного моря...
частушкою, гортанным напевом —
балует,
клюет мое горе.
в силках бы
опутать — и в домик,
построенный в старой коробке.
там нашей любви
анатомия,
ошметки, остатки
разбитой лодки...
и плачет, картавит, общипана.
все перья — на опахала,
растерзана, а все-таки
избранная,
кесарева Награда...
ОРИГИНАЛ: Romann. Из окна
Невозмутимый, словно Будда,
Еще не Бог, но божество,
Косматый снег прощает чудо
И отрицает волшебство.
Отсюда, с высоты синицы,
Видна затейливая сеть,
В которой заново родиться
И без остатка умереть —
Равно во всем. Нерезки лица,
Но можно просто написать:
Черны — деревья, люди, птицы.
Белы — земля и небеса.
Пробелы, буквы — одинаков
Баланс: конечное число.
И где ты: телом в черных знаках
Или душой в белым-бело
И снежной молью от погони
Едва уйдя, глядишь в просвет:
Уже смыкаются ладони,
Вот-вот прихлопнут этот свет.
ОБОРОТКА:
Мне снился Будда, белый будто
На городской стене сидел,
И снег летел, белея смутно,
Танцуя в небе па-де-де.
Сетями проводов опутан,
Сияет город в темноте,
Но сетью снегопада Будда
Накроет к тлену и тщете.
Исчезнет в страхе мегаполис —
На вырост темное окно —
В воде, твердеющей до боли,
Но мягкой, словно толокно.
В движеньи бесконечном лица
Сольются в белое ничто
И смысла резкая граница
Размажется. Не то, не то!
Скорей пролезть меж белых хлопьев,
Уйти, покуда виден свет,
И чуждый бог пока не хлопнет
В ладоши, всё сводя на нет.
ОРИГИНАЛ: buhta. ТАМ
ТАМ падал снег, и снова жгли мосты.
их вечно жгут, по правде, до и после.
я всех собак выстраивал по росту,
и с ними шел по улицам пустым,
чтоб никогда не становиться взрослым.
и никогда не превратиться в дым.
пришла зима. пришла? садись за стол.
смотри в окно, смотри куда угодно.
на небе столько звезд и производных
от этих звезд, что я с ума сошел,
совсем сошел, почти бесповоротно.
с тех пор смотрю бесстрашно только в пол.
куда спешить, когда, зачем к кому?
полощет день белье, опять полощет.
я стал бы тем, кого ведут на площадь,
кому привычно крепко руку жмут:
умнее, лучше, ближе в чем-то проще,
я стал бы частью, кем-то нужным тут,
но... падал снег, шло время по пятам.
со звонким лаем строились собаки,
на белом небе появлялась накипь.
я имена дарил своим мостам,
мосты горели, продолжая плакать,
о том, что больше не случится ТАМ.
ОБОРОТКА:
ТАМ падал снег, наверное, не помню.
Я снова тут, и снег летит опять,
вокруг меня рисует цифры «пять»,
с собой зовет, конечно, чуя ровню.
А я себе командую: «Стоять!»
Держусь за веру, взглядом — за часовню.
Сегодня и вчера, и прямо здесь
я лаю на рождающийся месяц
и вою, и до ночи в этой пьесе
я жалуюсь мигающей звезде
на яблоке в украшенном эфесе
о палевой томительной страде
по тем, кто ТАМ, спокоен и смиренен,
с улыбкой ждет. Я к вам хочу, ТУДА,
где нет страданий, боли, холода
не делают бесформенных тюленей,
и не звучит расстрелом «никогда»,
и полусвет не равен полутени.
Собраться с духом, грызть, стоять, рычать.
Не спать, боец! Глядеть в зрачки Вселенной
и харкать рифмой, многословной пеной,
и биться в дверь без ручки и ключа...
Мосты стоят, крапленые сиеной,
над ними Псы — созвездием лучат.
И снова снег. Смешным щенком бездомным
хватаю пастью падающий пух.
Фальшивость чувств я пробую на слух,
на вкус — фальшивость жизни. Бесподобным
считаю опыт минимум до двух.
на три — к небесным псам единокровным.
ОРИГИНАЛ: white-snow. Пиноккио (на Бух-Турнир)
она мечтала о любви, как всякая нормальная
бывало, войдет в неподвижность или спальную
комнату, ляжет в чисто вымытые окна
и смотрит в темноту, проколотую сталью
и думает какая красота, а мне этим вечером печально
так невозможно дальше жить, тени восстали
стоят у каждой стены одиноко.
и отвечают, это не сталь, это Пиноккио
сверлит выход по ту сторону спальной
комнаты и оттого у него идет кровь носом
что повсюду прозрачные стекла,
холст с нарисованным очагом под вопросом
и открой, наконец, зонт — твое одиночество промокло.
она укрыла одиночество одеялом,
вдвоем стало теплее,
тени расползлись по углам
ей этого показалось мало, позвала Пиноккио
за ним увязалось две тени
места хватило всем, только тени токсикоманили
и от них жутко пахло ацетоновым клеем
но они вместе хором подпевали Битлам
на стихи Есенина,
(разучили заранее)
и она стала забывать, что в окнах быть совсем не одиноко
что пророчество сбылось, в котором
она восьмая новогодняя елка
смотрит из окон спальной
комнаты на разрезанный сталью город
и считает минуты — через сколько
ее не станет.
ОБОРОТКА:
Это единственное, что я могу сделать...
она любила снег летом, а зимой — кирпичи и конфеты
бывало, идет по ледяной пустыне и считает трещины в картине
кирпичной, на стену похожей, и отдает редким застывшим прохожим
яркие теплые сосульки в обертках. И бросает конфетные крошки
на дорожную терку, чтобы по ним не заблудился дым
выдохнутый из груди, из самой сердцевины, дым
медленно опускался на цепочку конфет, связывал их ниткой
и извивался след в след за ее улыбкой
тающей в воздухе, разорванной ветром на фрагменты
одиночества в сети стальных конструкций. Редки
стали кирпичи, красота шершавой глины уходит
вместе с закатом Солнца, мечтой сияют стеклянные Каи
в бесстыжих новостройках — наружу все грязные тайны
кровь, смешанная с пророчеством, в бокале у Мэри
медленно кружится в танце у старой кирпичной мэрии
сталь и песок хрустят под лучами февральского дня
она шла бесстрашно в пасть подъезда, зная, что там западня
мимо угрюмого Буратино на детской площадке
он выучил ее график, он ждал, но был такой гадкий
заплеван пометом, с надписью «здесь был...» на лопатке
кому он нужен, кроме голубей и мелкой шпаны
у Буратино в планах дождаться весны
и, глядя на обнаженную елку в сугробе
с любовью продолжить праздник обновления года
пустить соки по сухому дереву рук и ног
вот так просто взять и обнаглеть, решено
вылупить почки и вытолкать на свет в разных местах
Зелень листов и цветов,
Ха-ха, Пиноккио в кустах!
ОРИГИНАЛ: MashaNe. Заклинание
Оживай без тоски и печали,
в суматошье, и в праздной ленце,
в заговоренной ближними дали,
в обережном Садовом кольце,
в непроветренной томности комнат,
в пыльных мыслях о жизненном дне,
в ощущенье, что любят и помнят
в невозможности — ближе, больней,
в ожиданье страстей еженощных,
в липких пальцах чужого стыда,
в осязанье, что я — это почерк
в потаенном твоем никогда,
в нетревогах, без крыл за плечами,
веру в сытое счастье храня,
без тоски оживай,
без печали,
без меня,
без меня,
без меня...
ОБОРОТКА:
Я помру от тоски и печали
в пересыщенном сытом бреду,
в растаможеных белых сандалиях,
в городском автопромном аду.
в замороченность прошлого веря,
в бесконечность грядущего бдя,
в приоткрытые вечностью двери —
выйду я, ощущеньем звеня.
в тех последних моих ощущеньях,
в пальцах липких полночных затей
унесу я свое многотемье
и взаимную тяжесть страстей.
и тогда, от тоски увядая,
счастье сытое —
хороня,
ты запомнишь,
ка-ка-я
Я!
Я!
Я!
:-))
ОРИГИНАЛ: Ed. Пчелота
Стопудовое слово соловье
измочалено сучьями лип,
где в медовую манкость присловья
я строкою беспечною влип.
Только речь — обожженная глина
и сожженная светом пчела,
та, что мнимо проносится мимо,
распечатав седьмую печаль.
Хмель нектара и вязок, и труден,
если сотовый свет позабыть,
если ноты насилует трутень
жалким жалом смычковой судьбы.
Для тебя дулоносные ульи
плавят звука податливый воск,
и взлетают жужжащие пули
опылять расцветающий мозг.
ОБОРОТКА:
Стопудово соловушка свищет
и мочалит на липах сучьЁ.
Пчелы сладкую манкую пищу
загрузили в присловье мое.
А присловье, как жженая глина,
обожженная светом пчела —
прожужжало в сознании мимо
и в седьмую печаль завела.
Захмелев от нектара с пыльцою,
матку в этот момент разлюбив,
трутень пчелку насилует стоя
жадным жалом смычковой судьбы.
Заберусь в дулоносную улью,
окунусь в плодотворнейший воск.
Пчелы жадно меня зацелуют
и запудрят мне сотами мозг.
ОРИГИНАЛ: satory. Бледно-алые самураи...
Ты знал, я уверен, что значит — дышать,
Не мерным глотком, а истерзанной грудью,
Склоняться под гнетом смертельных орудий,
Но даже в неволе — восстать и бежать.
Ты знал, я уверен, каков нынче срок...
Для сбора головок разрубленных маков.
Один лепесток перламутровым лаком
В тот день покрывал сбритый в полдень висок.
Ты знал, я уверен, в чем суть бытия...
Имея за пазухой несколько жизней,
По прошлому справив печальную тризну,
Себе подобрал неизменное «Я».
Ты знал, я уверен, сплетенье дорог,
Закон расстояний, пространства и далей,
Все стороны гладких на ощупь медалей,
И даже как выглядит в зеркале Бог.
ОБОРОТКА:
самураям посвящаиццо
ты знал или понял с течением лет,
потомок войны, современник Мэйдзинов,
что падает сок половин апельсинов —
сочится истаявшим временем след.
ты видел: с шипеньем выходит клинок
из дерева ножен, из пенистых легких
и плачет тоской упражнений далеких
по школе, но стали сильнее курок.
ты чувствовал: Смерть становилась темней
и злее к себе, самурай бледно-алый,
ты ждал на закате касания жала
луча и металла, и визга коней.
ОРИГИНАЛ: smaila. Латынь, латунь и катехизис
На ухо наступил медведь,
на горло — собственная песня.
Как страшно жить! Но умереть —
страшней. Еще страшней — воскреснуть
и вдруг увидеть без прикрас
трех обезьян в дорожных тогах —
пустыни ртов, ушей и глаз.
...Течет сквозь пальцы время Бога,
латунный крест роняет след —
росток травы на бледном теле,
несется прочь велосипед,
изобретенный на неделе;
в кармане прячется рецепт —
оmnia mea mecum porto,
и где-то там, за перевёртом,
день беспощаден и свиреп.
Пора сворачивать, держись —
здесь угол прям и так эвклидов,
что своевольная планида
кромсает на косынки жизнь
от точки ‹Я› до точки ‹Нет›.
Пути опять не изменились:
вопрос – ответ, вопрос – ответ,
латынь, латунь и катехизис.
____
* Omnia mea mecum porto (лат.) — все свое ношу с собой
ОБОРОТКА:
Из жизни утекает волшебство.
Все ближе откровенная пора,
Когда слова не скажут ничего,
Хотя ещё, казалось бы, вчера...
Разглядываешь душу на просвет —
Ничья звезда и черная вода.
Ржавеет в гараже велосипед.
На нём уже никто и никуда.
И не с кем, да и некуда спешить.
«...прости, забудь, люблю, пойми, прости...»
Все меньше слов, которые прожить
Гораздо проще, чем произнести.
Еще мерцает, но уже не в такт.
Дорога коротка, а как трясет!
Спасет латынь? Спасет латунь?
Не факт.
И даже катехизис не спасет.
Павлиний веер многоцветья вер
Перечеркнет финальная черта.
Жестокий благонравия пример —
Незрячесть, глухота и немота
Навалятся.
Но есть еще должок
И, потянувшись из последних жил,
Я соберу в дорожный свой мешок
До строчечки, до буковки — чем жил,
Что пел, что захотел и смог сказать
Открытым звуком, голосом, сильней,
Такого, что в груди не удержать,
Такого, что на грани и за ней...
И так ступлю на ледяной перрон -
Нагой, босой, но все с собой возьму!
И усмехнется лодочник Харон.
И Хронос пробормочет: «Λάθος μου*...»
________________
*Λάθος μου (греч.) — Лафос му — «Моя вина...»
ОРИГИНАЛ: MashaNe. Океан
Из богатств остались: бумажный остов,
холод ножниц, ласковый сердолик.
Подогретый в турке кофейный воздух
разбавляет пафос глухих молитв.
Напросившись вечером к миру в гости,
бродит утро сонное босиком.
В небесах устало зевает хостер,
над доменным кодом до_срока.ком
Всё обычно.
Каждая вещь на месте.
Кроме сердца.
Заполнив водой экран, люди — рыбы дышат любовной взвесью,
за стеклом им чудится океан...
ОБОРОТКА:
Из богатств остались: бумажный остов,
холод ножниц, ласковый сердолик.
MashaNe. океан
Не дыша, неслышно родится утро,
незаметно, робко, глаза в глаза
заискрится взвесь — золотая пудра,
растворится в мирре судьбы зигзаг.
На кровавый бок горизонта нежно
амулетом солнечный сердолик
наложу неровно, слегка небрежно,
этим утром рана пусть отболит —
облаков бинты затяну потуже,
но сочатся сукровицей насквозь
пелены повязки. Уже не лужи —
воздух стал изменчивым веществом
аш два о, тягучим, холодным, влажным,
как ладонь, положенная на лоб,
облегчает боль и тоску несчастным,
как трехлистный солнечный карнеол*.
________
*Карнеол — название минерала связано с окраской камня (от лат. cornus — ягода кизила), а сердолик — от греческого названия этого камня (др.-греч. σαρδόνυξ).
ОРИГИНАЛ: SamarkandA. Лапа с кошкой
Я не вспомню, в каком из светящихся окон
Кошка моя умывает лапу.
Все ночные дома в золотых заплатах —
В каждой заплате кошка и лапа.
Все ночные дома безразлично серы,
Все ночные рубахи домов безразмерны...
Кто-нибудь там, кто мотает счетчик,
Выключи кошку вместе с торшером!
С памятью, дурью, умом и прочим,
С мантрами «Аве Марии» и «Отче»...
ОБОРОТКА:
Смотри мне в глаза — видишь большую кошку?
Душа сама по себе всегда приходит,
глядит из окна, опять умывает лапу,
вновь оживляет дом довольным урчаньем:
— Все дома по сути своей похожи, —
помнит о каждом, но рассказать не захочет,
перебирает лапами ветхую память,
когти впускает, играет тряпицами ловко.
Копятся жизни, пристанища, окна и двери...
Я не знаю, в каком из своих воплощений
кошка-душа наконец-то умоет лапы?
Может быть в этом... И будет ходить по крышам
дальних галактик, а я — старый дом без кошки —
буду врастать печально в сырую землю.
ОРИГИНАЛ: по мотивам SamarkandA. Гамбург
А машинисты что пилоты,
Летят колесики по ямбу.
Но чтоб по гамбургскому счету —
Не каждому показан Гамбург.
А солнце яблоком на горке
Свисает с ветки без призору —
Давай, выписывай восьмерки,
Беря на понт крутую гору.
По шпалам-рельсам-наворотам
Стучать-стучать — и достучаться.
Как выйдет Сам-в-цилиндре кто-то
Да обоймёт: «Здорово, братцы!»...
Не всё ж — по небу самолетом,
И покурить выходишь в тамбур.
А чтоб по гамбургскому счету...
С чего ты взял, что едешь в Гамбург?
ОБОРОТКА:
Дорога по родимым ямбам,
Сквозь огоньки почтовых стансов,
(В виду, оно конечно, Гамбург,
На деле — счет за ночь без танцев),
Где серп привычных мотиваций
Точней, чем Бог, срезает шкурку,
Так что зашит всю жизнь мотаться
Меж Ямбургом и Петербургом,
Под медным взором Сарасвати
Крутя педали без устатка,
Пока не выйдет сам Кондратий
Да обоймет: «Приехал, братка!»
Звоночек брякнет неречисто,
И сразу тихо, как в нирване.
Летят по небу машинисты,
Сверкая синими зубами.
А твой билет уже оплачен,
И сон от яви не отцедишь.
А что до Гамбурга, мучачо —
С чего вообще ты взял, что едешь?
ОРИГИНАЛ: SamarkandA. Гамбург
А машинисты что пилоты,
Летят колесики по ямбу.
Но чтоб по гамбургскому счету —
Не каждому показан Гамбург.
А солнце яблоком на горке
Свисает с ветки без призору —
Давай, выписывай восьмерки,
Беря на понт крутую гору.
По шпалам-рельсам-наворотам
Стучать-стучать — и достучаться.
Как выйдет Сам-в-цилиндре кто-то
Да обоймёт: «Здорово, братцы!»...
Не всё ж — по небу самолетом,
И покурить выходишь в тамбур.
А чтоб по гамбургскому счету...
С чего ты взял, что едешь в Гамбург?
ОБОРОТКА:
Ох, уж эти счетоводы)
Прямой привычною строфою
летит по ямбам и колодам
одна беда, своим народом
клейменная, вдоль по другой,
которая стремится в Гамбург,
считать цыплят особым счетом
не лошадями в шестисотом,
а стопами и хориямбом.
Лети, мой тарантас убогий,
считай привычные размеры,
свободной грацией гетеры
дразни ученых теологий.
Любовь была тому причиной
к кому? Творцу, мужчине, детям,
напитку, скорости, конфете?
Как разобраться под рутиной?
Разъять понятия, как зерна:
пшено налево, рожь направо.
Судить кому отдали право?
Блаженства призрачны в Нагорной,
соль негодна и Свет не виден.
Счета бессмысленны, но все же
я повторяю снова: «Боже...», —
и так при этом несолиден...
ОРИГИНАЛ: по мотивам SamarkandA. Домино
Они готовили побег,
Сдирали завязи и метки.
Еще не мыслил человек —
Но умножался сумрак едкий,
Но, безразличьем заболев,
Неслышно умирали чувства.
Лгало врачебное искусство,
Как все искусства на земле.
Легла костяшка пусто-пусто.
Уснула рыба на столе.
ОБОРОТКА:
уснула рыба на столе
уснула птица на ладони
начнем ab ovo
чем бездонней
тем погруженье веселей
теперь раздвинем чешую
до нисходящих элементов
вот тут есть несколько моментов
где можно не попасть в струю
поскольку редко едко спит
и умножает сумрак мысли
надежней двинуть коромыслом
содрав все метки до кости
а дальше привести в пример
те две скамьи в Короткопрудном
искусство лгать дается трудно
преподаватель сивый мэр
и невелик его побег
и сам он сущий неврастеник
но коль замыслила побег
беги покуда хватит денег
ОРИГИНАЛ: Агния Барто. Зайка
Зайку бросила хозяйка —
Под дождем остался зайка.
Со скамейки слезть не мог,
Весь до ниточки промок.
ОБОРОТКА:
Читается с суровым выражением лица.
Вновь, словно темень дюралайтом,
сомненьем разум сокрушен...
А если не был брошен зайка?!
А если зайка сам ушел?
Не вынес бытовых аллюзий,
«позора мелочных обид»,
и социально-тяжким грузом,
бастуя под дождем сидит?
И мокнет плюш ушей и шеи,
и виснет ус, и меркнет взгляд,
и все никак не хорошеет,
а люди по делам спешат.
Судьба — пустая портупея, —
нет ни орала, ни меча,
но в зайце все мизантропеет,
и зайцу хочется кричать,
но он молчит, и матереет.
Прожить — не с лавочки сползти.
Мазая нет, и батареек,
и не считают до пяти…
ОРИГИНАЛ: Romann. Оркестровое
Во что мы вчера играли —
Уже ни в одни ворота.
Какого тебе рояля?
Такого и мне фагота.
Мы вместе, но, как ни странно,
Не к месту и не про это.
Какого тебе варгана?
Такого и мне кларнета.
Заботами утрамбован,
Почти что дошел до края.
Какого тебе тромбона?
Такого и мне курая.
А ты не в ладах с собою.
И я не в ладах с тобою.
Какого тебе гобоя?
Такого и мне гобоя.
Звенит золотой занозой
Пыльца на стекляшках лета.
Какого тебе арьозо?
Такого и мне дуэта.
ОБОРОТКА:
немножко улыбок под музыку)
пройди, не спеша, арьозо
в затерянном нотном стане
пять линий, прочти, серьезно
и может быть легче станет
от соль начинаем песню
включаем овалы в звезды
на штилях флажки чудесных
звучащих весной бороздок
без такта игра бестактна
не выделить сильной доли
в ладах не с собой в антракте
каденция поневоле
дуэт на блатных аккордах
гитара да балалайка
иль опера клавикордов
на полной гостей лужайке
кивают согласно звезды
им тоже понятны муки
какой бы мотив ни создал
все кончится в форме фуги
Полковнику никто не пишет,
А в чем причина — он не знает.
А. Бардодым.
Когда письмо никто не пишет,
То даже спирт не помогает,
А где-то Светы, Иры, Миши,
И жизнь витринами играет.
Так
«единицей» месяц сужен:
Не первый, но всегда-один,
Последний — никому не нужен,
Не «клином» прозвучит, а-«клин»
Снег —
снова лист пустой на крыше,
И солнце пятницу проспит.
Когда письмо никто не пишет,
Не помогает даже спирт.
ОБОРОТКА:
Когда письмо никто не пишет,
То даже спирт не помогает
Finka
Весь проспиртован до подмышек,
Я даже писем не пишу.
А чё писать? Полковник слышит,
Как я гужуюсь и гужу.
Так
Значит, месяцев двенадцать,
(куда ни кинь, повсюду — клин)
Я куртуазно надираться
Готов до серебра седин.
Снег —
Снизойдет от Туда, свыше,
Суббота пятницу проспит...
Восторг души не можно слышать,
Когда она поет про спирт.
ОРИГИНАЛ: SamarkandA. Mein herz
ПРОСТЫЕ КРАСКИ
О эта шкура, которую я ни за что не сниму, потому что она защищает от боли
Синее небо плывет по реке в облаках — и качаются белые лодки
Белые лодки по синей реке уплывают на солнце, а солнце, а сердце Валгаллы
Желтою рыбой идет по волне в восходящее царство заката
Тянутся следом кораблики, вольные птицы и вечные мантры
Вместе с живою водой зачерпнувшие мертвого неба и жидкого солнца
Выловишь миг на коленях напиться холодной реки у судьбы из ладоней
Кружится ветром листок, оброненный на спину случайно
Там за лопаткою краска Валгаллы и теплое сердце
Падают, падают наземь бессмертные боги и люди
Этим — из мрамора — первым античная плаха по Гейне
По-над Дунаем летают осенние птицы, и листья, и копья
По-за Дунай опускается черная долгая ночь Нибелунгов
В танго, которое оперный бог никогда для тебя не напишет
MEINHERZ
А кузница стучит под молот нибелунгов,
И белый пароход отдал концы легко.
Герр Зигфрид — в общий зал, вас переводят в юнги.
И не давайте, мама, юнгам молотков.
Пожалте на обед — пошто гремят тарелки? —
Валькирии жужжат над розами в саду.
И нет на них шмеля, и Бальмунг слишком мелкий.
Зато зимой к чаям варенье подадут.
Приехали, майн херц, хорош стучать впустую
И литрами качать — не водочный завод.
Вот девушка с косой затянет аллилуйю
В железное кольцо. И поезд повезет.
МГНОВЕНЬЕ БЕЛОГО НА КРАСНОМ
Как сливы с ветки перезрелой,
Посыпались осенним градом
Облатки с перцем — отболело.
И тульских пряников — не надо.
Печально время перемирий.
На солнце бабочка прекрасна —
Мгновенье белого на красном.
Закат. Валгалла. Вальс валькирий.
И легкость красного на красном.
ОБОРОТКА:
Белые лодки по синей реке уплывают на солнце, а солнце, а сердце Валгаллы
Желтою рыбой идет по волне в восходящее царство заката
Mein herz. SamarkandA
Щерится город улыбкой мостов и топорщится зябко наростами зданий,
Катится смуглый помятый желток по растрепанным, серым от низости тучам,
рвется и пачкает след, оставляя на синем оранжево-красную память,
вспыхнет в мозаике окон, рассыплется, тысячекратно прокатится Коло,
спрыгнет на землю, сверкнет ободами колес, понесет по прямому проспекту,
девица красная в зеркальце смотрит — небо над ней изгибается нимбом,
мягко зальет окоем до краев, опрокинется в чашу кофейную пенно,
велосипедом укатится Солнце в пещеру метро, засыпая и тая,
в темный чертог Чернобога по движущей ленте, гремящий и воющий вырий.
Вспыхнет холодный огонь, освещая безликие грани пещер рукотворных,
Тьму отгоняя с трудом — затаилась и хмурит углами квадратные брови,
падают, бьются о камень, чернильными пятнами мечутся пьяные тени,
кошками остро царапают кожу и ребра, и череп пречёрные мысли,
ищут бадзулы бедняг, заставляют на ветер пускать нажитое богатство,
между тенями шныряет беспятый, редких прохожих пугает нечисто,
злобно глядит Переруг из святилища — новою полон ли жертвенник требой.
Дремлет Перун на холодной постели, ждет неминуемой битвы Белбога.
Смежим и мы в ожидании веки — пусть колесо поутру засияет.
ОРИГИНАЛ: SamarkandA. Золотое сечение
ГДЕ-ТО ТАК
Вот окно косой тетрадкой.
Ночь чернила. Жизнь бардак.
Пахнет кошкой на площадке.
Жизнь поэта. Где-то так.
ЗОЛОТОЕ СЕЧЕНИЕ
С антарктической нежностью льда
Ты проводишь по горлу стихом —
Ты ведь чувствуешь, где и когда.
И теперь безразлично — на ком.
Поручился бы ангел любой
за бескровность сеченья души.
За надрез, за не шов золотой —
нет там крови. Без крови пиши.
Вот и черт поручится любой —
там находится склянка чернил,
вместе с тем, что пропил и пролил, —
за того, кто остался живой.
В ней — бумажные простыни дней,
и ночей отрывной черновик,
и прилипший к гортани язык —
хоть об стенку ее, хоть пропей.
ОБОРОТКА:
Гений слова в дыму мастерства,
возвеличивая ремесло,
золотым высекает пером
то ли памятник, то ли провал.
Рассечение пойманных душ
по космической линии φ —
словно некий земной серафим —
он проводит у всех на виду.
Пахнет золотом властных и злых
над размокшим бараньим руном,
видит око, да врет окоем,
утыкаясь в гранитность скалы.
Безупречен высокий творец
в отношении бога с собой
и себя — с недовольной толпой.
Красным золотом станет свинец.
Из распятых давинчевых тел
золотой безупречной строфой
извлекает сечение по
отношению мыслей и дел.
Вдохни. Затаись. И снова
Взгляни в этот злой провал.
Там нет ничего такого,
Чего ты еще не знал.
Там есть пустота — химера
И мера любых вещей.
Там нет ничего сверх меры.
Там нет ничего вообще.
Но есть промежуток некий,
Где видишь как наяву:
Там ночь поднимает веки
Косматому ноябрю,
Там, взглядом его голодным
Просвечены до кости,
Бледнеют и гаснут окна,
Деревья, дома, мосты,
И в пасти ночи ноябрьской
Теряются без следа...
Скажи, ты всегда боялся,
Что это вот — навсегда?
Что завтра уже настало —
И нет ни просвета в нем?
Ничто тебя не хлестало
Вписаться в слепой проем?
Чернильною кровью ночи
Залить пустоту холста?
Отсюда стекают строчки
По белой груди листа?
Ведь это почти искусство —
Смотреть по ночам в окно!..
Там просто темно и пусто.
Там просто.
И там темно.
ОБОРОТКА:
Просто навеяло, все слова и образы выдуманы,
ни один смотрящий в окно не пострадал %)
Вдохни. Задержи. И снова
дыши в темноту окна,
привычна, давно не нова —
обычная ночь темна.
Там просто темнеет, словно
не просто, а тайный смысл
в глаза добавляет бревна,
а в сердце — осколки тьмы.
У «просто» — такое жало
и плеть сыромятной лжи,
и тайна его начала —
невидимые ножи,
что завтра пугает больше,
чем выпитое вчера,
рубцы от сегодня тоньше,
но глубже, и плоть сыра,
и что-то с размаху хлещет
и вписывает в проем
слепой, отчего зловещей
чернильная кровь на нем.
Хватай же скорей холстину
невинной еще души
и кровью своей звериной
хорошее напиши,
оставь для рожденных ясный,
ведущий не в гибель след,
а просто к себе причастный
и деепричастный... нет,
искусно смотри наружу
из темных провалов глаз —
кому-то ты просто нужен
по дальнюю часть стекла.
Искусство в оконной раме —
обычное ремесло,
кино наяву в реале.
Там просто...
уже светло.
В высшей степени сюрреалистичные цвета.
Исподлобья, в стоптанных туфлях,
Уход из безумного заговора слов и мыслей.
Вынос из ночи на щите территорий.
Вот он — с вытаращенным залпом —
Красивый сок дерева сна.
По переходам воздух на уровне локтей,
С кислотой запавших изумрудов.
Гляди, как все страшно!
Правда, все в тенях лежит?
Нет, здесь гирлянды собраны еще до нас.
Через всю комнату,
До смерти перебиваясь,
Сутулясь, дуют в медные трубы
Мусоросжигатели.
ОБОРОТКА:
Мусоросжигатели
Сутулясь дуют в медные трубы
До смерти перебиваясь,
Через всю комнату.
Нет, здесь гирлянды собраны еще до нас.
Правда, вся в тенях лежит?
Гляди, как все страшно!
С кислотой запавших изумрудов
По переходам воздух на уровне локтей.
Красивый сок дерева сна
Вот он — с вытаращенным залпом.
Вынос из ночи на щите территории.
Уход из безумного заговора слов и мыслей,
Исподлобья, в стоптанных туфлях.
В высшей степени сюрреалистичные цвета.
ОРИГИНАЛ: Агния Барто. Зайка
Зайку бросила хозяйка —
Под дождем остался зайка.
Со скамейки слезть не мог,
Весь до ниточки промок.
ОБОРОТКА:
Шайку встретила хозяйка
а главарь у банды зайка...
Он и семеро козлят
девке отомстить хотят...
Зайка вынул финский нож!
А хозяйка сразу в дрожь!
Деньги,серьги отдала
и сама под них легла...
........................
Тут итог и подведем!
Не бросайте под дождем!
Тех кого вы приручили...
Бойтесь что б не отомстили!
хочу добавить что зайки бывают и мужского и женского рода... и хозяйки тоже.
Принято считать, что в настоящее время
Вселенная, расширяясь, стремится к бесконечности,
В то же время жизнь отдельного индивидуума
постепенно падает до нуля,
а там и вовсе упирается в жирный минус, —
как правило, тогда, когда это совсем некстати.
Легко видеть, что общий баланс при этом сохраняется —
но это не повод для беспечности,
поскольку существуют некие дестабилизирующие структуры,
будто специально созданные для.
Одна из них живет в моем доме,
варит мне суп
и занимает половину моей кровати.
Я никогда не привыкну к моменту,
когда твоя Сверхновая начинает раздуваться, раздуваться —
и взрывается, заливая энергией окрестности!
От этой захватывающей картины я всякий раз краснею и бледнею,
словно какой-нибудь курсант.
Так и хочется вскочить и одернуть китель.
Поэтому ты всегда побеждаешь меня в наших конкурсах изящной словесности,
причем ты там и жюри, и главный конкурсант.
А я — так, зритель.
Когда ты говоришь — это выглядит, будто мы
где-нибудь на закрытом просмотре,
и ты дефилируешь по подиуму и меняешь наряды,
пытаясь при этом казаться загадочной, как пирамиды Гизы.
А после шумно празднуешь победу — с шампанским и салютами,
и мне остается только подносить снаряды
и откатывать в сторону горячие гильзы.
Один раз, два или три раза — это пустяк по сравнению с тем,
что я порой даже и не помню, кто ты и откуда.
Как говорит одна умная девочка*, мы просто спим вместе,
и думаем, что объединяем наши души,
хотя не объединяем даже наши сны.
Мне кажется, для меня и этого уже многовато.
А пока переговоры зашли в тупик,
и если до вечера не случится какое-нибудь чудо —
мне придется на ночь глядя идти и откапывать топор войны.
А я уже не помню, где его зарыл.
И, кстати, где моя лопата.
Слушай, а давай очередным фейерверком собъем НЛО!
Объект упадет, оттуда высыпятся маленькие зеленые человечки,
и ты будешь с визгом бегать по комнате и давить их ногами.
А я, пока ты будешь занята,
спрячу куда-нибудь подальше твое помело
и соберу в ведро все твои необязательные речи.
А потом, когда ты набегаешься и устанешь,
напою тебя чаем с молоком и уложу в кровать.
И почитаю тебе на ночь Мураками.
____________________________________
*Tanka
ОБОРОТКА:
«Не продается вдохновенье,
Но можно рукопись продать»
А. С. Пушкин
**
Окна
Попробуй довериться бесконечности мира и желаний
в одной отдельно взятой карманной Вселенной
заглядывающей в скважины твоих зрачков
своими сияющими термоядерными глазами
начни с понедельника сверхновую жизнь
удиви дряхлую, помятую, с пятнами океанов планету
новой оболочкой виртуальной среды подчерепного интеллекта
сложи пазл рта в дурацкую улыбку идиота
наберись храбрости выглядеть неприлично счастливым
брось страхам кость напоминания обязанностей —
защищать и охранять
плыви по течению струн на гребне упругой волны
позволь обычности случаться и вынашивать чудеса
по закону сообщающихся сосудов ты первичен
выплесни заплесневелую и налей новую воду
сожми разжиженный мозг, оставь сухой остаток
внуши себе Знание Мироздания и
люминесцентно засветись неожиданным теплом
топи лед зимы цивилизации
грядет весна нового мира
а у тебя окна немытые...
**
Харуки
Тысяча невестьсот восемьдесят четыре Аомамэ
нисходят в размытые границы своих реальностей
миллион псевдосот девяносто два Тэнго
шлифуют лютыми наждачными кругами обыденности
чистые алмазы творческих копей Фукаэри
не продается вдохновенье, но можно рукопись продать
присвоить и воткнуть копирайт
заявив права на чужое, которое чье-то не свое
кто вам сказал, что дитя творчества принадлежит автору?
Оно божественно и снизошло на подготовленную почву
все мы — проводники знания–вдохновения от–до
интересно, а кто Ему рассказывает сказки на ночь?
Автор: marko
| ← Предыдущая | Следующая → |
Читайте в этом же разделе:
24.01.2016 Поэзия — наука точная! Итоги первого тура «БНД»
23.01.2016 Всё дело во времени. Итоги турнира № 68
22.01.2016 Включаем зеленый! Итоги 2-го и анонс заключительного тура хокку-интермедии «Светофор»
19.01.2016 Ударим сонетом по Агнии? Турнирная коллекция приглашает
15.01.2016 Внимание: желтый! Итоги первого и анонс второго тура хокку-интермедии «Светофор»
Комментарии
| 25.01.2016 14:58 | natasha Злата (Volcha) - с ума сойти - это прекрасно - всё!) |
| 25.01.2016 19:34 | Romann А вот ежели я и автор обороток, и автор оригиналов - то как мне, несчастному, быть? |
| 25.01.2016 20:25 | marko Думаю, случись такая коллизия в тридцатые годы, вас бы точно расстреляли - и не парились бы. Но мы жывем в цывилизованную эпоху, где каждому дано по способностям - вопсчим, приглашаю вас, Роман, в жюри конкурса обороток. Тада ваша нереализованная электоральная энергия найдет полезный для обсчества выход и обретет позитивный заряд. |
| 25.01.2016 20:31 | Romann Не могу не согласиться. Тока пусть мне объяснят: куда выходить и чего заряжать. |
| 25.01.2016 21:01 | marko Это уж будьте покойны, и объясним, и проводим :) |
| 25.01.2016 22:45 | Volcha от повезло же Роману)) |
| 25.01.2016 23:21 | oMitriy 1.Romann. Из жизни утекает волшебство (Юлии Долгановских) |
| 27.01.2016 10:36 | Alya 1.Romann. Из жизни утекает волшебство (Юлии Долгановских) |
| 29.01.2016 23:00 | Rosa 1.MashaNe.Зайку бро... |
| 30.01.2016 12:07 | Ptenchik 1. Volcha. Гуляющая сама по себе. |
| 30.01.2016 16:07 | Baas 1.Romann. Из жизни утекает волшебство (Юлии Долгановских) |
| 30.01.2016 23:17 | SukinKot 1. Romann. Из жизни утекает волшебство (Юлии Долгановских) |
| 03.02.2016 10:49 | MitinVladimir Хорошо, что рядом с оборотками опубликованы (тут кому надо респект!:) и полновесные первоисточники-оригиналы. Это позволяет без лишних заморочек и изнурительных поисков — а-ля-сей-момент — оценивать именно оборотистость текстов-конкурсантов, а не тексты-пародии, тексты-отклики, тексты стимулы-вдохновители, тексты-посылы и т.д., пусть даже и с изрядной их (текстов) оригинальностью и самодостаточностью... |
| 04.02.2016 00:31 | tamika25 1. MashaNe.Зайку бро... |
| 06.02.2016 08:58 | svetlay 1.Romann. Из жизни утекает волшебство (Юлии Долгановских) |
| 06.02.2016 19:41 | ole 1. Romann. Из жизни утекает волшебство (Юлии Долгановских) |
| 06.02.2016 19:54 | MashaNe 1.Volcha. Пастернизмы |
| 06.02.2016 20:54 | Katrin 1.Volcha. Гуляющая сама по себе |
| 06.02.2016 22:51 | marko 1. Volcha. Простое |
| 07.02.2016 00:37 | marko Читательское голосование завершено. Всем проголосовавшим - респект, уважуха и мое личное большое спасибо! |
Оставить комментарий
Чтобы написать сообщение, пожалуйста, пройдите Авторизацию или Регистрацию.
