* * *
Опустились плечи,
Сгорбилась спина.
Беспокойный вечер,
Ночь почти без сна.
Это, видно, старость
Постучалась в дверь:
«Много ль жить осталось? –
Говорит, - Проверь».
«Ах, ты, старость, старость!
Погоди! Постой!
Жить еще осталось,
Я еще живой!
Ты стучишься рано,
Лучше погоди,
Мне еще осталось
В жизни подурить.
А, когда устанет
Сердце там в груди,
Спорить я не стану,
Снова приходи.
Разложи лекарства,
Расстели постель:
Будет ночи царство,
Зимняя метель.
Будет пенье вьюги,
Будут сниться сны;
Только нет полруги.
Да не жди весны.
Не заглянет радость,
Только боль забот.
В общем, все, что надо,
Не наоборот.
* * *
Эх, помню, был я молодой
Умел увлечь девчонок.
Теперь подумаешь с тоской
Об этом лишь спросонок.
В любви я клялся много раз
И письменно и устно,
Но чувств-то не было подчас
И знать об этом грустно.
И выпить был я не дурак,
Но… человек не вечен,
И дело обернулось так,
Что я узнал, где печень.
Осталось только есть, да спать;
Вдруг сон стал странно чуток.
И, наконец, едрена мать!
Узнал я, где желудок.
И понял я – надежды прочь,
Зима стоит у двери.
Ничем нельзя тому помочь,
Кто жизнь свою отмерил!
* * *
Каждый день одно и тоже –
Счастья ни ростка,
Неустанно сердце гложет
Серая тоска.
Где-то мчатся звездолёты,
Где-то бой гремит:
Валят в землю пулемёты
Без надгробных плит.
Где-то страстно жгутся руки
В радостях любви.
Только я бездумьем скуки,
Как сетями свит.
Проползают дни за днями
Словно в мути сна.
Поскрипишь еще костями
И дойдешь до дна.
Извините, но ваш текст Хороша земля на Украине я удаляю как откровенно людоедский и призывающий к убийству. Но. Прежде чем на меня за это обижаться и впадать в крайности, прошу немного поразмыслить об уместности этого текста в текущем, так сказать, контексте. У нас тут, знаете ли, едва ли не половина авторов живет на этой самой земле, и имеют на сей счет собственную боль. И... соглашусь с комментаторами - стиш действительно слабенький: и по форме, и по содержанию.
