Я не то что схожу с ума, но устал за лето.
За рубашкой в комод полезешь, и день потерян.
Поскорей бы, что ли, пришла зима и занесла все это —
города, человеков, но для начала зелень.
Стану спать не раздевшись или читать с любого
места чужую книгу, покамест остатки года,
как собака, сбежавшая от слепого,
переходят в положенном месте асфальт.
Свобода —
это когда забываешь отчество у тирана,
а слюна во рту слаще халвы Шираза,
и, хотя твой мозг перекручен, как рог барана,
ничего не каплет из голубого глаза.
Оборотка:
В голове хаос, мысли цепляются друг за друга,
как утопающие за сомнительный стебель.
Мерзкая в беспардонности, смертная скука —
сестра этой странной зимы. Сломался штемпель,
послание для мороза затерялось на почте —
странные вещи творятся у бюрократов
за облаком. Зелень сошла с ума — набухли почки
весной, к ней направлен авангард сватов.
Мигрень... Куда ж без нее родимой при непогоде?
Болит. Однако живу. Остальное второстепенно
в многоточии горизонта на фиолетовом своде,
и мечтается, чтоб он был таким нощно и денно —
всегда.
Пусть мираж, пусть сопли, пузыри розовеют…
Романтика приторного абстракционизма —
болото.
— No pasarán! — искусителю-змею. —
Чао! К черту!
И молотком ее, жизни призму.
