Если теория относительности подтвердится, то немцы скажут, что я немец, а французы — что я гражданин мира; но если мою теорию опровергнут, французы объявят меня немцем, а немцы - евреем
Полюбить бы февраль и чернильницы белую снежность,
и чернил долгожданную ночь до «прощай» полюбить,
оторвать от больничного «с» и останется — нежность
к февралю… и немного к себе… и немного пиит…
Полюбить со всей силы того,
кто любовь пастерначал
загодя до обугленных груш
и полёта грачей,
до серебряных гривен на шеях,
привычного плача о грустинке,
стремительно тающей в безднах очей
молодых и горячих,
зрачками чернильными жгущих,
ожидающих взрыва гормонов
и шалой весны,
и разлива ручьёв,
и страстей в нераспущенных пущах.
Никого эпидемия не пожалеет, увы.
Да и нет никого, кто откажется,
нет возражений:
президент, дипломат, доктор, рэпер,
художник, дебил…
Расцветают асфальты граффити, где Саши и Жени
признаются:
они «как никто никогда…»*
______
* «Я люблю тебя так сильно, как никто никогда не любил»
(Как никто никогда (Like No One Ever). RSAC)
