Любить, что языком... к качелям... в детстве –
смешно и больно: кровь, тепло, вода.
Немотный поводырь, мое наследство -
смешное целованье «навсегда»
/Марина Павлова/
Гони, ямщик, да хоть бы и по рельсам!
Хочу весны, любви и молока,
Налитым облаками в поднебесье,
Над ласточкой, летящей МЦК.
Не спрашивай – перед тобой дорога,
Ну, и вези, мой красно-серый грум.
Доехать бы до месяцева рога,
Лизнуть… прилипнуть… вспомнить детвору,
Манящую прохладой сталь качелей –
Язык саднит, как свежеотрывной
Талон на ренессансы Боттичелли –
И хочется, и больно, всё равно
Кольцом свернётся шалая позёмка
И гладит февралями по лицу.
Пора в весну, на станции сойдём-ка.
Ямщик летит. Всё так же. По кольцу.
Я, я, я. Что за дикое слово!
Неужели вон тот - это я?
Разве мама любила такого,
Желто-серого, полуседого
И всезнающего, как змея?
Разве мальчик, в Останкине летом
Танцевавший на дачных балах,
Это я, тот, кто каждым ответом
Желторотым внушает поэтам
Отвращение, злобу и страх?
Разве тот, кто в полночные споры
Всю мальчишечью вкладывал прыть,
Это я, тот же самый, который
На трагические разговоры
Научился молчать и шутить?
Впрочем - так и всегда на средине
Рокового земного пути:
От ничтожной причины - к причине,
А глядишь - заплутался в пустыне,
И своих же следов не найти.
Да, меня не пантера прыжками
На парижский чердак загнала.
И Виргилия нет за плечами
Только есть одиночество - в раме
Говорящего правду стекла.
1924
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
