Философия целый век бьется, напрасно отыскивая смысл в жизни, но его — тю-тю: а поэзия есть воспроизведение жизни, и потому художественное произведение, в котором есть смысл, для меня не существует
В ноябре запропасть в темноте - пустяк.
Снега нет, всё чернее кромешный мрак.
Я стою на пороге.Стою молчу.
Может кто-то засветит во мне свечу?
Засвети! Не всё же блуждать во тьме
с недосказом маетным на уме?
...он приходит,приносит воды с реки,
поливает засохшие лепестки -
бессловесный,как серые облака.
И уходит,беззвучно шепнув: "пока".
А пока рука и душа -пуста...
И в безвременьи времечко тает,та...
И вся память горечью налита.
Ноябрями - мается темнота.
...по прибрежью забереги легли,
манит лёд,но смотри, смотри!
Не сковал мороз берега реки.
А отец, как раз - подарил коньки.
Убежал с конькам тайком шельмец -
озорной такой,как его отец...
А потом к нам в дом прибежал старик,
чья изба стоит у реки впритык.
И лицом похож был на страшный лик.
Он с реки слыхал смертный детский крик.
...и пальтишко - на берегу,
и ботиночки - на снегу
бегу,бегу,бегу...бегу
Снова тянет холодный туман с реки.
Доживает ноябрь свои деньки.
Ночи тонут в замороке тоски...
Отреки меня,Господи, от реки!
Засвети свечу на моём пути!
Не молчи же,Господи,не молчи!
Спать, рождественский гусь,
отвернувшись к стене,
с темнотой на спине,
разжигая, как искорки бус,
свой хрусталик во сне.
Ни волхвов, ни осла,
ни звезды, ни пурги,
что младенца от смерти спасла,
расходясь, как круги
от удара весла.
Расходясь будто нимб
в шумной чаще лесной
к белым платьицам нимф,
и зимой, и весной
разрезать белизной
ленты вздувшихся лимф
за больничной стеной.
Спи, рождественский гусь.
Засыпай поскорей.
Сновидений не трусь
между двух батарей,
между яблок и слив
два крыла расстелив,
головой в сельдерей.
Это песня сверчка
в красном плинтусе тут,
словно пенье большого смычка,
ибо звуки растут,
как сверканье зрачка
сквозь большой институт.
"Спать, рождественский гусь,
потому что боюсь
клюва - возле стены
в облаках простыни,
рядом с плинтусом тут,
где рулады растут,
где я громко пою
эту песню мою".
Нимб пускает круги
наподобье пурги,
друг за другом вослед
за две тысячи лет,
достигая ума,
как двойная зима:
вроде зимних долин
край, где царь - инсулин.
Здесь, в палате шестой,
встав на страшный постой
в белом царстве спрятанных лиц,
ночь белеет ключом
пополам с главврачом
ужас тел от больниц,
облаков - от глазниц,
насекомых - от птиц.
январь 1964
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
