О законах мироздания
Глава 25. Многомерная конструкция человека. Формирование физического тела и энерготел ребенка до его рождения.
Написано на основе информации, полученной Секлитовой Л.А., Стрельниковой Л.Л. на контактах с Высшим Разумом.
«Закон воплощения Единицы действителен в условиях соблюдения определённых правил существования, каковыми являются:
– Подчинение Вышестоящему;
– Исполнение требуемых условий, исходящих от Высших;
– Беспрекословность соотносительных распределений, дающая каждой Сути в частном порядке являть собой индивидуальность прогрессивного развития и осуществлять обособленную ветвь построения в общем древе коалиционной системы.
Тем самым, закон воплощения начинает действовать на условиях законопорядков Иерархического построения».
Закон определяет зависимость прогрессирования души человека от скорости выполнения им своей программы. «К этому присоединяются возможные побочные характеристики фактуры Сути, набранные путём предлагаемой ей свободы выбора».
«В итоге, воплощения Единицы напрямую зависят от скорости прохождения программ и качества их выполнения, то есть, если Суть следует по точному, кратчайшему пути, ведущему к заданной цели, то срок её воплощений уменьшается. Если же наоборот, то при неоднократном невыполнении программ срок воплощения увеличивается, так как Суть, находясь под давлением Вышестоящих, всё же обязана выполнять собственную программу и, наполняя личную основу матрицы требуемыми качествами, должна всем своим трансформированным композитом внести некую изменённость в общий состав коалиционного композита Иерархии».
Нарабатывая собственные качества, человек участвует в кругообмене энергий между Землёй и Уровнями Иерархии. Так как последние затрачивают на его развитие определённые виды энергии, то человек должен восполнить все затраты на себя и дать ещё дополнительную надбавку для расширения деятельности тех систем, которые обеспечивают его существование.
Высшие Личности особым образом контролируют порядок воплощения Единиц на физическом плане. Количественные соотношения влияют на гармоничную балансировку жизнеобеспечения всех форм на Земле и формирование среды их обитания. Без соблюдения количественных и энергетических соотношений Земля не сможет существовать и создавать то, что требуется для жизнеобеспечения всего существующего на ней.
Человек для Земли является носителем энергии, и появление его является энергетической потребностью планеты в определённом потенциале в требуемом месте. Поэтому порядок воплощения Единицы представляет строгую систему распределений числа рождений и смертей. Контроль за воплощениями сводится к контролю энергии, гармонии физического мира и необходимых пропорций между существующими формами живого и процессами материального мира.
Закон воплощения содержит в себе множество ведущих закономерностей, "которые функционируют циклично" и принадлежат некоторой части объёмной формы Абсолюта. Данные закономерности являются причиной зарождения многих образований, обеспечивающих согласованность действий Управленческого аппарата, ведущего к исполнению поставленных целей и который следит за чёткостью циклов развития на планете.
«Такая форма конфигуративности выбрана в данном варианте не случайно, а по существу, основоположением для которого является цикличная форма развития».
«Она абсолютно характерна данному виду фактурного совершенствования, ибо является в частном порядке идентичностью общего максимального объёма» - многообразие живых форм на Земле является аналогией бесчисленных форм существования общего Объёма, что говорит о подобии основополагающих факторов построения частного и общего.
Закон направляет на выполнение общей программы развития. Программа развития Земли и человечества складывается из отдельных частных подпрограмм, или установочных моментов, которые решаются в соответствующей последовательности.
Частная программа человека включается в общую программу человечества и Земли, для чего регулируются стыковочные моменты по времени и другим параметрам.
Общая программа представляет собой сложную сеть связующих элементов, что в реальной жизни проявляется переплетением связей, взаимоотношений, событий.
Выбор одного из путей, предоставляемых программой, «зависит полностью от индивидуальных наклонностей развития Сути».
«Задача закона воплощения заключается в том, чтобы, являясь одной частностью со многими обличьями, оставлять в своей собственности унаследованные от обличья разных форм компоненты приобретенных накоплений, формирующие индивидуальность Сути и являющие ей обособленные характеристики в общей фактурной основе личности».
Каждое воплощение можно рассматривать как цикл развития. Множество циклов в одном Сутевом Объёме Бога, или Абсолюта влияет качественно на весь объём мирового континуума. Поэтому так важна точная регулировка циклов жизнедеятельности частных форм, включая человека.
Форма закона воплощений имеет множество вариаций проявления в частных существованиях Единиц, то есть закон находится в зависимости от индивидуального исполнения программ человеком.
Здесь, на земле,
где я впадал то в истовость, то в ересь,
где жил, в чужих воспоминаньях греясь,
как мышь в золе,
где хуже мыши
глодал петит родного словаря,
тебе чужого, где, благодаря
тебе, я на себя взираю свыше,
уже ни в ком
не видя места, коего глаголом
коснуться мог бы, не владея горлом,
давясь кивком
звонкоголосой падали, слюной
кропя уста взамен кастальской влаги,
кренясь Пизанской башнею к бумаге
во тьме ночной,
тебе твой дар
я возвращаю – не зарыл, не пропил;
и, если бы душа имела профиль,
ты б увидал,
что и она
всего лишь слепок с горестного дара,
что более ничем не обладала,
что вместе с ним к тебе обращена.
Не стану жечь
тебя глаголом, исповедью, просьбой,
проклятыми вопросами – той оспой,
которой речь
почти с пелен
заражена – кто знает? – не тобой ли;
надежным, то есть, образом от боли
ты удален.
Не стану ждать
твоих ответов, Ангел, поелику
столь плохо представляемому лику,
как твой, под стать,
должно быть, лишь
молчанье – столь просторное, что эха
в нем не сподобятся ни всплески смеха,
ни вопль: «Услышь!»
Вот это мне
и блазнит слух, привыкший к разнобою,
и облегчает разговор с тобою
наедине.
В Ковчег птенец,
не возвратившись, доказует то, что
вся вера есть не более, чем почта
в один конец.
Смотри ж, как, наг
и сир, жлоблюсь о Господе, и это
одно тебя избавит от ответа.
Но это – подтверждение и знак,
что в нищете
влачащий дни не устрашится кражи,
что я кладу на мысль о камуфляже.
Там, на кресте,
не возоплю: «Почто меня оставил?!»
Не превращу себя в благую весть!
Поскольку боль – не нарушенье правил:
страданье есть
способность тел,
и человек есть испытатель боли.
Но то ли свой ему неведом, то ли
ее предел.
___
Здесь, на земле,
все горы – но в значении их узком -
кончаются не пиками, но спуском
в кромешной мгле,
и, сжав уста,
стигматы завернув свои в дерюгу,
идешь на вещи по второму кругу,
сойдя с креста.
Здесь, на земле,
от нежности до умоисступленья
все формы жизни есть приспособленье.
И в том числе
взгляд в потолок
и жажда слиться с Богом, как с пейзажем,
в котором нас разыскивает, скажем,
один стрелок.
Как на сопле,
все виснет на крюках своих вопросов,
как вор трамвайный, бард или философ -
здесь, на земле,
из всех углов
несет, как рыбой, с одесной и с левой
слиянием с природой или с девой
и башней слов!
Дух-исцелитель!
Я из бездонных мозеровских блюд
так нахлебался варева минут
и римских литер,
что в жадный слух,
который прежде не был привередлив,
не входят щебет или шум деревьев -
я нынче глух.
О нет, не помощь
зову твою, означенная высь!
Тех нет объятий, чтоб не разошлись
как стрелки в полночь.
Не жгу свечи,
когда, разжав железные объятья,
будильники, завернутые в платья,
гремят в ночи!
И в этой башне,
в правнучке вавилонской, в башне слов,
все время недостроенной, ты кров
найти не дашь мне!
Такая тишь
там, наверху, встречает златоротца,
что, на чердак карабкаясь, летишь
на дно колодца.
Там, наверху -
услышь одно: благодарю за то, что
ты отнял все, чем на своем веку
владел я. Ибо созданное прочно,
продукт труда
есть пища вора и прообраз Рая,
верней – добыча времени: теряя
(пусть навсегда)
что-либо, ты
не смей кричать о преданной надежде:
то Времени, невидимые прежде,
в вещах черты
вдруг проступают, и теснится грудь
от старческих морщин; но этих линий -
их не разгладишь, тающих как иней,
коснись их чуть.
Благодарю...
Верней, ума последняя крупица
благодарит, что не дал прилепиться
к тем кущам, корпусам и словарю,
что ты не в масть
моим задаткам, комплексам и форам
зашел – и не предал их жалким формам
меня во власть.
___
Ты за утрату
горазд все это отомщеньем счесть,
моим приспособленьем к циферблату,
борьбой, слияньем с Временем – Бог весть!
Да полно, мне ль!
А если так – то с временем неблизким,
затем что чудится за каждым диском
в стене – туннель.
Ну что же, рой!
Рой глубже и, как вырванное с мясом,
шей сердцу страх пред грустною порой,
пред смертным часом.
Шей бездну мук,
старайся, перебарщивай в усердьи!
Но даже мысль о – как его! – бессмертьи
есть мысль об одиночестве, мой друг.
Вот эту фразу
хочу я прокричать и посмотреть
вперед – раз перспектива умереть
доступна глазу -
кто издали
откликнется? Последует ли эхо?
Иль ей и там не встретится помеха,
как на земли?
Ночная тишь...
Стучит башкой об стол, заснув, заочник.
Кирпичный будоражит позвоночник
печная мышь.
И за окном
толпа деревьев в деревянной раме,
как легкие на школьной диаграмме,
объята сном.
Все откололось...
И время. И судьба. И о судьбе...
Осталась только память о себе,
негромкий голос.
Она одна.
И то – как шлак перегоревший, гравий,
за счет каких-то писем, фотографий,
зеркал, окна, -
исподтишка...
и горько, что не вспомнить основного!
Как жаль, что нету в христианстве бога -
пускай божка -
воспоминаний, с пригоршней ключей
от старых комнат – идолища с ликом
старьевщика – для коротанья слишком
глухих ночей.
Ночная тишь.
Вороньи гнезда, как каверны в бронхах.
Отрепья дыма роются в обломках
больничных крыш.
Любая речь
безадресна, увы, об эту пору -
чем я сумел, друг-небожитель, спору
нет, пренебречь.
Страстная. Ночь.
И вкус во рту от жизни в этом мире,
как будто наследил в чужой квартире
и вышел прочь!
И мозг под током!
И там, на тридевятом этаже
горит окно. И, кажется, уже
не помню толком,
о чем с тобой
витийствовал – верней, с одной из кукол,
пересекающих полночный купол.
Теперь отбой,
и невдомек,
зачем так много черного на белом?
Гортань исходит грифелем и мелом,
и в ней – комок
не слов, не слез,
но странной мысли о победе снега -
отбросов света, падающих с неба, -
почти вопрос.
В мозгу горчит,
и за стеною в толщину страницы
вопит младенец, и в окне больницы
старик торчит.
Апрель. Страстная. Все идет к весне.
Но мир еще во льду и в белизне.
И взгляд младенца,
еще не начинавшего шагов,
не допускает таянья снегов.
Но и не деться
от той же мысли – задом наперед -
в больнице старику в начале года:
он видит снег и знает, что умрет
до таянья его, до ледохода.
март – апрель 1970
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
