|
Разница между взрослыми и детьми заключается в стоимости их игрушек (Роберт Фрост)
Публицистика
Все произведения Избранное - Серебро Избранное - ЗолотоК списку произведений
Европейское "мыло" | «Пилюля наоборот»
Мальчик и девочка, обоим годика по три, стоят друг напротив друга. Видно, что детям очень хочется познакомиться, но они не знают, с чего начать. Более сообразительная девочка, наконец, выставляет вперед ножку и говорит:
– А у меня ботиночки новые!
Мило, не правда ли?
Зачем нам дети? Только сразу договоримся – не сюсюкать. Потому что если бы мы на самом деле любили детей и ощущали в них потребность, то коэффициент рождаемости в России был бы не 1,3 ребенка на одну женщину, как сейчас, а выше. Детей у нас заводят, извините, реже чем собак. Однако все-таки заводят. Интересно, почему?
Одну из причин я бы назвал так: ребенок – это «пилюля наоборот». То есть женщина решается на роды для оптимизации собственного организма, потому что если этого не сделать, возможны нежелательные физиологические последствия.
Женщины, конечно, скажут: что за ерунда, какая оптимизация! После родов и фигуру теряют, и вообще это риск.
Риск, не спорю, особенно у нас. У меня жену в гинекологии из-за пустякового кровотечения едва не угробили, а в другой раз таки добились своего: ребенка, сына, убили – уронили в роддоме на пол. Так что ж делать, может, на том и остановимся, не будем рисковать?
Одна моя знакомая восемнадцать лет назад уехала в Париж. Французская спецшкола с отличием, журфак МГУ, умна, красива, раскованна, бесподобно остра на язык. Идеал свободной европейской женщины. Когда она разводилась со своим первым французским мужем, то одной обуви увезла... 300 пар. Представьте, сколько мужиков может свести с ума красивая женщина при такой экипировке? Да пол Европы! А теперь спросите, сколько у моей знакомой детей? Правильно, один ребенок. Причем завела она его еще в Москве, будучи замужем за советским инженером. А ведь нет женщин в русских селениях, которые не мечтали бы о возможностях, какие выпали на долю этой моей приятельницы. Мне же, по меньшей мере, нерациональным кажется использование столь мощного потенциала таким вот образом. Не по-хозяйски как-то.
Разумеется, я ошибся, привел неудачный пример. Большинство наших женщин скромны, напрочь лишены эгоизма и весь свой редкий досуг посвящают заботам о благополучии собственных, пусть не рожденных пока детей. «МЫ НЕ ХОТИМ ПЛОДИТЬ НИЩЕТУ!» – звучит над просторами нашей необъятной Родины уже без малого сто лет. Какая забота о грядущих поколениях, какая высокая социальная ответственность заключена в этих словах!
Никакая война с ними не сравнится, с этими словами, никакая бомба. Могилой веет от этих слов.
Уже пятнадцать лет население России уменьшается ежегодно в среднем на 700 тысяч. Поскольку представители некоторых, главным образом мусульманских народов, дают прирост, то для славянских племен – а вымирают прежде всего славяне – картина выглядит еще мрачнее. Сравнимые потери несла только гитлеровская Германия, воюя со всем миром. Мы-то с кем воюем? Сражаться с нами давно не нужно. Только законченным глупцам придет в голову метать в нас пули и гранаты, и последние из них, судя по всему, жили в свободной Ичкерии. Зачем такие страсти, когда все, что требуется, мы делаем с собой сами, надо лишь дождаться нашего «естественного» исчезновения. По прогнозам, которые пока опережаем, следующее столетие для славян, для русских последнее.
Милую статейку прочитал недавно в американской информационной ленте, распространяемой на русском языке: преступления против личности и уличная преступность в США в последние годы резко сократились. Почему? Потому что страну догнал демографический «отлив», вызванный разрешением абортов: на улицы не вышли подростки из неблагополучных семей, то есть те, кого не родили, «правильно спланировав» (уменьшив) количество детей. Нет человека, нет проблем, ну конечно, мы как-то забыли! Так Сталин говорил (это я поясняю тем, кто знает, кто такой Сталин).
Американцы хорошие, вы ошиблись. Просто они прагматичные и искренне не понимают нас: зачем пытаться сохранять именно русских, украинцев, белорусов или какой-то другой этнос, когда надо сохранять добропорядочных граждан – тех, кто платит налоги и не нарушает закон? «Лучше меньше, да лучше!» (это уже Ленин говорил, если помните). Пока есть Китай, не только России, но и миру не грозит демографическая катастрофа, и с американской точки зрения проблем нет: приоткройте двери на восток, на юг – и завтра проснетесь в процветающей стране, по крайней мере, статистическую отчетность приведете в порядок.
Не поймите меня так, что источником геополитических проблем я хочу объявить женщин, отказывающихся рожать, или, того хуже, призвать женщин решать эти проблемы. Это и без меня сделают да, кстати, уже делают, если вспомнить о введении в России налога на бездетность – подлинного образца государственного мЫшления и глубины видения вопроса отечественными законодателями. Я только пытаюсь выяснить, зачем нам дети. Нам, а не государству, которому вообще-то это не очень нужно, потому что свою единственную серьезную демографическую проблему — восполнения трудовых ресурсов — чиновники легко решат (и решают) без нашего участия. Чтобы понять, вернемся еще раз к формуле, которую мы так привычно используем и в которой, как игла в яйце, заключена сегодня жизнь и смерть будущих поколений: «МЫ НЕ ХОТИМ ПЛОДИТЬ НИЩЕТУ!»
На «жигулях» за «мерседесом»
Что такое «нищета»? Ведь именно она, по версии большинства, оправдывает убийство детей при планировании семейной численности. Разобраться в определениях поможет маленький тест. Я его использую, когда хочу показать, что ценностные установки того типа цивилизации, к которой мы принадлежим, вещь отнюдь не абстрактная, не академическая, а такая, которая определяет самые что ни на есть простые житейские дела. Сложность в том и состоит, что эти ценностные установки, то есть базовые понятия, что такое «хорошо» и что такое «плохо», очень глубоко заложены в нас. Настолько глубоко, что мы не замечаем, как они руководят нами: людям просто кажется неестественным, ненормальным поступать иначе, чем принято.
Итак, представьте, что вы встретили на своем пути человека, которого полюбили всем сердцем, всей душой. Полюбили так, что решаетесь образовать с этим человеком брачный (или внебрачный, если вам так больше нравится) союз, то есть нашли свою «вторую половинку», вы просто купаетесь в любви. И вдруг посреди этого счастья вы выигрываете в лотерею 100 000 евро. Согласитесь, теперь вам должно быть совсем хорошо, не так ли?
Но вот, внимание, вопрос теста: как вы потратите эти деньги? Назовите три главных пункта. После чего назовите еще два и, если вас это дело увлекло, следующие пять. Составили список? А теперь скажите, на каком месте в нем дети? Те дети, которых вы планируете завести с любимым человеком? И попали ли ребятишки вообще в число важнейших будущих приобретений?
Как несложно догадаться, искомый перечень представляет собой рубрикатор журналов «Cosmopolitan», «Men Health’s» или любого другого издания, рассказывающего о «красивой жизни». Детишки в таких глоссариях если и попадаются, то в качестве необременительного, «приличного» с количественной точки зрения привеска и всегда на последних местах. А ведь в тесте нарисована идеальная картина, когда все радости жизни даны полной чашей, когда материальных препятствий для успешного семейного предприятия нет. «Да разве сто тысяч это деньги?» – наверняка скажет кто-то из максималистки настроенных читателей, и тем только подтвердит, что дело не в деньгах и не в их количестве.
Что же такое «нищета»? Это прежде всего экономическая категория. То есть, подчеркну, не духовная, не религиозная. А экономика, как известно, доверяет цифрам. Так вот статистика обнаруживает поразительную вещь: количество детей не зависит от материального достатка семьи и достатком не определяется. В это невозможно поверить нам, уже вкусившим сладость жизни в обществе потребления. Но это действительно так: «нищета», то есть невозможность якобы обеспечить своим детям подобающий в обществе потребительский уровень – не более чем надуманная причина. И по этой мнимой причине мы лишаем своих детей жизни.
Наравне с русскими так называемый «русский крест» (превышение смертности над рождаемостью) несут все материально благополучные страны Европы. В Германии, Италии, Швеции, Франции, во всех европейских государствах с высоким уровнем жизни титульные нации сокращаются так же, как в России, только немного медленнее за счет более высокой продолжительности жизни. Уж этим-то господам на что жаловаться, чего желать? Целенаправленную пронаталистскую, то есть стимулирующую появление двух и более детей, политику в Европе проводят уже не одно десятилетие, однако кардинальных изменений нет.
Может такова общая тенденция развития человечества? Некая демографическая энтропия, неизбежная на высших ступенях цивилизационной лестницы, и мы должны гордиться своей «голубой» кровью, тем, что вырождаемся? Увы, и это не причина, потому что альтернатива благородному вымиранию есть, вскользь я о ней уже упомянул: в странах мусульманского мира из года в год наблюдается стабильный 3-процентный прирост населения. Причем и в Кувейте, где при рождении гражданина на его имя открывается банковский счет на шестизначную сумму, и в Афганистане, где месячный заработок большинства жителей не превышает нескольких долларов, – те же самые три процента роста.
Демографы, статистики хором твердят, что уровень рождаемости – это не экономика, это идеология.
Таким образом, если из формулы «Мы не хотим плодить нищету!» убрать последнее – ключевое пока для нас – слово, то получится: «МЫ НЕ ХОТИМ ПЛОДИТЬ», и это будет правдой, с которой не поспоришь. Ибо такова наша нынешняя реальность и наше яркое, но непродолжительное будущее.
Не следует лукавить и обманывать себя: мы не рожаем детей, не создаем семей не по причине высокой социальной ответственности, отнюдь. Мотив у нас корыстный, причем корысть мелкая. Мы стремимся наслаждаться жизнью. Такова наша жизненная программа, и мы избегаем всего, что мешает ее осуществлению. Плохая программа? Нет, неплохая, правильная в целом программа. Плохо только то, что в принятой и усвоенной нами системе ценностей дети не занимают первых мест.
Сейчас много говорят о качестве жизни. При этом мало кто задумывается, что под «качеством» подразумеваются только потребительские категории, то есть некие критерии, определенные участниками потребительского рынка. В числе важнейших показателей — престижная, хорошо оплачиваемая работа, престижный и дорогой отдых, престижное жилье и проч. Если же немного приподняться «над толпой» и посмотреть на дело с точки зрения индивидуума, «себя любимого», то качество жизни можно определить точнее и проще – это качество испытываемых нами ощущений. С такой формулировкой, согласитесь, невозможно поспорить: ощущения человека, который ездит на «мерседесе» и отдыхает в Куршавеле, не идут ни в какое сравнение с ощущениями, которые испытывает владелец «жигулей» по пути в свою Загорянку.
Но точно так же нет сомнения, что качественно разными будут ощущения того, кто проводит жизнь в теплом клубке большой семьи, и того, кто находится в окружении пусть доброкачественных вещей, но в разреженном человеческом пространстве. Непреходящее душевное тепло, чувство гордости за недаром прожитые годы и светлая уверенность в будущем стоят выше чувства тщеславного довольства, которое дают достаток и свобода от обязательств. Иными словами, по параметрам подлинного качества жизни на роскошном «мерседесе» едет первый человек, второй трясется в копеечных «жигулях»…
Сегодня мы стремимся к удовольствиям, а не к счастью, и тем обкрадываем себя. Драгоценное вино жизни выплескиваем ради суррогата.
Обладание большим количеством детей за наслаждение не почитается (для многих странно прозвучит даже само такое сочетание, куда привычнее «дети – это обуза»). Нашим женщинам не стыдно иметь одного ребенка или даже совсем не иметь детей, потому что бездетность или малодетность не осуждаются, соответственно и женщины не стремятся добиваться в этом смысле большего. Иметь двоих детей считается достаточным. Если в семье трое, четверо – это воспринимается как аномалия, потому что при установленной обществом предельно низкой планке ответственности за себя те люди, которые добровольно берут дополнительные обязательства, выглядят чудаками: «Живите для себя, зачем вам лишние хлопоты?»
Вот за такой смертный – во всех смыслах смертный – грех представителям западной цивилизации и предопределено сживать себя со свету. Длинную и пышную погребальную процессию возглавляем мы, русские.
Что же делать? Рассчитывать на то, что, увеличивая благосостояние людей, мы сумеем добиться роста рождаемости, так же бессмысленно, как пытаться обогреть дом, в котором погас очаг, раскрывая пошире окна и двери. Светлее, возможно, станет, но теплее – нет.
Максимум, которого можно достичь, двигаясь этим путем, демонстрируют США: массовое и н д и в и д у а л ь н о е жилищное строительстве, развитое здравоохранение и мощная социальная поддержка семей позволили Штатам удержаться на демографическом нуле: на протяжении двух последних десятилетий на одну женщину здесь приходится в среднем два ребенка. Однако для мирового лидера, обладающего возможностью проводить самостоятельную политику во всех областях жизнедеятельности, это более чем скромное достижение. Между тем оно высшее среди развитых государств Запада.
Славянам, русским для своего физического спасения нужно, чтобы на одну женщину приходилось пятеро детей, как это было в России всего 80 лет назад. Стало быть надо искать другие пути, выбирать иные ориентиры. Какие же? Вначале о тех ориентирах, от каких предстоит отказаться…
Вешалка для брендов
Зачем нам дети?
Лично для меня лучшим доказательством бытия Бога является этот потрясающий феномен ХХ—ХХI веков, когда процесс воспроизводства человеческой жизни в развитых, «цивилизованных» странах странным образом переродился в свою противоположность, в процесс самоуничтожения.
Никогда не задумывались над тем, почему так популярны фильмы ужасов? Потому что это крик «держи вора!» Цивилизация, зашедшая туда, где считается нормальным тотальное истребление плода руками матерей в собственном чреве, даже пожирание его (донорское клонирование), такая цивилизация просто обязана выдумывать каких-нибудь саблезубых инопланетных монстров, которые, якобы, страшнее современного человека.
В чем же причина грозного и удивительного явления – демографического таяния во внешне благополучных западноевропейских странах, особенно остро проявляющегося в России?
Суть заключена в простых вещах: в той аргументации, которую используют мужчина и женщина, решая между собой, обзаводиться им ребенком или нет.
В этой аргументации, как в фокусе, собираются коренные отличия разных цивилизационных моделей, разных стилей жизни, это принципиально важный, ключевой момент. Люди, ориентированные на западную систему ценностей, решение о судьбе ребенка основывают на рациональных доводах («для бэби у нас недостаточно денег», «сначала образование и карьера», «у нас стесненные жилищные условия» и проч.). Для европейца такие аргументы звучат веско и убедительно. А поскольку речь идет о главном жизненном вопросе, то и нам придется признать: главный отличительный признак человека европейской формации есть рационализм. Именно прагматичный подход привел Запад к катастрофическим демографическим проблемам, а что может быть более убедительным, чем катастрофы? Медленное, но неостановимое вымирание показывает: рациональность расточительна. Где же альтернатива? Она с противоположной стороны – это иррациональность, то есть, иными словами, Бог.
О «европейском Боге» подробнее поговорим ниже. Пока продолжим о том, с чего начали – зачем европейской женщине ее единственный ребенок?
Современной семье или тем образованиям, которые семью заменяют, дети не нужны: по статистике рождение «детей» – то есть более одного ребенка на одну женщину – скорее исключение, чем правило. Рационально мыслящий человек всю массу проблем, связанных с появлением и воспитанием потомства, желал бы, оставив себе секс, поручать некоему высокотехнологичному предприятию, обладающему соответствующей лицензией, куда бы он сдавал свой генетический материал, а в положенный срок получал сертифицированный человеческий продукт. Однако даже тогда, когда этот недостижимый пока идеал воплотится, европейская женщина все-таки будет, как и сейчас, единожды решаться на роды. Почему? Мы проявили бы неуважение к западному типу мышления, попытайся искать причину кажущегося исключения вне сферы рациональности.
Одной из причин, как уже говорилось, является необходимость оптимизации организма женщины, поскольку без беременности и родов возможны нежелательные физиологические последствия. А хорошее здоровье европейской женщине нужно для успешного исполнения своего главного предназначения – для участия в сексе и презентациях.
Наша статья не случайно начиналась с умилительной сценки, когда трехлетняя малышка, желая познакомиться со сверстником, хвалится новыми ботиночками. Девочка сообразительна и умна. Она не только точно воспроизводит основную модель взрослой жизни, но и совершенно по-взрослому выполняет свое дело – то, ради которого ее произвели на свет, протащив через противозачаточное сито. Презентационная функция и здесь выходит на первый план. Ребенок – это «вешалка для брендов», такова следующая важнейшая причина, почему ему позволяют родиться.
Когда без обиняков говоришь с женщинами о рождении детей, они порой реагируют эмоционально. «Ребенок должен быть желанным!» – восклицают дамы, справедливо напоминая о том внутреннем подъеме, которым должен сопровождаться период беременности и который необходим ребенку для благоприятного роста в утробе матери. Эмоциональный настрой исключительно важен, с этим нельзя не согласиться. Но так же справедливо и то, что любые психологические установки формируются заранее, причем чаще всего мы это делаем сами.
Чем же желанный ребенок отличается от нежеланного? Что есть в первом, отсутствие чего служит достаточной причиной для уничтожения второго? И почему подавляющее большинство родителей не желают иметь этого второго, не говоря уже о третьем или четвертом?
Как несложно догадаться, тезис о «желанном ребенке» – это перелицовка все того же тезиса «Мы не хотим плодить нищету!», о котором говорилось в начале нашей статьи, и где нами, вслед за статистиками, было выяснено, что количество детей никоим образом не связано с материальным достатком семей и им не определяется. Феномен «желанного ребенка», однако, важен тем, что он представляет собой воплощенный идеал современных брачных (или внебрачных) отношений. Каковы отличительные черты этого идеала? Их шесть – пять положительных и одна черта отрицательная.
1. Первое и главное: единственный ребенок не обременяет, то есть не препятствует достижению родителями их основной цели – пользоваться жизнью самим.
2. Единственному ребенку родителям проще обеспечить тот материальный и образовательный уровень, который считается в обществе «приличным», иными словами он «экономичен» в статусном плане (то, что мы называем «вешалкой для брендов»).
3. Единственный ребенок не ущемляет свободу родителей, потому что не привязывает женщину к мужчине: свое дитя она вполне способна вырастить самостоятельно, соответственно не слишком дорожит мужем.
4. Единственный ребенок, опять же не обременяя, позволяет естественным образом реализовать избыточный запас материнской любви, заложенный в каждой женщине и требующий выхода (неестественным образом такая потребность проявляет себя, например, в повышенной заботе о домашних животных.
5. Единственный ребенок это «пилюля наоборот», то есть, как уже было сказано, его рождение, оптимизируя физиологические потенции женского организма, не изнуряет ее физически так, как это делают частые роды.
6. Наконец, единственная отрицательная особенность единственного ребенка – он чаще способствует разрыву родителей, нежели укрепляет брачный союз. При той легкости, с какой в бездетных или малодетных семьях нарушается баланс духовных отношений между мужчиной и женщиной, ребенок обычно является дополнительным дестабилизирующим фактором, поводом для внутренних распрей.
Мы довольно много говорили обо всем, что делает желанным единственного ребенка, не касались лишь фактора свободы.
Сука свобода
Ах, как много пишут о любви! Любовной лирикой забит литературный Интернет, но мой слух безнадежно испорчен: в музыке строф мне слышится лишь сухое щелканье калькулятора. Потому что на деле вручать свою жизнь Богу и любимому человеку никто не собирается: все благоразумно мостят пути отхода.
Что такое любовь?
Люди чаще интересуются физиологической стороной предмета и не задумываются о физических свойствах любви как особо прочного материала. Да, материала – для строительства. Из которого, на мой взгляд, правильнее лепить не украшения, а делать фундамент. Именно потому, что другого такого материала по прочности не найти. Многие философы говорят, что весь мир стоит на любви, то есть подтверждают: эта вещь действительно способна быть надежной опорой.
Вот только свойства у любви особенные. Прочность ее проявляется тогда, и только тогда, когда на любовь опираются. Причем, чем сильнее на нее рассчитывают, тем прочнее она становится – такой удивительный материал. И наоборот, ослабь нажим – очень скоро она, как оставленный на солнце лед, станет податливой и рыхлой. Потом и вовсе истает лужицей. Срок таяния точно известен. Мы уже обращались за помощью к статистике, обратимся еще раз: средняя продолжительность гражданского брака составляет 4 года. Нарисованная нами картина показывает причины и физику процесса (физиология, к слову сказать, в большинстве случаев ни причем): детей (не ребенка) в гражданском браке не наживают, то есть прочнейший духовный материал оставляют выветриваться без дела.
Стало обязательным тащить за собой в брачную постель третьего – свободу, которая в силу своей естественной природы (свобода же!) потом неизбежно выпихивает кого-то. Вот тогда начинается драма, это бесконечное «европейское «мыло» – плач одиночества, слышный сегодня со всех сторон, со всех континентов. Он уже так надоел, этот плач, что вызывает не сочувствие, а брезгливость.
Ошибка заключается в абсолютизации, в обожествлении свободы, в то время как эта высокая категория без самомалейшего пафоса требует прикладного к себе отношения.
Пока ищешь – да, свобода нужна как воздух, как хлеб, как свет, потому что без нее выбор невозможен. Но век свободы короток (и в этом необходимо отдавать себе отчет), чуть передержи – обратится в предательство. Когда выбор сделан, гоните эту суку – свободу – прочь. Не обесценивайте свой выбор, не унижайте себя гражданским браком.
Нашим немногочисленным детям не приходится долбить вечную мерзлоту в поисках корешков для пропитания. «Поколение пепси» в основной своей массе избавлено от лишений. Единственным, зато куда более суровым испытанием для его любви становится свободный досуг. Перефразируя поэта можно сказать, что «любовь обязана трудиться». Проблема молодого поколения в том, что его любовь с юных лет на пенсии – она ничем не занята.
Возможно, когда какой-нибудь альпинист обует ласты, вскарабкается в них на Эверест, спрыгнет с вершины на параплане, спланирует до океана и опустится на дно Мариинской впадины, где его, конечно, встретят корреспонденты ведущих телеканалов, вот только тогда, после такого реального подвига прекратятся попытки молодых людей заместить гиперактивностью свое либидо. Потому что хотя их бесконечные кувыркания в пустоте выглядят, наверное, лучше, чем пустота без кувыркания, однако разницу мало кто способен уловить. Ибо пустота есть пустота.
Главная особенность современных оригиналов состоит в том, что они ходят несметными толпами. Традиционный человек штучен (только если на деле традиционный, не на словах и не по обличью). Заведи себе драйвер-экстремал семь-восемь детишек – и кувыркайся с ними на здоровье, Эверест покажется горкой. Но молодое поколение упорно трудится над созданием глубоководного параплана и высокогорных ласт. Опираться на любовь не спешит.
Греем руки
Решение о рождении ребенка дело частное, участвуют в нем трое – женщина, мужчина да Господь Бог, соединивший их воедино узами Любви. Потому-то и мы старались не выходить из частной сферы, тем более, что справляться со всеми сопутствующими проблемами доступно каждому. Но русским людям невозможно объяснить, что что-то может происходить без участия государства, которое за все ответственно, все обязано обеспечить, но ничего как следует не обеспечивает. На вопрос «Почему вы не рожаете?» наши люди в девяти случаях из десяти пеняют на государство, де, оно виновато. Потому и мы уделим этому вопросу толику внимания.
Российские чиновники, пусть не сразу, но уже поняли, какая эта золотая жила, демографическая катастрофа. Неоспоримых преимуществ у проблемы, по меньшей мере, четыре:
1. На спасение нации можно бросать колоссальные средства.
2. Деньги можно бросать куда угодно, так как популистская демагогия на эту тему оправдывает любые комбинации. Мы потому так быстро и бежим с исторической сцены на кладбище, что абсолютное большинство общества пребывает в убеждении: рожать больше детей мешает нехватка денег.
3. В какой бы песок ни ушли средства, отрицательный результат будет оправдан примером западных стран, на которые мы равняемся, но у которых тоже ничего не получается.
4. «Подрумянить покойника», то есть выправить провальные демографические показатели очень легко – достаточно чуточку либерализовать внешнюю миграционную политику.
Таким образом, со всех точек зрения беспроигрышное дело!
Еще три-четыре года назад в программных правительственных документах борьба с демографической катастрофой не поднималась выше восьмого места среди текущих государственных задач. С 2006 года эта проблема переместилась на вторую позицию, уступив лишь отставанию в высокотехнологичных отраслях. Поднялась бы, наверное, и на первую, если бы в Кремле знали, что делать. Но что делать, похоже, не знают нигде. Концепция демографической политики Российской Федерации на период до 2025 года носит откровенно декларативный характер, ее результаты могут быть достигнуты только за счет миграционных вливаний (нижний предел численности населения страны по КДП, кстати, уже перейден). Всенародного обсуждения, как выбраться из беды, ждать не приходится, но не только потому, что с укреплением вертикали власти такие формы выработки решений потеряли привлекательность, – просто слишком многие рассчитывают погреть руки у собственного погребального костра.
Нет сомнения, целевые экономические программы, направленные на решение демографических проблем, необходимы, однако надо понимать, насколько ограничены здесь возможности нашего государства. Оно способно (и обязано) укоротить одну ветвь «русского креста»: добиться увеличения продолжительности жизни своих граждан за счет улучшения дел в здравоохранении, в социальной сфере. Что же касается другой ветви этого распятия – низкой рождаемости, то такая проблема относится к сфере идеологии, а идеология светского государства западного типа, в котором мы живем, по своей внутренней сути идет вразрез с ценностными категориями, на которых основывается традиционный семейный уклад. Рядовому, то есть рационально мыслящему европейцу большая семья не нужна, а при малом количестве детей нет смысла в семье — с такой логикой не поспоришь, и по-своему европеец прав.
«Гранд»: семейные ценности» – привожу этот рекламный слоган с указанием названия фирмы как очень редкий пока образец социальной ответственности со стороны бизнеса, проявляемой по отношению к самой злободневной проблеме современности. Но бьюсь об заклад: на поверку эти «семейные ценности» окажутся обыкновенными бюргерскими, секуляризированными по западному образцу.
Того же следует ждать и от социальной рекламы, от заказов государственных ведомств телеканалам, творческим объединениям, газетам и проч., когда такие заказы, наконец, появятся.
Не будем забывать, что население России перестало себя воспроизводить уже начиная с середины шестидесятых годов прошлого века, то есть с эпохи активного формирования «нового человека», строителя коммунизма. Таким образом использование идеологем социалистического времени успело доказать свою бесперспективность для нашей темы. Тогда, впрочем, проблема еще не стояла столь остро, потому что численной убыли населения не наблюдалось — внутренний потенциал демографической структуры оставался довольно велик. На протяжении 30 лет депопуляция носила латентный, скрытый характер. На пике горбачевской оттепели в конце восьмидесятых массовый социальный оптимизм от ожидания благоприятных перемен в сочетании с мерами против пьянства привел к небольшому всплеску рождаемости. После чего демографическая трагедия, наконец, вступила в открытую фазу, стала очевидной для всех.
Обнадеживающие результаты сегодняшнего дня (увеличение числа браков и количества детей), которые, конечно же, связываются с эффективной государственной политикой в этой области, увы, в первую очередь вызваны положительными последствиями кратковременного демографического подъема 1986—1989 гг. С трибун сейчас называются абсолютные цифры — 1,7 млн рождений за 2008 год, и умалчивается об их соотношении с естественной убылью населения, что, конечно же, не случайно, ведь положение по-прежнему катастрофическое. Демографическое «эхо Перестройки» смолкнет к 2012 году, после чего численность начнет сокращаться уже просто убийственными темпами (тогда нам, разумеется, сразу напомнят о последствиях падения рождаемости в девяностые годы). По оценке Института демографических исследований, с 2010 года ежегодная убыль может превысить один миллион человек, а к 2025 года эта цифра имеет все шансы вырасти почти в два раза.
Государство западного типа оперирует прежде всего категориями права и демонстрирует свою неэффективность там, где речь идет об обычае. Люди сами и не ради денег займутся производством потомства, когда иметь много детей станет «хорошо», а иметь мало – «плохо», когда будет усвоена новая (точнее, восстановлена старая) система ценностей, когда такой порядок войдет в обычай. А за формирование обычая, тем более освященного традицией, ответственность несет церковь.
Дар
Двадцать лет назад жена моего близкого друга «ударилась» вдруг в религию. «Ударилась» крепко: ладно бы сама занялась исполнением православных обрядов, так весь семейный уклад перестроила. Глядя со стороны, мы с женой поначалу посмеивались – «модная блажь», но когда эта женщина свою единственную дочь определила в церковно-приходскую школу, пришли в ужас. Школы эти тогда только появлялись – ни учебных программ, ни помещений, ни преподавателей, ни, извините, статуса. Мы-то своих в специальное учебное заведение пристроили, с языковым уклоном, позаботились о будущем детей! А эти энтузиасты сняли на московской окраине какую-то избушку, дети под руководством батюшки сами топят ее дровами, клеят обои, затыкают дыры…
Как бы там ни было, но отучились наши детки, как их родители им определили. Дочь моего приятеля тут же вышла замуж – познакомилась со своим суженым в церковном хоре, прямо по классическому литературному образцу. Цветущим здоровьем молодая женщина не отличалась, более того, рожать ей врачи запрещали категорически. Но она пошла на риск. Чем уж там – молитвами, искусством акушеров или везением, но разрешилась от бремени: и ребеночек родился здоровый, и сама осталась жива. Сказала бы «спасибо» да успокоилась, так нет, через год снова рожать! Мы в шоке – ведь не шуточное дело, явная авантюра, «русская рулетка» на женский лад!
Не буду дальше историю тянуть – сейчас у нее четверо. В большом семейном предприятии заняты все близкие и дальние родственники. Глядя на наполненный жизнью дом, начинаешь понимать значение слова «род», ведь без помощи родных в таком серьезном деле не обойтись. Если у нас появится когда-нибудь много больших семей, то, надеюсь, полетят, наконец, тухлые яйца в безмозглых юмористов, изгаляющихся со сцены над носителями важнейших родовых связей – тещами, свекровями, шуринами и проч.
Ну, а я пока с печалью смотрю на собственный дом, в котором дети воспитаны по каноническому европейскому образцу, где властвуют свобода и рационализм. Хорошие выросли ребятишки, но мой дом пуст, новой жизни в нем нет. Европейское образование и воспитание, теперь знаю точно, главному не учит.
Вот так эта юная мужественная женщина, дочь моих друзей, которую мне довелось держать на руках еще младенцем, оказалась мудрее меня, многоопытного пожилого человека. Так ее мать, найдя для себя достойных духовных наставников, сумела одержать безусловную победу в негласном соревновании семейных пар, блестяще сыграв партию под названием «жизнь».
Мы очень волновались за молодую женщину и поневоле размышляли, что толкает ее на риск, на нелегкий труд? Очевидно, решаться на это можно, только если рождение ребенка воспринимаешь как-то иначе, чем принято сегодня. По-видимому, дети это не только дефицит семейного бюджета, не только замедление карьерного роста, не только отложенная покупка или несостоявшийся красивый отдых. Дети это то, что делает ничтожным подобные потери, более того, ради чего без колебаний можно пренебречь опасностью для себя.
Потому что ребенок – это Дар Бога. Протянутую Руку отталкивать нельзя, ибо тем самым мы отрекаемся от Него. Глубоко верующий человек, эта молодая женщина, перед которой я преклоняюсь, живет именно по такому закону. И Бог ей помогает.
Однажды в каком-то застольном споре человек атеистических убеждений не без пафоса воскликнул: «Вы хотите сказать, что мы не исполняем десять заповедей?» Мне, признаться, стало смешно. Вспомнилась давняя дискуссия, можно ли передавать содержание классических литературных произведений с помощью комиксов. Причем тут, спросите, мораль? Да притом, что как серьезное художественное произведение для своего усвоения требует от читателя некоторых усилий, так и нравственный закон требователен к тем, кто берется его исполнять.
Атеист ты или верующий человек, действительно, решающего значения не имеет, но есть мораль и мораль. И тут надо признать: подавляющее большинство из нас пользуется облегченной, адаптированной моралью, как будто с сюжетом «Войны и мира» или «Илиады» мы знакомимся по картинкам для ленивых школьников. У меня пальцев одной руки хватит пересчитать знакомых взрослых людей, включая и тех, кто причисляет себя к верующим, которые могли бы сказать, что исполнили первую христианскую заповедь «Не убий».
Демографическая катастрофа в России – вызов прежде всего Православию и, надо признать, церковь проваливает эту борьбу. Сравнивать есть с чем.
Не так давно Исламская Республика Иран отметила юбилей – 25-летие великой исламской революции. В числе достижений за четверть века руководителями страны называлось двукратное (!) увеличение численности населения, с 35 миллионов жителей до 70 миллионов. Иран сегодня – самая молодая страна в мире, страна детского смеха, студентов и исторических перспектив.
И почти за тот же срок, когда с начала 90-х годов Православная церковь в России получила возможность действовать достаточно свободно, население нашей страны сократилось на 13 миллионов человек. Тотальная война, которую наш народ ведет против собственных будущих поколений, продолжается с прежним размахом и всего через пятьдесят лет Россия сравнится с сегодняшним Ираном: нас останется 70 миллионов, а их станет 140 миллионов, как нас сейчас.
Конечно, никакое другое сословие не пострадало в советскую эпоху так, как духовенство. Нужно восстановить, говоря нынешним языком, инфраструктуру, разобраться во внутренних и внешних построениях, дождаться, пока произойдут изменения в головах людей. Да, церкви уже не пустуют, однако демографическая ситуация говорит о том, что пока наши граждане относятся к Богу как к слепому дурачку, раздающему конфеты. Решение о судьбе будущего ребенка – простой и неизбежный для каждого тест, проверка делом: верите вы в Бога или обманываете в этом себя и других, исполняете настоящий нравственный закон или пользуетесь его изложением в комиксах. Пока вместо простого и благодарного «да», обращенного к Богу, мы слышим со всех сторон знакомую песню, что «ребенок должен быть желанным», что «не надо делать из женщин свиноматок», что «разве можно в этой стране рожать» и т.д.
Истина не в точке соития, как думают многие, сочиняющие о любви. Истина чуточку дальше – она в точке зачатия.
Эту историю мне рассказала врач. Ее пациентка после аборта вернулась домой. Пятилетняя дочь соскучилась по маме, подбежала, обняла за бедра и... отшатнулась. Заплакала и несколько дней к матери подходила с опаской. Что почувствовал ребенок, что услышал? Немой непогасший крик? Ничего не проходит даром, поймите.
Мне иногда кажется, что мудрые духовные пастыри, лучше других понимая невозможность в одночасье изменить людей, внушить им иную систему ценностей, просто ждут, когда сойдут скупые на новую жизнь поколения, исподволь работая с теми, кто готов, в отличие от большинства, безраздельно доверяться Богу, принимать его высший Дар.
У автора нет сомнений, что русские справятся со своей бедой. И выведет из этой беды Православие, только оно, иной силы нет. Вот только заплатить придется дорого. Подлинное возрождение русских – не нынешнее странное «духовное», по дороге на кладбище, а самое обыкновенное, основанное на корневом слове РОЖДЕНИЕ, без чего о духе мыслить нельзя, – такое возрождение начнется после того, как русские, по своему обыкновению, все упустят, когда численно перестанут быть великим народом, когда сами себя изведут до мизера и позор этот прочувствует каждый – тогда и опамятуются, наконец. И повторят, а может, и превзойдут подвиг сегодняшних мусульман-албанцев, в семьях которых, в отличие от православных братьев-сербов, по десятку ребятишек.
Ad finem saeculorum
Удивительный русский язык! В старину существовало такое слово «истесы», это то же самое, что чресла или бедра. От общего корня происходят «исток», «истицание» (истечение, в том числе истечение семени, поллюция) и – «истина»! Признаюсь, поразился, когда узнал. Вдумайтесь, насколько высоко, насколько выше современных представлений о тех же самых вещах, не говоря даже о вошедшей в обиход словесной грязи.
«Щедрое лоно», «обильные чресла», истина, которая одного корня с тем, что истекает из истесов… Вчитываясь в вышедшие из употребления словосочетания, понимаешь, что раньше люди рожали много детей не только потому, что у них не было средств предотвратить или прервать беременность. Появление новой жизни ставили в одном ряду с истиной, ее обретением. Помыслить, наверное, не могли, что ребенок может представлять опасность и угрозу, что наступит время «безопасного секса»… Так, может быть, сейчас мы заслуженно переживаем свою беду? Может быть, мы не достойны другой участи, кроме как бесследно уйти, потешившись тем немногим, чего достигнем в погоне за миражами?
Аd finem saeculorum – «до скончания веков». Так порой сентиментально пишут на обручальных кольцах.
Как выбрасываем использованные презервативы, так и сами в положенный срок уйдем в небытие – без возврата.
Холодноватая латынь в данном случае уместна. | |
Ваши комментарииЧтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться |
Тихо, тихо ползи,
Улитка, по склону Фудзи,
Вверх, до самых высот!
Кобаяси Исса
 Авторизация |
|
