|
Ничтожество литературы есть симптом состояния цивилизации (Стендаль)
Публицистика
Все произведения Избранное - Серебро Избранное - ЗолотоК списку произведений
| из цикла "тексты об Истории" | Книжная полка: С чего начинать читать о Средневековье или главные книги на нашей полке | | Впервые опубликовано лонгридом в Вконтакте | С чего начинать читать о Средневековье или главные книги на нашей полке
Сегодня мы разберемся с самыми важными общими работами. С каких монографий, собственно, надо начинать знакомиться с Западным Средневековьем? На мой взгляд, именно с тех, о которых пойдет речь. Я не буду разбирать эти книги подробно, чтобы не портить удовольствия читателям. Это не рецензии, а скорее анонсы и немного размышлений. Первые четыре из шести книг имеют общую особенность. Они написаны в соответствии с тем, что сейчас называется историко-антропологическим подходом, о котором мы говорили немного в прошлый раз (cм. мою статью на сайте «Культурология» https://kulturologia.ru/blogs/210119/42020/?fbclid=IwAR1hvyYE9W2xAuGW_kDJo7joBNV9VvZYpBgCvwRog1LvAQiHrN1KYAtqq8Y); они связаны со школой «Анналов». В этих книгах относительно мало линейной политической истории (хотя она есть), прежде всего, потому, что книги эти о людях Средневековья. Ибо, по определению Марка Блока, «история – это наука о людях во времени». В конце мы поговорим о новом коллективном труде и новой общей монографии. Но вначале окунемся в атмосферу неувядающей классики, с которой можно спорить в деталях, но к которой всегда возвращаешься с удовольствием.
1. Марк Блок. Феодальное общество. М. 2003.
У этой книги на русском языке два издания 2003 и 2014 годов. Ниже мы поговорим не только о ней, но и о ее авторе.
Марк Блок… Как много в этом имени для современного историка Средних веков! В «Вконтакте» даже есть группа «Марк Блок жив». Марк Блок вместе с Люсьеном Февром в 1929 году организовали журнал «Анналы социальной и экономической истории». Журнал затем несколько раз менял название, но существует до сих пор. Именно группа историков вокруг этого журнала совершила переворот в методологии всей исторической науки, а не только медиевистики, переворот, который историк Питер Бёрк назвал «французской исторической революцией». Это движение ознаменовало резкий разрыв ведущих историков с позитивистской парадигмой науки и, так называемой, «ранкеанской» историей. Выдающийся немецкий историк XIX века Леопольд фон Ранке говорил о том, что задача истории «показать, как все происходило на самом деле». Марк Блок и Люсьен Февр заявили и показали в своих работах, что это в значительной степени невозможно и что историк не исследует объективную реальность, а пытается реконструировать ее, пользуясь источниками. Основатели школы «Анналов» изменили понимание самого понятия «исторический источник» и расширили круг этих источников. Источник, по Блоку, – «всё, что человек говорит или пишет, все, что он изготовляет, всё, к чему он прикасается». «Анналисты» впервые четко поставили вопрос о мировоззрении людей прошлого, о том, что люди в разные эпохи мыслят и чувствуют по-разному, и потому надо стараться понять источники «изнутри», не подходить к событиям прошлого с современной меркой. Кроме того, представители школы «Анналов» в своих исследованиях от абстрактных социально-экономических схем вернулись к изучению живого человека. Марк Блок шутил, что историк похож на сказочного людоеда и идет на запах человечины. Полюс исследований в науке с тех пор во многом сдвинулся со знания истории к попытке понимания людей прошлого. Наследниками Марка Блока являются все последующие историки – представители таких направлений, как историческая антропология, история ментальностей, новая социальная история, новая экономическая история и т. д. (то есть практически вся новая историческая наука). У Марка Блока очень мало крупных работ, но все они в итоге оказали большое влияние на современную науку, хотя сам он долгое время был полузабыт, так как погиб слишком рано. Для характеристики книги, о которой идет речь, мне понадобилось бы еще много слов, а я решил, что мои комментарии будут краткими, поэтому я воспользуюсь помощью А.Я. Гуревича. Он дает развернутую характеристику работе «Феодальное общество». Я позволю себе привести этот отрывок целиком:
«Для понимания функционирования феодальной социальной системы необходимо принимать в расчет природные условия, географическую среду, расселение народов на территории Европы, и с их рассмотрения Блок начинает свою работу. Но главная ее оригинальность заключается в том, что феодальное общество обрисовано здесь — впервые в науке — не только как строй аграрных, военных и правовых институтов, но в виде живого организма, в котором социальные и экономические отношения переплетаются с отношениями социально-психологического и политического плана. Поэтому для его изучения нужно привлечь, помимо хозяйственных кадастров, записей феодальных кутюмов и договоров и иных правовых источников, также и памятники литературы, эпос, героические песни, хроники, генеалогические предания.
Анализ феодального общества Блок осуществляет как бы «изнутри», отправляясь от человека в группе, в социуме — в семье; в системе родства, в отношениях с сеньором. Феодальное общество определенным образом осознавало себя, и Блок ставит вопрос об отношении средневековых людей к природе, о восприятии ими времени и пространства, истории и религии, об их понимании права и богатства. Все аспекты их ориентации в мире, общественном и природном, представляют собой объект изучения для социального историка. Эти разделы «Феодального общества» не есть, как казалось Февру, «изображение цивилизации», — они отражают оригинальное понимание Блоком социальной структуры феодализма, которая опиралась на специфический способ экономики, но вместе с тем характеризовалась и особой «психологической оснасткой» людей, образовывавших это общество. Характеристика ментальности, по Блоку, не некое «дополнение» к социальному анализу, не «расцвечивание» его, — ментальность входит в самую ткань социальной структуры.
Блок предпринимает в этом труде (как, впрочем, и в других своих сочинениях) широкий историко-сравнительный анализ европейских феодальных обществ. Тенденция рассматривать социальные структуры в их взаимном сопоставлении, выявляя одновременно и общее и особенное, — характерная черта Блока-историка. Особенное, индивидуальное стоит в центре его внимания, это диктуется самою природой исторического познания, но в исторически конкретном выявляются повторяющиеся черты, типологические общности.
По прошествии полувека после выхода в свет «Феодального общества» по-прежнему остается в силе утверждение, что этот труд Марка Блока представляет собой лучшее в мировой историографии исследование сущности и функционирования феодальной социальной структуры».
Я прошу прощения за очень длинную цитату, но лучше не скажешь. Остальное надо читать самому. Добавлю лишь, что в книге немало замечательных страниц, посвященных феодалам и рыцарству.
«Феодальное общество» – последний оконченный труд Марка Блока о Средневековье. После него будут еще лишь «Странное поражение» –печальное размышление о быстром и катастрофическом разгроме Франции в 1940 году и «Апология истории или Ремесло историка», написанная в 1941 году и изданная Люсьеном Февром в 1949 году (очень ценная фактически незавершенная работа об истории как о науке). Эти книги я тоже очень советую почитать, хоть они и не о Средневековье. Марк Блок, несомненно, написал бы еще много прекрасных книг и статей, но с 1943 года он активно участвовал в Сопротивлении. 8 мая 1944 года он был арестован гестапо. Под пытками он не выдал никого. 16 июня его расстреляли вместе с двадцатью девятью другими патриотами. Последними его словами были: «Да здравствует Франция!». А последней строкой как ученого тезис из «Апологии истории»: «Причины в истории, как и в любой другой области, нельзя постулировать. Их надо искать».
2. Жак Ле Гофф. Цивилизация Средневекового Запада. М. 1992.
Жак Ле Гофф – еще один великий французский историк и один из крупнейших медиевистов ХХ века, представитель третьего поколения школы «Анналов». Сам он это словосочетание не любил, предпочитая говорить о «новой исторической науке» и «исторической антропологии», так как представители разных поколений школы слишком различны между собой и сильно отличаются в рамках одного поколения. Однако он всегда признавал общий дух «Анналов», скреплявший очень непохожих ученых. Эту его книгу я посоветовал бы читать первой не потому, что она лучшая (они все прекрасны), а просто потому, что это классическая общая работа. Написана «Цивилизация Средневекового Запада» была Жаком Ле Гоффом в 1964 году и затем несколько переработана в 1984 году, но актуальна она и по сей день, и не только как общее введение в эпоху. В СССР и России она издавалась четырежды – в 1992, 2000, 2005 и 2014 годах. Издание, которым я пользуюсь, – 2005 года. Оно состоит из двух частей, предисловия к русскому изданию, послесловия, написанного А.Я. Гуревичем, и полезного справочного индекса, составленного, как я понимаю, специально для этого конкретного издания. Я не буду подробно касаться характеристики творчества автора. Лучше Гуревича я это все равно не сделаю. Скажу лишь, что речь идет об одной из относительно ранних работ Ле Гоффа, что видно, прежде всего, в первой части – кратком обзоре средневековой истории, фактически заканчивающемся XIV веком. В тот период, по-видимому, Жак Ле Гофф придерживался еще традиционных воззрений относительно хронологии. В дальнейшем он отстаивал неортодоксальную концепцию, согласно которой «долгое Средневековье» закончилось лишь в конце XVIII или даже начале XIX века. Ле Гофф выдвинул эту концепцию на основании того, что условия жизни и образ мышления большинства населения аграрного общества до этого времени относительно мало изменялись, а также долго сохранялись пережитки, так сказать, «классического Средневековья». Вторая, гораздо более обширная часть этой работы, посвящена средневековой цивилизации: ее генезису, средневековому пространству и времени, материальной жизни, особенностям средневекового общества, средневековой ментальности. Хронология второй части в основном – X-XIII века. Здесь автор выступает как историк культуры в том смысле, в котором эта категория воспринималась последователями школы «Анналов». Такое понимание тем более верно, что во французском языке границы между понятиями цивилизация и культура менее четкие, чем в русском. Однако замечу на всякий случай, что здесь речь не идет о так называемом «цивилизационном подходе» или теории локальных цивилизаций. А.Я. Гуревич в своей книге, специально посвященной школе «Анналов», чрезвычайно высоко оценивает данную работу, но при этом находит место и для критики. Вот что он пишет:
«Ныне, по прошествии более, чем четверти века, Ле Гофф отмечает, что в «Цивилизации Средневекового Запада» он еще не разработал моделей объяснения исторических явлений и изменений. Действительно, метод, примененный в этой книге, – метод преимущественно феноменологический. Недостаточное внимание к объяснению, как мне кажется, нашло свое выражение в структуре книги: в первой ее части («Историческая эволюция») дается сжатый очерк истории средневековой Европы, вторая же и главная часть книги («Средневековая цивилизация») посвящена характеристике систем поведения, повседневной жизни, психологии людей той эпохи. Обе части несколько оторваны одна от другой. Мне думается, что если бы Ле Гофф предпринял изложение истории средневековой Европы после того, как обрисовал ее быт и культуру, то самое это описание истории утратило бы значительную долю традиционности, – ему пришлось бы искать объяснения событий в социальных и ментальных структурах. Иными словами, речь идет не о чисто редакторских или внешних композиционных перестановках, но о придании книге в обеих ее частях смыслового единства».
Я очень люблю эту книгу, но мне не нравится в ней одно место: то, которое касается Крестовых походов. В нем Ле Гофф, к сожалению, излагает почти все стереотипы в отношении этого исторического феномена. Венчает этот пассаж эффектная фраза: «На мой взгляд, абрикосы – это, возможно, единственное, что христиане узнали благодаря крестовым походам» (с. 85). Мне, человеку не равнодушному к крестоносному движению, от этих слов очень грустно. Впрочем, я понимаю, с чем связано такое отношение: во-первых, – с особенностями французского общественного сознания; во-вторых, – с личной историей ученого, чей отец был антиклерикал, а мать, напротив, – крайне религиозной женщиной с характерным для католицизма гипертрофированным переживанием страха ада; и, наконец, в-третьих, Ле Гофф почти никогда непосредственно не занимался Крестовыми походами, хотя у него есть работа по Людовику IX Святому. Именно это место в «Цивилизации Средневекового Запада» побудило меня когда-то написать мой первый текст для журнала «Людота» – «14 мифов про Крестовые походы и рыцарей-крестоносцев». Сейчас он мне кажется сырым и не во всем удачным, но все равно тут я обязан сказать спасибо французскому историку. Наконец, по словам одного из наших ведущих медиевистов Олега Воскобойникова, Жак Ле Гофф сам считал это свое произведение самым главным, что говорит о многом, если учесть, что у него только книг более четырех десятков. Эта монография для интересующегося историей Средних веков – ценнее любого учебника и, разумеется, увлекательнее. Читайте и перечитывайте!
3. Арон Гуревич. Категории средневековой культуры. 2-е издание, исправленное и дополненное. М. 1984.
«Категории средневековой культуры» – самая знаменитая книга Арона Яковлевича Гуревича, возможно, величайшего советского медиевиста XX века. Первое издание работы вышло в 1972 году и стало сенсацией. Я пользовался изданием работы 1999 года в составе двухтомника избранных произведений А.Я. Гуревича. Эта книга, переведенная на многие языки мира, – прорыв в отечественной медиевистике. Автору удалось использовать все лучшее в наследии западной медиевистики того времени, прежде всего, работы школы «Анналов», добавить к этому свой собственный анализ и вывести исследование средневековой культуры и ментальности на новый уровень. Арона Яковлевича можно назвать одним из лучших учеников Марка Блока, хотя он не только не был его непосредственным учеником, но и вообще находился за пределами интеллектуальной среды западных медиевистов. Не секрет, что возведенный в догму вульгаризированный и искаженный марксизм, господствовавший в советской исторической науке, сыграл, на мой взгляд, отрицательную роль в ее развитии, в частности, в развитии медиевистики. Были законсервированы многие, к тому времени уже несколько устаревшие, дореволюционные подходы, а сверху на них тяжелой плитой упал примат «экономики и классовой борьбы». Именно поэтому научные результаты исторической «революции», приведшей к формированию «новой исторической науки» сначала во Франции, а затем в других странах мира, стали сказываться у нас, лишь начиная с конца 60-х годов прошлого века, а в полной мере – лишь в 80-е годы. Во многом ведущая роль в этом процессе принадлежит работам А.Я. Гуревича.
В своей книге А.Я. Гуревич разворачивает перед читателем многогранную «картину мира» средневекового человека, структурируя ее в соответствии с абстрактными категориями, такими как пространство, время, труд, свобода, богатство, грех. У Гуревича «картина мира» – аналог западного термина ментальность. Анализ Арона Яковлевича не совсем абстрактен, а выводит нас на проблему понимания человеческой личности времен Средневековья. С другой стороны Гуревич создает стройную научную систему и стремится определить (по его же собственным словам из предисловия 1997 года) «идеальный тип» средневековой культуры, намечает дальнейшие пути исследования, которыми он пойдет в своих более поздних работах. У книги «Категории Средневековой культуры» множество достоинств, но мне показалось интересным вместо того, чтобы пересказывать ее, добавить ложку дегтя в огромную бочку мёда и поговорить о критике концепции Гуревича. Я решил привести ее здесь, потому что это очень важные возражения не конкретно исторического, а общего характера. Я имею в виду критику категорий. Критика эта, естественно, не моя, а близкого друга и коллеги Гуревича Л.М. Баткина из статьи по-доброму иронично названной «О том, как А.Я. Гуревич возделывал свой аллод». И вновь длинная цитата. Итак:
«Время», «пространство», «труд», «богатство», «свобода» и т.д. — сетка координат слишком общих, всеисторических, вездесущих. И очень... наших. Несмотря на самоочевидную фундаментальность или именно благодаря ей, современный историк находит эти понятия в готовом виде в собственной голове — и накладывает извне, на чужую культуру.
Но не следует ли искать ключевые слова-понятия внутри умственного состава изучаемой культуры?
Не может ли оказаться, что эта культура per se... сознавала мир, выстраивала себя вокруг иных «категорий»... и что «картина мира» была своеобычной, прежде всего, из-за незнакомого нам культурного языка, иных логических начал мышления, способов духовного самоформирования?
Конечно, непременно выяснится, что «они» трактовали пространство или труд не так, как мы. Но откуда заранее известно, что «они» и «мы» вообще говорим об одном и том же? – даже если таков буквальный перевод «spatium», «locus» и «labor». Может быть, эти понятия не были для средневековья столь же важными. Или они, включенные в другую систему миропонимания, в другие смысловые связи, зависели от действительно стержневых идей, ныне отсутствующих. Или, наконец, похожие слова обозначали нечто иное, т.е., например, абстракции «пространство» в нашем (философском или научном) значении средневековые люди вовсе не знали. Любой попытке реконструкции поэтому предшествует проблема перевода». И далее: «С другой стороны, нам не выскочить из своей культуры, не обойтись без своего мыслительного инвентаря».
Для любого интересующегося историей подобное рассуждение вообще не очень приятное открытие, но, я думаю, важно напомнить об этом.
4. Йохан Хёйзинга. Осень Средневековья. М. 1988.
«Осень Средневековья» – довольно популярная в России книга. Помимо указанного выше первого издания в серии «Памятники исторической мысли», есть еще три – 1995, 2002 и 2011 годов. Издание, что лежит у меня на полке, – 2002 года, поэтому дальше я буду говорить конкретно о нем. Кроме основного текста работы, состоящего из двадцати двух глав, в книге присутствует прекрасное предисловие переводчика, рассказывающее об авторе и его работе, примечания, хронологическая таблица и приложения, составленные Д.Э. Харитоновичем. Этот мощный дополнительный научный аппарат состоит из комментариев, генеалогических таблиц, указателя имен, указателя географических названий и указателя литературных произведений. Он очень полезен, так как текст книги Хёйзинги во многом построен по принципу мозаики с обилием цитат из источников и часто требует пояснений. В литературном отношении текст прекрасен и переведен, по-видимому, очень хорошо, насколько об этом можно судить без знания голландского.
Книга была написана в 1919 году и принесла автору всемирную известность. Это труд настолько влиятельный в историографии, что само словосочетание «осень Средневековья» вошло в исторический лексикон и иногда используется как полуофициальное название периода XIV-XV веков в Западной Европе, как, например, в учебнике Гуревича и Харитоновича. У Хёйзинги относительно мало работ, но все они вошли в золотой фонд гуманитарной мысли. Любопытно, что первоначально он занимался отнюдь не средневековой Европой, а средневековым индийским театром. Его диссертация называлась «О видушаке (шуте) в индийской драме». Впоследствии его интересы изменись. Однако интерес к игровому элементу в человеческой культуре остался, что вместе с феноменальной эрудицией и филологической подготовкой (он помимо голландского знал еще 8 языков) позволило ему написать в 1938 году фундаментальный трактат «Homo Ludens» («Человек играющий»). Эту книгу я тоже очень советую, но рассматривать ее мы, скорее всего, не будем. Во-первых, потому что, несмотря на наличие в ее тексте средневекового материала, она напрямую Средневековой Европы все же не касается, а во-вторых, потому что это – более теоретическая работа, относящаяся к дисциплине, у которой тогда не было определения, но сейчас она называется культурология. Собственно, указанная работа Хёйзинги, – наверное, первая книга в этой области. В книге «Осень Средневековья» автор также уделяет внимание игровым формам средневековой культуры. Что касается его понимания истории как науки, то в одном эссе Йохан Хёйзинга написал: «История – это духовная форма, в которой культура отдает себе отчет о своем прошлом». Концептуально Хёйзинга является предшественником французской исторической школы «Анналов». Хотя автор не употребляет в своей книге термин «ментальность», который появился чуть позже в 20-е годы XX века во Франции, фактически он изучает именно ее – ментальность позднесредневекового человека, а также «структуры повседневности», если употреблять еще более поздний термин Фернана Броделя. Это непосредственно видно из подзаголовка книги, звучащего так: «Исследование форм жизненного уклада и форм мышления в XIV и XV веках во Франции и Нидерландах». Название работы Хёйзинги «Осень Средневековья» – очень точная метафора. Замечу здесь, что история развивается неравномерно, и XIV-XV века – удивительное время, когда одна страна – Италия – уже жила в эпоху Ренессанса (специфический период, сочетающий в себе как средневековые признаки, так и признаки раннего Нового Времени), а в остальных частях Западной Европы господствовал позднесредневековый уклад жизни и формы мышления. Франция и Нидерланды того периода – это территория эталонной позднесредневековой культуры, действительно напоминающей прекрасную золотую осень с чертами расцвета и запахом увядания. На смену умирающей средневековой культуре приходят новые культурные формы, о чем подробно рассказано в последней главе книги.
Отдельно хочу отметить, что главы с четвертой по седьмую посвящены позднесредневековой рыцарской культуре, так что книга «Осень Средневековья» могла бы стоять в ряду лучших работ по рыцарству, переведенных на русский язык. Однако ее тематика гораздо шире. Мне совершенно не хочется пересказывать ее. Повторю лишь, что эта книга –признанный шедевр. Не пропустите ее.
5. Всемирная история: В 6 т. / гл. ред. А.О. Чубарьян ; Ин-т всеобщ. истории РАН. — М. 2011. Т. 2: Средневековые цивилизации Запада и Востока / отв. ред. П.Ю. Уваров. 2012.
Теперь перейдем к новой и наиболее общей коллективной работе. Найти ее можно сейчас практически только в сети и, возможно, в букинистических магазинах. В работе дан обзор истории регионов и государств Евразии в V-XV веках, есть избранная библиография, блок иллюстраций. Пересказывать этот огромный труд бессмысленно, поэтому я сделаю лишь несколько замечаний. Грандиозный проект всемирной истории, осуществленный Российской академией наук (на данный момент изданы уже все шесть томов, последний – в двух книгах), очень полезен и интересен. Главный редактор средневекового тома П.Ю. Уваров заметил однажды, что «его предшественникам было легче». Он имел в виду десятитомную советскую «Всемирную историю», издававшуюся в 1955-1965 годах. Пожалуй, Павел Юрьевич был прав. Жесткая конструкция марксистской парадигмы в ее вульгарном советском варианте чрезвычайно сужала тематику исследований и определяла одну единственную методологию, но при этом она давала твердую теоретическую базу для любой работы, предлагала единый взгляд на исторический процесс. В результате писать, в частности, обобщающие труды было относительно легче. Сегодня же, когда этих взглядов множество, проблема теоретического обоснования концепции в подобном проекте встает ребром. Есть хронологические проблемы. Дело не только в концепции «долгого Средневековья» или советской традиции включать в Средневековье часть того, что сейчас часто называется в науке ранним Новым Временем, то есть XVI-XVII века. Размывается и нижняя граница периода. Ряд авторитетных ученых предлагает считать период III-VI веков Поздней Античностью, а, значит, происходит перекрытие с периодом Раннего Средневековья. Понятно, что люди не проснулись в другом мире 5 сентября 476 г. н.э. (на следующий день после отречения последнего Римского императора Запада Ромула Августула), но все же эта путаница с датами неудобна.
Если хронология – вопрос относительно условный и конвенциональный, то вопрос о понятии Средние века – сущностный. В советское время этот термин распространяли на мир за пределами Западной Европы на основе «марксистской пятичленки» развития истории (я ставлю это понятие в кавычки потому, что в сочинениях классиков – Маркса и Энгельса на самом деле этой схемы в законченном виде нет): первобытное общество, рабовладение, феодализм, капитализм, коммунизм. Сейчас же эта схема не столь очевидна. Может ли стержневой для понимания Средних веков термин «феодализм» применяться за пределами Западной Европы? Что значит Средневековье для территорий, где не было своей Античности, например, для Руси? Что такое Средние века, например, для Дальнего Востока? Как быть с кочевыми империями, которые устроены иначе, чем земледельческие цивилизации? Раньше говорили о «кочевом феодализме». Но сейчас есть проблемы и с феодализмом обычным, вполне земледельческим. Даже в отношении Западной Европы не все согласны, что этот абстрактный термин применим. Наконец, есть ли что-то общее между всеми человеческими обществами Евразии в описываемый период? Все это вопросы весьма дискуссионные. Свой взгляд на эти проблемы дает книга «Средневековые цивилизации Запада и Востока», прежде всего, в теоретических главах: в первых двух статьях введения и в заключении. В целом книга очень нужная не только как источник конкретной информации, но и для понимания современного состояния науки.
6. Крис Уикхем. Средневековая Европа: От падения Рима до Реформации. М.: Альпина нон-фикшн, 2018.
Первоначально этой книги не должно было быть в моем списке. Однако я не мог не откликнуться на появление в продаже на русском языке новой (2016 года) общей монографии по Средневековью, вышедшей из-под пера известного оксфордского профессора специалиста преимущественно по средневековой Италии и Раннему Средневековью в целом Кристофера Джона Уикхема. Отчасти мне придется сравнивать ее с книгой Жака Ле Гоффа. Следует сразу отметить, что Крис Уикхем принадлежит к неомарксистскому направлению историографии и методологически близок к структурализму. Для тех, кто захочет подробнее ознакомиться с общим марксистским подходом Уикхема к медиевистике, в списке литературы есть доступные в интернете статьи. Я же ограничусь самым общим описанием монографии английского историка.
О чем эта книга? Автор отвечает нам в первом же предложении текста: «Эта книга посвящена переменам» (стр. 21). Далее Уикхем определяет хронологию – 500-1500 годы и задачу своей работы – «проследить ход перемен и показать их значимость» (там же). Однако автор не собирается сосредотачиваться только на результатах периода Средневековья, а акцентирует внимание на том, что Средневековье само по себе интересно. В своей работе он концентрируется, прежде всего, на переломных моментах истории, произошедших за это тысячелетие. Перечислим их: «Падение Западной Римской империи в V веке, кризис Восточной Римской империи, столкнувшейся с подъемом ислама в VII веке, экспериментальный проект Каролингов по созданию высокодуховного государства на рубеже VIII - IX веков, распространение христианства в Северной и Восточной Европе в X веке (преимущественно), радикальная децентрализация политической власти на Западе в XI веке, демографический и экономический рост с X по XIII век, восстановление политической и религиозной власти на Западе в XII-XIII веках, закат Византии в тот же период, Черная смерть и развитие государственных органов в XIV веке, вовлечение более широких слоев населения в публичную сферу на рубеже XIV-XV веков» (стр. 22). В отличие от Ле Гоффа, Крис Уикхем больше обращает внимание на развитие властных, военных и управленческих структур, экономики и в особенности на изменения системы налогообложения (точнее, замену налогообложения на ренту и обратно). Если в работе Ле Гоффа основной и новаторской частью является вторая, посвященная культуре, то в книге Уикхема общие особенности средневекового общества и человека в основном описаны в первой вводной главе и, хотя и в последующих главах темы культуры и менталитета затрагиваются, все же большая часть работы посвящена другим проблемам. Еще одно отличие: Ле Гофф рассматривает только Средневековый Запад, Уикхем – и Восточную Европу, включая Древнюю Русь и Византию. Это более широкий подход. Внешне, это может вызвать ассоциации с вузовским учебником. Однако эта книга отнюдь не учебник, а весьма интересная аналитическая работа. Линейная, в частности, политическая история в ней используется для аргументации анализа. Это весьма серьезный, современный, научно-обоснованный и хорошо структурированный взгляд на Средневековье.
Монография Криса Уикхема написана простым понятным языком. После работ историко-антропологического направления книга «Средневековая Европа: От падения Рима до Реформации» может показаться немного суховатой, но это искупается ее содержанием. У меня была возможность посмотреть книгу в оригинале. Перевод, по-видимому, не безошибочен. Хотя я специально не выискивал «блохи» в тексте, но приведу пару примеров из первой главы, которые бросились в глаза. Употребление слова «дворяне» по отношению к XII веку с учетом русской семантики слова и происхождения понятия, мне кажется сомнительным (в английском тексте стоит слово lords, очень многозначное). И уж совсем неточно, на мой взгляд, употреблять слово «крестьяне-арендаторы» по отношению к средневековому крестьянству. В английском тексте стоит peasant tenant-cultivators, одно из первых значений которого по словарю «Мультитран» действительно «крестьяне-арендаторы», но если посмотреть все значения, то в специфическом юридическом разделе есть правильное значение (с пометкой феодальное право) – «крестьяне-держатели». Это нетривиальный случай и переводчик может этого не понимать, если не знает разницу между терминологией условного феодального землевладения и частного землевладения. Однако это нюансы, общий смысл текста монографии, я полагаю, передан адекватно.
Ход рассуждений Криса Уикхема иногда вызывает некоторое несогласие, в основном в силу того, что я не совсем марксист, но разбираться в этом здесь я не буду. Это отдельная тема. Однако в целом книга английского историка производит сильное впечатление как обобщающее исследование. Очень советую ее прочитать.
Использованная литература:
Burk P. The French Historical Revolution. The Annales school, 1929-1989. – первое издание 1990 г.
Баткин Л.М. О том, как А.Я. Гуревич возделывал свой аллод. // Одиссей. Человек в истории М. 1994. С. 5 – 29.
Блок М. Апология истории, или Ремесло историка / Пер. Е. М. Лысенко. – 2-е изд., доп. – М.1986.
Гуревич. А. Я. Исторический синтез и Школа «Анналов». – 2-е изд., доп. и испр. М.; СПб. 2014.
Иконникова С.Н. История культурологии: идеи и судьбы. – СПб. 1996
Кром. М, М. Историческая антропология. Учебное пособие. – 3-е изд. исп. и доп. СПб.; М. 2010.
Островский В. Йохан Хейзинга // Homo Istorikus., электронный аналитический еженедельник "Дело", 29/3/2004. (www.idelo.ru).
Туманс Х. Будут ли у нас свои "Анналы"? / Жебелевские чтения-4. Тезисы
докладов научной конференции 30 октября - 1 ноября 2002 года. СПб. 2001.
Уикхэм К. Что марксизм сделал для истории средневековья и что он еще может сделать? // Средние века. – 2007. – Вып. 68(1). — С. 36-55.
Дубровский И.В. Возможность истории: К. Уикхем против Ж. Дюрлиа. // Средние века – 2007. – Вып. 68(1) – С 56-68 | |
| Автор: | JorgeRegis | | Опубликовано: | 11.05.2019 00:16 | | Создано: | 15.04.2019 | | Просмотров: | 1879 | | Рейтинг: | 0 | | Комментариев: | 0 | | Добавили в Избранное: | 0 |
Ваши комментарииЧтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться |
Тихо, тихо ползи,
Улитка, по склону Фудзи,
Вверх, до самых высот!
Кобаяси Исса
 Авторизация |
|
