Вот пришла мне в голову такая мысль: человеческая свобода – лишь миф, не выдерживающий никакой критики.
Начну с того, что само мое присутствие на Земле – вопиющее тиранство. Разве кто спрашивал моего согласия? Мне навязали время и место существования, поставив перед фактом.
Мое детство регламентировали родители, школа закачивала в меня конкретные знания, заставляла читать определенные книги. Общество опутало мое поведение запретами и ограничениями.
Когда же человек вырастает, то свободы отнюдь не прибавляется. На работе он зависит от начальника. Помимо этого появляется своя семья, где запреты напоминают уже не забор, но каменную стену. Семейный человек – должник, по сути своей. Он должен: добывать, обеспечивать, заботиться, воспитывать, приходить домой вовремя, не давать поводов для ревности… Свобода, где ты? Ау!
А последняя четверть жизни лишь добавляет зависимость от врачей, которые футболят тебя от одного к другому, цокают языком, качают головой и долдонят: эх, батенька, что же это вы с собою сделали?
И назначают такой курс лечения, от которого финансы начинают петь романс «Не для меня придет весна…»
И, наконец, любые дифирамбы о свободе перечеркивает кладбище, ставящее жирную точку на существовании.
Американские боевики обычно заканчиваются так: супермен освобождает народ от диктатора, и все радуются: свобода пришла! Вот оно, счастье!
Но тот же самый герой не имеет никакого права назвать черножопой скотиной негра, ссущего на бампер его машины.
Рабочий, медик ли, прораб ли -
Одним недугом сражены -
Идут простые, словно грабли,
России хмурые сыны.
В ларьке чудовищная баба
Дает "Молдавского" прорабу.
Смиряя свистопляску рук,
Он выпил, скорчился - и вдруг
Над табором советской власти
Легко взмывает и летит,
Печальным демоном глядит
И алчет африканской страсти.
Есть, правда, трезвенники, но
Они, как правило, говно.
Алкоголизм, хоть имя дико,
Но мне ласкает слух оно.
Мы все от мала до велика
Лакали разное вино.
Оно прелестную свободу
Сулит великому народу.
И я, задумчивый поэт,
Прилежно целых девять лет
От одиночества и злости
Искал спасения в вине,
До той поры, когда ко мне
Наведываться стали в гости
Вампиры в рыбьей чешуе
И чертенята на свинье.
Прощай, хранительница дружбы
И саботажница любви!
Благодарю тебя за службу
Да и за пакости твои.
Я ль за тобой не волочился,
Сходился, ссорился, лечился
И вылечился наконец.
Веди другого под венец
(Молодоженам честь и место),
Форси в стеклянном пиджаке.
Последний раз к твоей руке
Прильну, стыдливая невеста,
Всплакну и брошу на шарап.
Будь с ней поласковей, прораб.
1979
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
