Вот, если честно, люблю современную русскую фантастику, о чём неоднократно писал в своих эссе, скажем, в «Алиса. Печаль и радость профессора Селезнёва.»
Часто зело хорош полёт мыслей авторов. У коих к тому же ещё и остался надмирный советский идеализм, приятно гармонирующий с отсутствием необходимости цензурировать ход своих фантастических умопостроений.
Да сверять его с «генеральной линией партии» (в широком метафизическом смысле) на данный момент.
Много хороших писателей, кои сейчас в самом соку, а то и самом сакэ.
Но, но, но...Время идёт, поколения всё ж меняются. И вот уже, видимо, и в фантастике железным цокотом пришло время аффторов, сдававших ЕГЭ, ОГЭ и ЫГЫГЫ, да себя под айфоном чистящих...
Купил давеча очередной сборник русской фантастики, под названием «Русский фронтир» - произведения сего фолианта объединены модной сейчас булкохрустной темой «Российская Империя 2.0» - дескать, вернули в веке так в 21-22 жители страны батюшку-государя, и всё у них стало как в сказке – и под звон колоколов да блеск эполетов полёты звездолётов в Дальний Поиск, и успешные действия против происков злобных европейцев в космосе, и колонии на планетах с названиями типа Святой Владимир, да Аляска с Индией в подданстве.
И балы, кутежами упроченные, под чарльстон, польку и настойку, как без того-с, штабсъ-капитанъ!
Произведения в сборнике разного уровня, есть и вполне достойные, философические даже. Есть и просто милые безделушки в стиле «пасторальная монархия с боевыми дроидами».
Но вот два рассказа, судя по всему, молодых авторов. Один на набившую оскомину тему космического пиратства, второй – о расследовании молодого индийского сыщика, нового поданного Империи, в далеком заснеженном северном городе. (Город так и назван – Снежинск, хотя казалось бы – причём здесь Челябинская область?)
Оставлю в стороне обсуждение художественных достоинств сих произведений.
Может, они и есть, кому как.
Расскажу о радостных минутах, доставленных мне грамотностью авторов и вселенским пофигизмом корректоров и редакторов. (А были ли мальчики?)
Итак, в рассказе «о пиратах».
Главный антагонист собирается на своё чёрное дело (подгадить российскому звездолёту как сможет, чем сможет, используя все достижения человеческой мысли. И хапнув, конечно, кровавых евродолларов, как без этого? Мы не будем его осуждать – ну вот роль у него такая, ругательная).
Собирается он, все бластеры уже прикрепил, заплечные атомные ранцы надел,
(а может и – «одел», кто знает), всё красиво блестит и переливается.
И вот тут автор, чтобы сделать, понимаешь, своего пэрсонажа более выпуклым и неоднозначным, дал ему пару минут, чтобы погрустить и пофилософствовать.
И дальше по тексту – примерно так – «осознание сего факта ПРИМЕРЯЛО его со Вселенной.» Примеряло, значить, используя, пардоньте муа, мерило для измерения Вселенной. А то и аршин общий.
Ля вибрасьон де са моль гош этюн гранд синь, как говаривал в таких случаях профессор Выбегалло.
Но это Жу;чки. А то и мышки. Вну;чки ещё впереди.
Второе произведение. Ведёт своё суровое первое расследование суровый меднокожий индус по имени Раджив Чакраборти (ну а как же ещё? Если бы писал индийский автор о российском сыщике, был бы, наверное, какой-нибудь Леонид Ильич Абдулов, скажем).
И вот – найденный в снегах труп скончавшегося подозрительной смертью одинокого туриста. И далее, по тексту, готовы?
«Лицо его уже было нельзя было опознать, так как оно было сильно обглодано ПИСЦАМИ».
Писцами, б...! Обглодано писцами!
Отсмеялся я, читаю дальше.
Возможно, опечатка?
Но нет – далее по тексту ещё несколько раз –
«...На снегу были отчетливо видны следы мелких хищников, видимо писцов» и так далее.
Вот так рассказик, нежданно для самого автора, превратился в захватывающий balalaika-хоррор. Как представишь ведь – бродящих в ожидании очередной жертвы, в заледенелых кафтанах с заскорузлыми письменными принадлежностями и застывшими чернильницами, оголодавших писцов. И клацанье их зубов эффектно оттеняется воем окопавшихся вдали приказчиков да думных дьяков. И продолжает падать чёрный снег....Брррр...
Или – персонаж стал жертвой интернет-мема? Писец, коий, не только, извините, пришёл, но и – обглодал? А что не обглодал, то – понадкусывал?
Эх, Марь Ивановна, добрая учительница русского! Где ты, когда твой грозный окрик и размашистый осиновый «кол» в журнале так нужны нам?..
Плывет в тоске необьяснимой
среди кирпичного надсада
ночной кораблик негасимый
из Александровского сада,
ночной фонарик нелюдимый,
на розу желтую похожий,
над головой своих любимых,
у ног прохожих.
Плывет в тоске необьяснимой
пчелиный хор сомнамбул, пьяниц.
В ночной столице фотоснимок
печально сделал иностранец,
и выезжает на Ордынку
такси с больными седоками,
и мертвецы стоят в обнимку
с особняками.
Плывет в тоске необьяснимой
певец печальный по столице,
стоит у лавки керосинной
печальный дворник круглолицый,
спешит по улице невзрачной
любовник старый и красивый.
Полночный поезд новобрачный
плывет в тоске необьяснимой.
Плывет во мгле замоскворецкой,
пловец в несчастие случайный,
блуждает выговор еврейский
на желтой лестнице печальной,
и от любви до невеселья
под Новый год, под воскресенье,
плывет красотка записная,
своей тоски не обьясняя.
Плывет в глазах холодный вечер,
дрожат снежинки на вагоне,
морозный ветер, бледный ветер
обтянет красные ладони,
и льется мед огней вечерних
и пахнет сладкою халвою,
ночной пирог несет сочельник
над головою.
Твой Новый год по темно-синей
волне средь моря городского
плывет в тоске необьяснимой,
как будто жизнь начнется снова,
как будто будет свет и слава,
удачный день и вдоволь хлеба,
как будто жизнь качнется вправо,
качнувшись влево.
28 декабря 1961
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
