Есть у меня старый приятель. Прозаик, бард, автор пары десятков книг и около сотни песен на стихи Глеба Горбовского, Александра Кушнера, Владимира Корнилова, Иосифа Бродского, Варлама Шаламова.... Питерец, как и я.
Отчаянный путешественник, немного авантюрист, романтик и жизнелюб. И одновременно ярый антисоветчик, жестокий критик нашей истории, которому за каждым столбом видится гэбист.
Анатолий (так его зовут) меня привлекает и отталкивает одновременно. Мы с ним ругались до лютой ненависти, но быстро мирились, чтобы переругаться вновь. Наша аннигиляция длится уже не одно десятилетие. Вещество переходит в энергию, которая вновь становится веществом... Но речь не об этом.
Он много раз говорил мне, что не может понять, как у такого несовершенного русского народа мог появиться запредельно богатый, удивительно красивый, бесконечно созидательный инструмент. Родной язык. Которого быть не может просто по определению.
Потому что язык является производным от традиций, культуры, мироощущения, многовековой истории.
И если народ ленив, нелюпопытен, необразован, пьян и диковат, то и язык обязан соответствовать перечисленному.
Но тут все наоборот. Словно пришельцы его нам принесли на летающем блюдечке с каемочкой золотой...
И не хочет признать мой приятель тот факт, что нет тут никакого противоречия.
Дело в том, что камня у нас мало, а лесов много. И пожрали пожары рукописи нашей истории, создав впечатление отсутствия ее. А каменная Италия почти все сохранила. И возникло впечатление о дикости нашей.
Но язык неподвластен огню. И показывает, что мы имеем древние культурные корни, не уступающие никому.
И всякий, кто пишет стихи сам или просто любит поэзию, согласится с тем, что звукопись нашего языка фантастична, а рифмы разнообразны до неисчерпаемости.
Русский язык - артефакт, убедительный аргумент в споре о древности и культуре народа.
После ознакомления с нашим языком и доказательств никаких не надо.
"Все просто: в белом плаще с кровавым подбоем..."
В сырой наркологической тюрьме, куда меня за глюки упекли, мимо ребят, столпившихся во тьме, дерюгу на каталке провезли два ангела — Серега и Андрей, — не оглянувшись, типа все в делах, в задроченных, но белых оперениях со штемпелями на крылах.
Из-под дерюги — пара белых ног, и синим-синим надпись на одной была: как мало пройдено дорог... И только шрам кислотный на другой ноге — все в непонятках, как всегда: что на второй написано ноге? В окне горела синяя звезда, в печальном зарешеченном окне.
Стоял вопрос, как говорят, ребром и заострялся пару-тройку раз. Единственный-один на весь дурдом я знал на память продолженья фраз, но я молчал, скрывался и таил, и осторожно на сердце берег — что человек на небо уносил и вообще — что значит человек.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
