1965 год.Изюм. Украина. Школа №5.Мы только что стали пионерами. На фото во втором ряду третий слева четвероклассник,юный пионер - Владимир Монахов.
Кстати, через полгода на общешкольной линейке позора я добровольно исключил сам себя из пионеров.Меня уговаривали не делать этого,но моя совесть требовала строгого наказания - я снял галстук и слёзы накатились на глаза...
Поводом послужил привод в милицию за участие в детских "криминальных" бандах.Мы с моим старшим товарищем Юркой Зиминым залезли через окно на кухню в соседнем детском саду и унесли килограмма полтора шоколадных конфет,которые успешно съели.Но были на следующий день разоблачены. И хотя меня официально никто из пионеров не исключил,но галстук красный с тех пор я больше принципиально не носил.
Школьное начальство пыталось меня вернуть в детскую политическую организацию,но только я на это не согласился.Впрочем,это не помешало мне стать лучшим учеником школы № 5,вступить в 14 лет в комсомол и в старших классах быть избранным вожаком школьного комитета ВЛКСМ.Но это совсем другая история.
Удивительная история. Если она правдива, то вывод один: у вас была очень хорошая школа. Если б я в свое время, более позднее, а значит, более либеральное, отказалась носить пионерский галстук, то мне в той образцово-показательной, маяке ленинского смотра, школе не только хороших оценок, но и аттестата бы не видать.
Скорее всего были мудрые учителя и антисоциальное поведение школьника воспринимали,как издержки роста...Я еще не те выверты позволял себе более в старшом возрасте,но мне сходило и это с рук...
Кровавый режим при Брежневе был терпелив...
Ну, правильно, повезло вам со школой. А мой выпуск даже на 10-летие окончания директор строго запретила впускать. Мы стояли на крылечке, пока учительница химиии не провела нас тайком к себе в кабинет на первом этаже. Были и среди наших учителей хорошие люди. Но погоды они не делали. К сожалению.
Я по жизни часто встречал терпеливых людей,которые даже доносы не превращали в повод для расправы...
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
За то, что я руки твои не сумел удержать,
За то, что я предал соленые нежные губы,
Я должен рассвета в дремучем акрополе ждать.
Как я ненавижу пахучие древние срубы!
Ахейские мужи во тьме снаряжают коня,
Зубчатыми пилами в стены вгрызаются крепко;
Никак не уляжется крови сухая возня,
И нет для тебя ни названья, ни звука, ни слепка.
Как мог я подумать, что ты возвратишься, как смел?
Зачем преждевременно я от тебя оторвался?
Еще не рассеялся мрак и петух не пропел,
Еще в древесину горячий топор не врезался.
Прозрачной слезой на стенах проступила смола,
И чувствует город свои деревянные ребра,
Но хлынула к лестницам кровь и на приступ пошла,
И трижды приснился мужам соблазнительный образ.
Где милая Троя? Где царский, где девичий дом?
Он будет разрушен, высокий Приамов скворешник.
И падают стрелы сухим деревянным дождем,
И стрелы другие растут на земле, как орешник.
Последней звезды безболезненно гаснет укол,
И серою ласточкой утро в окно постучится,
И медленный день, как в соломе проснувшийся вол,
На стогнах, шершавых от долгого сна, шевелится.
Ноябрь 1920
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.