решительно не для шорта
беременным, психически нестабильным и очень ранимым - НЕ ЧИТАТЬ!
заранее приношу свои извинения москвичам и гостям столицы
прозооборотка на Анти-Москва
http://www.reshetoria.ru/opublikovannoe/poeziya/index.php?id=41998
Деревенское вольное детство оставляет в душе дитяти след на всю оставшуюся жизнь.
Одна из историй этого детства вспомнилась и заставила себя записать после дискуссии в шорте.
Был в нашей глухой деревне пришлый старик - дед Захар, то ли цыган, то ли молдован, упёртый, одинокий, закрытый от людей и общей деревенской жизни. Имелось у него всего одно редкое уменье - он мастерски изгонял крыс, если в этом являлась необходимость.
Крысы в деревне - беда равная нашествию саранчи.
Они способны уничтожить массу живого, полезного, съедобного и запасенного, мгновенно опустошив тылы деревенского существования.
Да и просто гадкие они, пакостные и гадкие твари!
Мне случилось увидеть, как дед Захар воевал с крысами.
Начиналось все с выволакивания во двор тяжелого металлического банного бака. Бак ставился в дальний угол двора, в него кидался сочный кусок мяса и мастерилась примитивная ловушка из неширокой доски, веревки и еще какой-то металлической "приспособы". Ждали хвостатых врагов, которые появлялись довольно быстро, успев перед этим расплодиться и обнаглеть в достаточной для их поимки мере.
Когда крыс собиралось примерно с десяток, бак накрывали металлической сеткой и совершалось действо. Конечно, нас, ребятишек, нещадно гнали от этого нездорового бака, конечно, это было бессмысленно - деревенские дети вездесущи и практически неуловимы.
Мы наблюдали, да, было интересно.
Удивительно быстро происходила своеобразная социализация в импровизированной металлической тюрьме. Определялся вожак - наиболее сильный и наглый экземпляр точно увеличивался в размерах, распухал от самомнения и предчувствия скорой расправы с самым слабым и беззащитным.
Стая совершала нехитрый моральный выбор и примыкала к вожаку, отсекая обреченного маргинала на какую-то невидимую границу бака, загоняя в угол, в небытие, в неминуемую гибель.
Вожак группировался, делал резкий рывок, стая бросалась добивать и дожевывать. И - ничего после - ни косточки, ни крошки, ни шкурки.
Чистота и порядок!
Дальше все повторялось с новой жертвой. И так - до финала, когда сытый, растолстевший от халявы вожак добивал последнего. И оставался в баке один Крыс - Великий и Ужасный.
Дед Захар выгонял его из бака прутиком.
Крыс лениво волок себя в сторону амбаров и сараев, был он слегка опупевший, дурная кровь в нем бродила, что ли, или переполненный желудок тянул к земле.
Потом наступало смутное время, когда одуревший вожак нагуливал, видимо, голод и желание жрать своих.
И - начинало пищать, шуршать и шелестеть в амбарах и сараях, в стайках и под навесами.
Эпоха Великого Самоедства завершалась в итоге блаженной тишиной и абсолютным исчезновением крыс в отдельно взятой деревне.
Я потом спрашивала стариков - жестокой экзекуции, вернее, ее итога, хватало лет на пять.
Они не возвращались.
Почему и как передавали они друг другу инфу о гиблом месте, где свои жрали своих, не знаю и не очень понимаю.
Но метод деда Захара работал безотказно и результативно, это надо признать.
Поэтому, покидая столицу, я всегда напеваю нехитрую милую песенку - "доброй ночи, доброй вам ночи, дорогие мои москвичи..."
И вспоминаю деда Захара.
Я из земли, где все иначе,
Где всякий занят не собой,
Но вместе все верны задаче:
Разделаться с родной землей.
И город мой — его порядки,
Народ, дома, листва, дожди —
Так отпечатан на сетчатке,
Будто наколот на груди.
Чужой по языку и с виду,
Когда-нибудь, Бог даст, я сам,
Ловя гортанью воздух, выйду
Другим навстречу площадям.
Тогда вспорхнет — как будто птица,
Как бы над жертвенником дым —
Надежда жить и объясниться
По чести с племенем чужим.
Но я боюсь за строчки эти,
За каждый выдох или стих.
Само текущее столетье —
На вес оценивает их.
А мне судьба всегда грозила,
Что дом построен на песке,
Где все, что нажито и мило,
Уже висит на волоске,
И впору сбыться тайной боли,
Сердцебиениям и снам —
Но никогда Господней воли
Размаха не измерить нам.
И только свет Его заката
Предгрозового вдалеке —
И сладко так, и страшновато
Забыться сном в Его руке.
1984
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
