100 публицистов газеты "Восточно-Сибирская правда"
Вчера на торжественном вечере редакция «Восточно-Сибирской правды» представила книгу «100 лет – 100 авторов». Это своего рода антология иркутской журналистики: в разное время в «Восточно-Сибирскую правду» писали Иван Молчанов-Сибирский, Марк Сергеев, Павел Нилин, Георгий Марков, Гавриил Кунгуров, Валентин Распутин, Александр Вампило и ваш покорный слуга. Издание вышло тиражом 700 экземпляров и уже обещает стать библиографической редкостью.Обещали прислать мой авторский экз.20 активных лет я проработал в областной газете "ВСП" собкором по Братску.Это были лучшие годы моей Lжизни.Активный,в меру известный и востребованный читателем.
____________________________________________
В 1981 году я пришёл работать собственным корреспондентом "ВСП" по Братску. До этого несколько лет трудился в многотиражке "Строитель БАМа". В строительной газете был опубликован мой очерк "Лишний человек", который перепечатал популярный в СССР журнал "Журналист". Этим и обратил на себя внимание редактора областной газеты.
Приход в главную партийную газету Иркутской области решил многие мои проблемы - я с ходу получил трёхкомнатную квартиру, телефон, неплохую зарплату, возможность свободно ездить по области. И популярность в…Иркутске. Мои публикации из Братска и Железногорска читателями областного центра внимательно прочитывались, и когда я по делам приезжал в Иркутск, то оказывался в поле внимания и обожания от администратора гостиницы до ответственного работника обкома КПСС. Это по младости лет немножко кружило голову, но старшие товарищи быстро помогли мне прийти в себя. Редактор Валерий Никольский оказался лучшим воспитателем молодого журналиста. Однажды он пригласил в свой кабинет и поинтересовался:
- Какие у тебя отношения с первым секретарём Братского горкома Гетманским?
- Деловые! - самонадеянно ответил я.
- Так вот, я сегодня его остановил в обкоме от похода к первому. Он хотел жаловаться на тебя и просить, чтобы тебя заменили в Братске.
- За что? - оторопел от такой новости. - Ни одного опровержения ведь не было.
- Опровержений нет, а вот недовольство тобой нарастает. Партработник обратил моё внимание, что город Братск считается лучшим в области, обком обобщает опыт работы горкома, а ты пишешь только про негативные факты и проблемы. Я остановил его от похода к первому секретарю обкома с такой жалобой. Увольнять мы тебя не собираемся, но лучше сходи в отпуск и попридержи своё перо...И после отдыха давай больше позитива...
Собственно, ничего особенного, обычный конфликт между властной номенклатурой и журналистами, нечто подобное я до этого уже переживал в многотиражке. Переживал бурно, но жить было можно. Даже как-то интересней становилось жить. Да и многие мои коллеги на местах тоже попадали в подобные ситуации. Помню, Володю Беседина редакция даже вынуждена была переместить из Тайшета в Усть-Кут, поскольку он вступил в неразрешимый конфликт с главным партбоссом города...Такие ситуации неприятны, но придают авторитет журналисту.
Но то, что дальше рассказал Никольский, меня привело в уныние. Было несколько редакционных работников, которые не одобряли мою работу собкора. О чём я писал для газеты? Любил судебные очерки, статьи на проблемные темы, сообщал новости из культурной и социальной жизни. И некоторые коллеги стали роптать: а где корреспонденции с заводов и совхозов, почему собкор не пишет заметок о социалистическом соревновании, партийной и профсоюзной жизни, как положено по инструкции?
Пока об этом говорили в кабинетах и на летучках, где я бывал редко, это меня мало касалось. А потом кто-то инициативный предложил меня заслушать на партийном собрании редакции. И хотя мой отчёт сначала понравился членам КПСС, в том числе ветеранам журналистики, но по ходу обсуждения мои оппоненты раскрыли иную картину, меня заклеймили за то, что я игнорирую некоторые важные задания промышленного отдела редакции…И тут стул подо мной зашатался: поступило радикальное предложение такого недисциплинированного собкора уволить! Неловкость ситуации заместители редакторов поспешили замять. Я быстро сообразил - пора признавать свои ошибки. Что я и сделал, и партсобрание закончилось мирно. И я самонадеянно посчитал, что инцидент исчерпан. Как я ошибся...
Вскоре позвонили из редакции и сообщили, что на меня поступила жалоба в обком КПСС. Известный мне автор (он не скрывался) написал первому секретарю, что Монахову не место в областной партийной печати, поскольку он не понимает линию перестройки. А поводом послужило то, что в личной беседе со старшим товарищем высказался критически о программе Михаила Горбачёва. Не то что она мне не нравилась, но были сомнения по стилистике действий. А коллега питал большие надежды на перестройку и очень любил Михаила Сергеевича. Он тут же отчитал меня за непрофессиональное вольнолюбие. Я тогда и предположить не мог, что наша частная беседа перерастёт в донос.
В Иркутске тоже были несколько озадачены этим, ведь накануне был оглашен Указ Верховного Совета СССР о награждении меня, как и других сотрудников редакции по случаю 70-летия «ВСП», медалью "За трудовое отличие". Ограничились тем, что со мной побеседовали в очередной раз по…телефону, подсказали не распускать больше язык, а автору ответили, что со мной
проведена профилактическая беседа. Не то чтобы я тогда сильно испугался, но впервые серьёзно задумался, что будь такое письмо написано многими годами раньше, то я мог бы получить "чёрную метку" на профессию. В журналистов, конечно, в те времена еще не стреляли, как это случилось в 90-е, но нервы им портили. Но хочу засвидетельствовать, что во времена "кровавого режима", как любят именовать советскую власть нынешние либералы, мне чаще всего в начальственных кабинетах встречались порядочные и честные люди, которые уводили меня от административной расправы, уважали и берегли творческую личность. И я им за это благодарен, прежде всего в нашей редакции - Валерию Никольскому, Владимиру Ходию, Валентину Арбатскому, Георгию Кузнецову, Петру Лень, Бетти Преловской, Геннадию Бутакову, Ливии Каминской...Каждый из них во время работы в «ВСП» помог мне словом и делом.
На прощанье - ни звука.
Граммофон за стеной.
В этом мире разлука -
лишь прообраз иной.
Ибо врозь, а не подле
мало веки смежать
вплоть до смерти. И после
нам не вместе лежать.
II
Кто бы ни был виновен,
но, идя на правЈж,
воздаяния вровень
с невиновными ждешь.
Тем верней расстаемся,
что имеем в виду,
что в Раю не сойдемся,
не столкнемся в Аду.
III
Как подзол раздирает
бороздою соха,
правота разделяет
беспощадней греха.
Не вина, но оплошность
разбивает стекло.
Что скорбеть, расколовшись,
что вино утекло?
IV
Чем тесней единенье,
тем кромешней разрыв.
Не спасет затемненья
ни рапид, ни наплыв.
В нашей твердости толка
больше нету. В чести -
одаренность осколка
жизнь сосуда вести.
V
Наполняйся же хмелем,
осушайся до дна.
Только емкость поделим,
но не крепость вина.
Да и я не загублен,
даже ежели впредь,
кроме сходства зазубрин,
общих черт не узреть.
VI
Нет деленья на чуждых.
Есть граница стыда
в виде разницы в чувствах
при словце "никогда".
Так скорбим, но хороним,
переходим к делам,
чтобы смерть, как синоним,
разделить пополам.
VII
...
VIII
Невозможность свиданья
превращает страну
в вариант мирозданья,
хоть она в ширину,
завидущая к славе,
не уступит любой
залетейской державе;
превзойдет голытьбой.
IX
...
X
Что ж без пользы неволишь
уничтожить следы?
Эти строки всего лишь
подголосок беды.
Обрастание сплетней
подтверждает к тому ж:
расставанье заметней,
чем слияние душ.
XI
И, чтоб гончим не выдал
- ни моим, ни твоим -
адрес мой храпоидол
или твой - херувим,
на прощанье - ни звука;
только хор Аонид.
Так посмертная мука
и при жизни саднит.
1968
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Авторизация
Камертон
