Когда-то в далёкой юности, сразу после школы и я поработала на радио. Это был захолустный провинциальный радиокомитет с малым числом сотрудников. Меня приняли на должность литсотрудника-курьера. Я должна была бегать через сквер в редакцию газеты залитовывать тексты. В Лито сидела милая женщина — Александра Могильникова. Меня это смешила очень: цензор — Могильникова! И ещё меня смешили бланки, которые прилагались к текстам. Эти бланки были в большом количестве отпечатаны в типографии, огромной стопой лежали в шкафу и нескончаемость их была очевидна. А беда была в том, что в них была опечатка: в строке «Название передачи» во втором слове вторая «е» отсутствовала — «пердачи!
«Пердачили», в основном, в полутёмной дикторской — ржали, целовались, строили рожи в окошко оператору. То радио было крохотным пятачком райского брежневского застоя — пили, втихаря подтрунивали над властью, до одури бездельничали…
О Ты, пространством бесконечный,
Живый в движеньи вещества,
Теченьем времени превечный,
Без лиц, в трех лицах Божества!
Дух всюду Сущий и Единый,
Кому нет места и причины,
Кого никто постичь не мог,
Кто все Cобою наполняет,
Объемлет, зиждет, сохраняет,
Кого мы называем - Бог!
Измерить океан глубокий,
Cочесть пески, лучи планет
Xотя и мог бы ум высокий, -
Тебе числа и меры нет!
Не могут духи просвещенны,
От света Твоего рожденны,
Исследовать судеб Твоих:
Лишь мысль к Тебе взнестись дерзает, -
В Твоем величьи исчезает,
Как в вечности прошедший миг.
Хаоса бытность довременну
Из бездн Ты вечности воззвал,
А вечность, прежде век рожденну,
В Cебе Cамом Ты основал:
Cебя Cобою составляя,
Cобою из Cебя сияя,
Ты свет, откуда свет истек.
Cоздавый все единым Словом,
В твореньи простираясь новом,
Ты был, Ты есть, Ты будешь ввек!
Ты цепь существ в Cебе вмещаешь,
Ее содержишь и живишь;
Конец с началом сопрягаешь
И смертию живот даришь.
Как искры сыплются, стремятся,
Так солнцы от Тебя родятся;
Как в мразный, ясный день зимой
Пылинки инея сверкают,
Вертятся, зыблются, сияют, -
Так звезды в безднах под Тобой.
Светил возженных миллионы
В неизмеримости текут,
Твои они творят законы,
Лучи животворящи льют.
Но огненны сии лампады,
Иль рдяных кристалей громады,
Иль волн златых кипяший сонм,
Или горящие эфиры,
Иль вкупе все светящи миры -
Перед Тобой - как нощь пред днем.
Как капля в море опущенна,
Вся твердь перед Тобой сия.
Но что мной зримая вселенна?
И что перед Тобою я?
В воздушном океане оном,
Миры умножа миллионом
Стократ других миров, - и то,
Когда дерзну сравнить с Тобою,
Лишь будет точкою одною:
А я перед Тобой - ничто!
Ничто! - Но Ты во мне сияешь
Величеством Твоих доброт;
Во мне Себя изображаешь,
Как солнце в малой капле вод.
Ничто! - Но жизнь я ощущаю,
Несытым некаким летаю
Всегда пареньем в высоты;
Тебя душа моя быть чает,
Вникает, мыслит, рассуждает:
Я есмь - конечно есть и Ты!
Ты есть! - Природы чин вещает,
Гласит мое мне сердце то,
Меня мой разум уверяет,
Ты есть - и я уж не ничто!
Частица целой я вселенной,
Поставлен, мнится мне, в почтенной
Средине естества я той,
Где кончил тварей Ты телесных,
Где начал Ты духов небесных
И цепь существ связал всех мной.
Я связь миров повсюду сущих,
Я крайня степень вещества;
Я средоточие живущих,
Черта начальна божества;
Я телом в прахе истлеваю,
Умом громам повелеваю,
Я царь - я раб - я червь - я бог!
Но, будучи я столь чудесен,
Отколе происшел? - безвестен;
А сам собой я быть не мог.
Твое созданье я, Создатель!
Твоей премудрости я тварь,
Источник жизни, благ Податель,
Душа души моей и Царь!
Твоей то правде нужно было,
Чтоб смертну бездну преходило
Мое бессмертно бытие;
Чтоб дух мой в смертность облачился
И чтоб чрез смерть я возвратился,
Отец! - в бессмертие Твое.
Неизъяснимый, непостижный!
Я знаю, что души моей
Воображении бессильны
И тени начертать Твоей;
Но если славословить должно,
То слабым смертным невозможно
Тебя ничем иным почтить,
Как им к Тебе лишь возвышаться,
В безмерной радости теряться
И благодарны слезы лить.
1780 - 1784
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
