Однажды местный интеллектуал предложил за книги стихов заплатить таёжными ягодами. Человек уверял меня,что деньгами не располагает,но читать мои книги охота. Не долго думая, я легко согласился.А чего выпендриваться, натуробмен - слово на ягоду - вполне в наших российских условиях подходящий. Всё равно ягоды покупаю на рынке,а сделка по объему была для меня выгодной...Впрочем и раньше со мной рассчитывались за творческую работу - телевизором,холодильником и даже ремонтными услугами по квартире. Вот такая жизнь провинциального литератора,который пытается выжить вместе со словом.
Но насколько знаю из истории - к такому натуробмену прибегали многие творческие люди! Василий Розанов в конце жизни менял свои произведения на продукты питания.И всё равно умер с диким ощущением голода.Не спасла литература,не прокормила в старости. Меняла книги стихов за еду Марина Цветаева. Сытный обед в ресторане - тоже часто у поэтов становился гонораром за стихи.Слышал такие истории от приятелей. И сам ваш покорный слуга не раз был накормлен в ресторанах за счет поклонников, чаще поклонниц.Но это всё народ мелкий в искусстве.А вот и великий Айвазовский работал в молодости за салями:
Однажды в Венеции к нему обратился некий маркиз. Сначала просто восхищался картинами и хвалил мастерство, потом вспомнил, что у него есть брат, который тоже без ума от живописи, потом выяснилось, что у этого брата есть своя колбасная фабрика, в общем, к концу разговора Айвазовскому стало ясно, что маркиз не случайный ценитель искусства, а пришел к нему с вполне конкретным деловым предложением: менять картины на колбасу. У них в Италии ребята простые. Ты им холст, они тебе салями. Сделка всех устроила. Айвазовский в тот же день написал небольшую картину и через некоторое время получил от честного колбасника превосходное колбасное ассорти.
А вот что написал мне в ответ Василий Попок из Кемерово:
Поэт-сатирик Владимир Матвеев и я одно время, в 1980-е, работали в кемеровской газете "Заря".
Он промышлял стихотворными спичами по заказу. Однажды с ним расплатились литром чистейшего медицинского спирта и двумя кругами "Краковской".
Мы вчетвером (мужская часть редакции) всё это выпили и съели, хваля и превознося Владимира Фёдоровича за его талант.
А так-то он писал гениальные миниатюры, лёгкие, будто сами собой случавшиеся, например
— О чем вздыхаешь,Тыква?
— От «Вы» совсем отвыкла:
все тычут — тыква, тыква,
никто не скажет — Выква
Или про беднословного оратора:
Он "так сказать" на "так сказать"
Скороговоркой множит.
Он, так сказать, без "так сказать"
Двух слов связать не может.
ещё душе не в кайф на дембель
в гражданском смысле слова гибель
ещё вчерне глотает стебель
и крепко держит будто ниппель
ещё не больно в небо пальцем
играя с тяготеньем в прятки
сырой мансарды постояльцем
где под матрацем три тетрадки
предпочитаю быть покамест
по книгам числюсь что ж такого
что чёрный калий твой цианист
веревка белая пенькова
1988
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
