Но какая гадость чиновничий язык! Исходя из того положения... с одной стороны... с другой же стороны — и все это без всякой надобности. «Тем не менее» и «по мере того» чиновники сочинили
Наконец-то! Наконец-то Таможне возвращают её старинное здание! Слава Богу! Теперь многочисленные директора уважаемого заведения смогут, как и полагается элите, расположиться со всеми удобствами и секретаршами в центре Питера, в старинном особняке на Малой Неве, на Васильевском. В том особняке, который и был построен аж в 1830 году – именно для таможни.
В том билдинге, где теперь теснится это многоуважаемое ведомство, места мало. Очень мало. Подросли детки и племянники директоров и их секретарш – их надо где-то разместить. Поблизости от себя. На приличную зарплату. Да набрать людей, которые выполняли бы приказы деток и племянников. Да ещё людей – исправлять сделанное по приказам деток и племянников. Тесно, одним словом. Ведь и работать кто-то должен. Россия-то уже ничего не производит – всё привозное, всё через Питерский порт перепускается, всё растаможить, проверить, наркотики там… придержать маленько товар, чтобы клиент не жался, поводить клиента на поводке, чтобы сдох и заплатил, как приличным людям платить положено. Много людей надо. Много.
Но вопрос решается. В сентябре выкинут из дома на Малой Неве Институт Русской Литературы и отдадут директорам Таможни.
Институт Русской Литературы ещё называют Пушкинским Домом. Там какие-то рукописи хранятся, книжки какие-то, архивы какие-то… Каких-то писателей… Ну, Пушкина… Булгакова… Кого-то ещё… Барахло всякое. Перевезут за город эту рухлядь – не выкинут же? У приличного человека спроси, у того же племянника директора, что за Пушкин?.. Что за Державин?.. Актер, блин, кажется, – скажет племянник, – да и махнет рукой. Да и пойдёт бренч-маркетинг конферировать, контент и ребрендинг круизировать, ебитду, блин, считать. Делом, блин, пойдёт заниматься.
А если вы считаете, что ЕБИТДА – это матерное слово, извините, блин, вы – отсталый человек, быдло! Привожу справку: ЕБИТДА (сокр. от англ. Earnings before Interest, Taxes, Depreciation and Amortization) – аналитический показатель, равный объёму прибыли до вычета расходов по уплате налогов, процентов и начисленной амортизации. Поняли? И если вы считаете, что можно сказать ПРОСТО ПРИБЫЛЬ, то вы – быдло. И место вам там же. Где-нибудь в Институте Русской Литературы. Вы хоть «Лукоморье» это читали? Ни одного русского слова! Ни мерчендайзера, ни промоутера, ни фрилансера, ни лизинга с ипотекой, ни той же ебитды! Невежество, блин!
Вот такие, блин, дела!
Ну, не буду делать вид, что я – продвинутый МЭН. Нет. Не МЭН я. Не продвинутый. Хотя и сочувствую директорам таможни.
Я всем сочувствую. Сочувствую тем благородным чиновникам, которые хотели перевезти импрессионистов из Эрмитажа в Москву. Не дали им. Простонародье кинулось подписи собирать по соцсетям. Собрало, блин. Много. А какое приличное дело провалили. Половину импрессионистов бы можно было по рукам пустить – кто бы их там считал, в Москве. Такие БАБКИ из рук ушли! Обидно! Сочувствую!
И винюсь за простонародье – отсталые, простите их, господа ТОП-МЕНЕДЖЕРЫ!
Вот интеллигенция наша – другое дело. Молчит культурно. Когда девочки из группы «Бешенные Письки» в церкви какой-то сплясали в знак протеста, рявкнула интеллигенция. Откуда взялась только, да в таком количестве? Басилашвили, Рязанов, Шевчук, Макаревич, Жванецкий, Кончаловский, Гинкас, Горбаневская, Герман, Ахеджакова, Хаматова, Улицкая, Акунин, Войнович, Гребенщиков, Миронов, Норштейн, Шендерович, Чухрай … Шестьсот человек, кажись, набралось защищать ДЕВОЧЕК. Когда – по делу, то и выступила интеллигенция. А когда Книжную Лавку Писателей выбрасывают с хорошего торгового места на Невском, то чего шум-то поднимать? Культурно молчат. Потому что – понятие имеют. Или, вот, с Пушкинским домом. Ну чего, спрашивается, шуметь. А простонародье шумит. Какие-то малообразованные сотрудники этого самого Пушкинского Дома просят зайти к ним, на Васильевский, поставить подпись. И ведь побредёт простонародье, подписи начнёт ставить, блин. Не дай Бог – сорвут хорошее дело.
Я предлагаю следующее. Интеллигенция наша подписывала письмо в защиту «Pussy Riot». Надо бы ей, интеллигенции нашей, снова поднатужиться, да и написать письмо в защиту Таможни. В защиту детей и племянников директоров энтой самой Таможни. Не дай Бог простонародье опять сорвёт хорошее дельце!
В короткую ночь перелетной порой
Я имя твое повторял, как пароль.
Под окнами липа шумела,
И месяц вонзался в нее топором,
Щербатым, как профиль Шопена.
Нам липа шептала, что ночь коротка –
Последняя спичка на дне коробка.
Я имя твое наготове берег,
Как гром тишина грозовая,
Летя по Каретной в табачный ларек,
Авансом такси вызывая.
Пустые звонки вырывались из рук,
Над почтой минуты мигали.
На город снижался невидимый звук,
Мазурку сшивая кругами.
Не я тебе липу сажал под окном,
Дорогу свою не стелил полотном.
Слеза моя, кровь и ключица.
Нам без толку выпало вместе в одном
Раздвоенном мире случиться.
Останется воздух, а дерево – прах.
Пространство спешит на свободу.
Нам выпало жить в сопряженных мирах,
Без разницы звезд над собою.
Я черный Манхэттен измерю пешком,
Где месяц висит над бетонным мешком,
Сигнальная капля живая,
Минуту с минутой, стежок за стежком
Мазурку из мрака сшивая.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
