Прекрасному казанскому поэту Леониду Топчему 23 февраля этого года исполнилось бы 100 лет.
Насколько велик был соблазн озаглавить статью о нём – «Кутузов казанской поэзии», настолько сильно захватила меня вдруг военная лирика поэта.
И ведь неспроста.
Леонид Иванович Топчий родился на Украине. Ещё до войны он был членом Союза Писателей и автором книг стихов. Когда началась оккупация фашистскими войсками, он остался, чтобы ухаживать за умирающим отцом. Конечно, приходилось работать и при новой власти – чтобы выжить.
Когда же наши войска освободили Украину, 10 лет лагерей Леониду Топчему были обеспечены. В те суровые годы Топчий и потерял глаз.
После всех жизненных перипетий поэт оказался, наконец, в Казани, где близко сошёлся с писателями-фронтовиками Геннадием Паушкиным и Тихоном Журавлёвым.
В Казани у Леонида Топчего вышли три малюсеньких, блокнотного типа, сборника стихов.
Они лежат у меня сейчас на столе, и я по очереди из каждой потрёпанной книжицы достану вам по одному стихотворению, образцу высочайшего уровня русской военной лирики.
Первый поэтический сборник Леонида Топчего «Стихи» 1959 г. Стихотворение «Берёзка»:
О берёзке много песен спето,
Не пройду и сам я стороной.
Солнечным дыханием согрета,
Вот она стоит передо мной.
Ничего с берёзкой не случилось,
Лишь побольше выросла она
И склонила ветви над могилой,
Что когда-то вырыла война.
Разве только в дождь свинцовый, хлёсткий,
(Это было в жаркие бои),
Обнимая белую берёзку,
Падали товарищи мои,
Белый ствол ей кровью обливали,
Поднимались снова, снова шли, –
И погибли, только не отдали
Никому родной своей земли,
Ни земли, ни счастья, ни свободы…
А она, как самым дорогим, –
Не скажу, от горя ль, непогоды, –
Низко в ноги кланялася им.
И по непреклонному веленью,
С ласково задумчивым лицом
Сам я опускаюсь на колени
Перед эти русским деревцом.
А вот вам стихотворение Николая Рубцова той же тематики, размера (пятистопный хорей) и интонации. «Берёзы»:
Я люблю, когда шумят берёзы,
Когда листья падают с берёз.
Слушаю - и набегают слёзы
На глаза, отвыкшие от слёз.
Всё очнётся в памяти невольно,
Отзовётся в сердце и в крови.
Станет как-то радостно и больно,
Будто кто-то шепчет о любви.
Только чаще побеждает проза,
Словно дунет ветер хмурых дней.
Ведь шумит такая же берёза
Над могилой матери моей.
На войне отца убила пуля,
А у нас в деревне у оград
С ветром и дождём шумел, как улей,
Вот такой же жёлтый листопад...
Русь моя, люблю твои берёзы!
С первых лет я с ними жил и рос.
Потому и набегают слёзы
На глаза, отвыкшие от слёз...
Лирическая сила в представленных стихах обоих поэтов, я думаю, не нуждается в доказательствах. Ясные, чистые строки с простыми образами, банальной рифмой на избитую графоманскую тему про берёзки от одной искорки Божьей вспыхивают и переливаются всеми гранями незаурядного таланта.
Только один автор – великий русский поэт, а другой – мало кому знакомый одноглазый выпивоха, забавный сочинитель стихотворных заявлений, беспорядочно проживший свою жизнь и так же нелепо умерший…
Второй сборник стихов поэта «Живу не для себя», вышедший через одиннадцать лет после первого, в 1970 году. Стихотворение «Памятник»:
Двадцать лет
Стоял на пьедестале,
А потом пошёл вдруг старшина
Поглядеть, какие люди стали,
Как живут родные
И жена.
Подошёл к покинутому дому,
Постучал в заветное окно,
А жена готовит стол другому,
Растерялась,
Не был ведь давно,
Умер ведь и вдруг стоит покойный.
Быть беде.
Однако проняло.
– Ничего, – сказал, –
Живи спокойно,
Бабам одиноким тяжело.
Я же мёртвый, каменный,
Я память,
А его живого уважай.
Вижу, что живёшь со стариками,
Стариков моих не обижай.
Вот и всё,
Наведался и будет.
А своим соседям молвил так:
– Вижу, что живёте вы, как люди,
Вижу, злых не держите собак,
От других не прячетесь,
Свои же.
Все свои же вы. –
И строгим стал. –
Я хотя и каменный, но вижу,
Вижу всех, кто совесть потерял.
Вижу, угостить меня хотите,
Что же, я не против, буду рад.
Поднести хотите?
Подносите,
Тут уж я не камень,
А солдат.
Вижу я, что добрые вы души,
Значит, я не даром воевал. –
И пошёл.
В селе гармонь послушал
И спокойно стал
На пьедестал.
Что поразительно, по поэтическому мироощущению, сказовости, сюжетности, интонационности это стихотворение – предтеча многих и многих стихотворений нашего «сумеречого ангела русской поэзии» гениального Юрия Кузнецова.
Как известно, Юрий Кузнецов стал широко известен после выхода его первой московской книги «Во мне и рядом – даль» 1974 г.
А вышеприведённое стихотворение Топчего было опубликовано четырьмя годами ранее, в сборнике 1970 года, но вот датировки стихов в этой книге, к сожалению, не указаны, поэтому насколько реально раньше был написан «Памятник», мне неизвестно…
Но уж, в любом случае, можно уверенно говорить о параллельной разработке этого уникального мифопоэтического пласта в русской литературе Кузнецовым и Топчим.
Только Топчий, видимо, был щедрым человеком – копнул и пошёл дальше. А Кузнецов, углубляясь в славянский миф, разрабатывая свои поэтические временно-пространственные континуумы и иррациональные образы, распахал этот пласт во всю ширь и глубину и стал тем, кем он стал – одним из гениальнейших русских поэтов конца двадцатого века.
Третий сборник стихов Леонида Топчего вышел ещё через долгих тринадцать лет в 1983 г. уже посмертно и назывался «Моя золотая осень». Стихотворение «Не забудьте…»:
С берегами
До пены споря,
С небесами
Сливаясь в одно,
Расстилается Чёрное море,
До чего ж голубое оно!
С опалёнными солнцем листами
Прямо к морю сползают кусты.
Возле берега сложены камни,
А на камнях –
Живые цветы.
Дальше – горы.
Над ними клубится
Синеватая дымка с утра,
И плывут, словно белые птицы,
Разрезая волну катера.
Далеко от заботы и буден,
В этом южном
Лазурном краю,
Отдыхают счастливые люди,
Веселятся и песни поют,
Бронзовеют под солнечным светом,
Дышат запахом
Трав и цветов,
Ароматом июльского лета,
Многозвёздных его вечеров.
Веселитесь
И будьте счастливы
Среди этой земной красоты.
Но, уйдя,
На солдатской могиле
Не забудьте оставить
Цветы.
Богатая метафорика, роскошная система образов и в то же время необычайно простая напевность строк. Удивительно выстроена сюжетная композиция стихотворения. Казалось бы, всё свидетельствует о полноценной пейзажной зарисовке, но последняя строфа неожиданно обрушивается на нас памятью о войне и теперь уже весь текст читается именно как пронзительная военная лирика.
Я не случайно упомянул о напевности. Несколько раз перечитывая это стихотворение, я вдруг поймал себя на том, что начинаю напевать бессмертные слова бессмертной песни, которую гениально пел Леонид Утёсов – «У Чёрного моря».
Конечно, у текста этой песни совершенно другой размер и ритмика.
Но тематика! Но та же композиция сюжета со схожим финалом в предпоследней строфе!
Посмотрите:
Есть город, который я вижу во сне.
О, если б вы знали, как дорог
У Чёрного моря открывшийся мне
В цветущих акациях город,
В цветущих акациях город
У Чёрного моря!
Есть море, в котором я плыл и тонул,
И на берег вытащен, к счастью.
Есть воздух, который я в детстве вдохнул
И вдоволь не мог надышаться,
И вдоволь не мог надышаться
У Чёрного моря!
Родная земля, где мой друг дорогой
Лежал, обжигаемый боем.
Недаром венок ему свит золотой
И назван мой город героем.
И назван мой город героем
У Чёрного моря.
А жизнь остаётся прекрасной всегда,
Хоть старишься ты или молод.
На каждой весною так тянет меня
В Одессу – в мой солнечный город.
В Одессу – в мой солнечный город
У Чёрного моря!
Жаль, что не случилось Леониду Топчему найти своего Модеста Табачникова (композитора песни «У Чёрного моря) и Леонида Утёсова.
А ведь прекрасная песня могла бы получиться! С изумительным рефреном из первой строфы и потрясающим финалом.
Не произошло.
Не вышло.
Как и многое что не сложилось у этого замечательного поэта.
Три крохотных книжечки стихов. Три показанных мною стихотворения. Три их истории с так и ничем не закончившимися финалами.
И четвёртый.
1974 год. Наезд милицейской машины на пешехода. Бездыханное тело.
Здесь когда-то ты жила, старшеклассницей была,
А сравнительно недавно своевольно умерла.
Как, наверное, должна скверно тикать тишина,
Если женщине-красавице жизнь стала не мила.
Уроженец здешних мест, средних лет, таков, как есть,
Ради холода спинного навещаю твой подъезд.
Что ли роз на все возьму, на кладбище отвезу,
Уроню, как это водится, нетрезвую слезу...
Я ль не лез в окно к тебе из ревности, по злобе
По гремучей водосточной к небу задранной трубе?
Хорошо быть молодым, молодым и пьяным в дым —
Четверть века, четверть века зряшным подвигам моим!
Голосом, разрезом глаз с толку сбит в толпе не раз,
Я всегда обознавался, не ошибся лишь сейчас,
Не ослышался — мертва. Пошла кругом голова.
Не любила меня отроду, но ты была жива.
Кто б на ножки поднялся, в дно головкой уперся,
Поднатужился, чтоб разом смерть была, да вышла вся!
Воскресать так воскресать! Встали в рост отец и мать.
Друг Сопровский оживает, подбивает выпивать.
Мы «андроповки» берем, что-то первая колом —
Комом в горле, слуцким слогом да частушечным стихом.
Так от радости пьяны, гибелью опалены,
В черно-белой кинохронике вертаются с войны.
Нарастает стук колес, и душа идет вразнос.
На вокзале марш играют — слепнет музыка от слез.
Вот и ты — одна из них. Мельком видишь нас двоих,
Кратко на фиг посылаешь обожателей своих.
Вижу я сквозь толчею тебя прежнюю, ничью,
Уходящую безмолвно прямо в молодость твою.
Ну, иди себе, иди. Все плохое позади.
И отныне, надо думать, хорошее впереди.
Как в былые времена, встань у школьного окна.
Имя, девичью фамилию выговорит тишина.
1997
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.