Висело на одном дереве яблоко. Ну не просто так висело, конечно, а со смыслом! Оно мечтало стать большим, наливным, румяным, и, главное, сладким.
Глядя на мелкое зеленое создание, трудно было вообразить, что оно может в жизни на что-то рассчитывать. Дай Бог бедолаге дожить до осени и упасть спокойно в траву, чтобы удобрить землю для новых деревьев, или, в лучшем случае, достаться червякам. Хоть какая-то польза.
Так все и думали про маленькое яблочко. Жучки, вечно снующие вверх и вниз по стволу дерева, гусеницы, лениво жующие листья, и птицы, с аппетитом уплетающие гусениц и жучков. Никто не верил в маленькое зеленое яблочко. Даже само дерево. Оно мечтало поскорее сбросить с ветвей кислый ни на что не годный груз и отдохнуть в рассеянных лучах ласкового солнца.
Однажды налетели тучи, и шумно пролился трепетный дождь, задевая каплями каждый листок на дереве. Дотронувшись до яблока, дождик удивился:
- А ты тут зачем?! Какой в тебе смысл?!
- Я буду большим и сладким. Уставший путник сорвет меня, чтобы насладиться моим вкусом и насытиться моим соком. И я спасу его от голода.
- Ты?! - захохотал дождь.
- Я, - весело ответило яблоко.
- Ты наивное глупое создание! Да от такой кислятины у путника навсегда сведет челюсти!
Дождик еще долго раскатисто хохотал, задорно барабаня по листьям. А яблоко плакало от обиды.
Наступила осень. Яблоко действительно выросло, порозовело, налилось. Но ни один путник ни разу не прошел мимо дерева, не заглянул в глубину ветвей старой яблони. Только ежики да зайцы иногда останавливались возле дерева передохнуть.
Настала пора падать на землю. Осенний друг дерева – холодный свистящий ветер уже носился по лесу и тряс уставшие яблони, чтобы освободить их от надоевшей тяжелой ноши.
- Ну прощай, дерево. Спасибо тебе за все.
- Прощай, мечтательное ты мое. Пусть на земле тебе подольше лежится, и черный тлен пусть не скоро тебя приберет. Может хоть ежик какой утащит. Счастливо.
Новый порыв ветра оказался особенно стремительным. Яблоко качнулось в одну сторону, потом в другую. И сорвалось вниз. Оно и не подозревало, что там уже притаилась судьба.
Один странный человек как раз отдыхал под деревом, смешно черкая что-то карандашом в тетрадке. Его начесанный и припудренный по последней моде парик источал незнакомый резкий аромат. Человек был глубоко погружен в свои мысли. Яблоко только в полете обнаружило, что может нечаянно попасть на странного человека. Откуда его только принесло?!
Оно пыталось увернуться, но неведомая сила яростно тянула прямо на темечко в парике.
«Ой!» - воскликнул человек, оторвавшись от тетрадки и почесывая темечко.
«Извините», - неслышно пробурчало яблоко, вежливо откатившись в сторону.
С тех пор весь мир знает это яблоко и человека в парике! И еще ту неведомую силу, что тянула яблоко навстречу мировой славе!
К дому по Бассейной, шестьдесят,
Подъезжает извозчик каждый день,
Чтоб везти комиссара в комиссариат -
Комиссару ходить лень.
Извозчик заснул, извозчик ждет,
И лошадь спит и жует,
И оба ждут, и оба спят:
Пора комиссару в комиссариат.
На подъезд выходит комиссар Зон,
К извозчику быстро подходит он,
Уже не молод, еще не стар,
На лице отвага, в глазах пожар -
Вот каков собой комиссар.
Он извозчика в бок и лошадь в бок
И сразу в пролетку скок.
Извозчик дернет возжей,
Лошадь дернет ногой,
Извозчик крикнет: "Ну!"
Лошадь поднимет ногу одну,
Поставит на земь опять,
Пролетка покатится вспять,
Извозчик щелкнет кнутом
И двинется в путь с трудом.
В пять часов извозчик едет домой,
Лошадь трусит усталой рысцой,
Сейчас он в чайной чаю попьет,
Лошадь сена пока пожует.
На дверях чайной - засов
И надпись: "Закрыто по случаю дров".
Извозчик вздохнул: "Ух, чертов стул!"
Почесал затылок и снова вздохнул.
Голодный извозчик едет домой,
Лошадь снова трусит усталой рысцой.
Наутро подъехал он в пасмурный день
К дому по Бассейной, шестьдесят,
Чтоб вести комиссара в комиссариат -
Комиссару ходить лень.
Извозчик уснул, извозчик ждет,
И лошадь спит и жует,
И оба ждут, и оба спят:
Пора комиссару в комиссариат.
На подъезд выходит комиссар Зон,
К извозчику быстро подходит он,
Извозчика в бок и лошадь в бок
И сразу в пролетку скок.
Но извозчик не дернул возжей,
Не дернула лошадь ногой.
Извозчик не крикнул: "Ну!"
Не подняла лошадь ногу одну,
Извозчик не щелкнул кнутом,
Не двинулись в путь с трудом.
Комиссар вскричал: "Что за черт!
Лошадь мертва, извозчик мертв!
Теперь пешком мне придется бежать,
На площадь Урицкого, пять".
Небесной дорогой голубой
Идет извозчик и лошадь ведет за собой.
Подходят они к райским дверям:
"Апостол Петр, отворите нам!"
Раздался голос святого Петра:
"А много вы сделали в жизни добра?"
- "Мы возили комиссара в комиссариат
Каждый день туда и назад,
Голодали мы тысячу триста пять дней,
Сжальтесь над лошадью бедной моей!
Хорошо и спокойно у вас в раю,
Впустите меня и лошадь мою!"
Апостол Петр отпер дверь,
На лошадь взглянул: "Ишь, тощий зверь!
Ну, так и быть, полезай!"
И вошли они в Божий рай.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
