If you like French cinéma, particularly la nouvelle vague, you must have noticed that hardly a film can do without a scene where there is a bookshelf. A bookshelf ranged with books is a symbol of unhurried intellectual comfort of a bourgeois society and is far more important than a mere container of information or an entertainment box - it has become an element of culture. Books in French cinéma have white or yellowish spines (a traditional element of more expensive literary press) but occasionally among them you can spot a dark-spined, short and sturdy volume. It is, no doubt, from the collection ”Bibliothèque de la Pléiade” - the most authoritative and prestigious French literary edition. The collection numbers hundreds of gold-plaited volumes, printed on very thin paper which makes it possible to fit over thousand pages in each one. Seen in Rohmer, mentioned in “Pale Fire”, “La Pléiade” has also become an element of culture. These volumes, some already collectors’ items, are very expensive, with prices anywhere from fifty to two hundred dollars.
I found one in a neat little bookshop in Brooklyn that sells books of quality. I come to it once a few weeks to look for used books that I can’t find anywhere else. Prices are written in pencil on the inner cover and rarely go above ten dollars. On a top shelf, I saw a volume of “Pléiade” - it was a Jean Giono. Somebody wrapped it in a transparent film, there was a library stamp on the first page, but otherwise it was in perfect condition. The inner cover was unmarked - no price. There were only rare, expensive books on the top shelf and I put it back where it stood. Might be fifty dollars, I thought, if not more. Every time I came to the shop I saw it there, standing on the top shelf, unnoticeable to most customers and waiting to be appreciated by some discerning reader. I never owned a single “Pléiade”. I only borrowed them from the university library and treated them as you treat original Picasso paintings. When I saw volumes of “Pléiade” in bookstores in Europe they were on display behind glass, in locked stands. You would need to ask for a key to even hold the book in your hand. And there it stood - right above me, accessible, ready to be bought, my first “Pléiade”. I climbed the ladder, opened it, searched in front, at the back. No price. Don’t even ask, I thought, they didn’t want to leave pencil marks on it. Probably hundred dollars. And I left the shop in dismay.
But the little book was still there, after two months, and I couldn’t hold on any longer. I squeezed it in my hand and walked resolutely to the cashier. A skinny, unshaven youth at the check-out counter took the volume in his hand as I asked him: “How much is it? There’s no price anywhere inside”. He opened it, turned it from side to side. The book was in an unknown language, the author was unheard-of. He tossed it in the air, as if to price it by weight, and, still perplexed, finally said:
Когда мне будет восемьдесят лет,
то есть когда я не смогу подняться
без посторонней помощи с того
сооруженья наподобье стула,
а говоря иначе, туалет
когда в моем сознанье превратится
в мучительное место для прогулок
вдвоем с сиделкой, внуком или с тем,
кто забредет случайно, спутав номер
квартиры, ибо восемьдесят лет —
приличный срок, чтоб медленно, как мухи,
твои друзья былые передохли,
тем более что смерть — не только факт
простой биологической кончины,
так вот, когда, угрюмый и больной,
с отвисшей нижнею губой
(да, непременно нижней и отвисшей),
в легчайших завитках из-под рубанка
на хлипком кривошипе головы
(хоть обработка этого устройства
приема информации в моем
опять же в этом тягостном устройстве
всегда ассоциировалась с
махательным движеньем дровосека),
я так смогу на циферблат часов,
густеющих под наведенным взглядом,
смотреть, что каждый зреющий щелчок
в старательном и твердом механизме
корпускулярных, чистых шестеренок
способен будет в углубленьях меж
старательно покусывающих
травинку бледной временной оси
зубцов и зубчиков
предполагать наличье,
о, сколь угодно длинного пути
в пространстве между двух отвесных пиков
по наугад провисшему шпагату
для акробата или для канате..
канатопроходимца с длинной палкой,
в легчайших завитках из-под рубанка
на хлипком кривошипе головы,
вот уж тогда смогу я, дребезжа
безвольной чайной ложечкой в стакане,
как будто иллюстрируя процесс
рождения галактик или же
развития по некоей спирали,
хотя она не будет восходить,
но медленно завинчиваться в
темнеющее донышко сосуда
с насильно выдавленным солнышком на нем,
если, конечно, к этим временам
не осенят стеклянного сеченья
блаженным знаком качества, тогда
займусь я самым пошлым и почетным
занятием, и медленная дробь
в сознании моем зашевелится
(так в школе мы старательно сливали
нагревшуюся жидкость из сосуда
и вычисляли коэффициент,
и действие вершилось на глазах,
полезность и тепло отождествлялись).
И, проведя неровную черту,
я ужаснусь той пыли на предметах
в числителе, когда душевный пыл
так широко и длинно растечется,
заполнив основанье отношенья
последнего к тому, что быть должно
и по другим соображеньям первым.
2
Итак, я буду думать о весах,
то задирая голову, как мальчик,
пустивший змея, то взирая вниз,
облокотись на край, как на карниз,
вернее, эта чаша, что внизу,
и будет, в общем, старческим балконом,
где буду я не то чтоб заключенным,
но все-таки как в стойло заключен,
и как она, вернее, о, как он
прямолинейно, с небольшим наклоном,
растущим сообразно приближенью
громадного и злого коромысла,
как будто к смыслу этого движенья,
к отвесной линии, опять же для того (!)
и предусмотренной,'чтобы весы не лгали,
а говоря по-нашему, чтоб чаша
и пролетала без задержки вверх,
так он и будет, как какой-то перст,
взлетать все выше, выше
до тех пор,
пока совсем внизу не очутится
и превратится в полюс или как
в знак противоположного заряда
все то, что где-то и могло случиться,
но для чего уже совсем не надо
подкладывать ни жару, ни души,
ни дергать змея за пустую нитку,
поскольку нитка совпадет с отвесом,
как мы договорились, и, конечно,
все это будет называться смертью…
3
Но прежде чем…
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
